Известный нейробиолог Нэнси Андреасен, которая десятилетиями изучала творчество, делится своими мыслями о том, откуда берется гениальность, зависит ли она от высокого IQ и почему она так часто сопровождается психическими заболеваниями.
НЭНСИ К. АНДРЕАСЕН - заведующая кафедрой психиатрии Эндрю Х. Вудса в Медицинском колледже Карвера Университета Айовы и бывший главный редактор Американского журнала психиатрии. В 2000 году она была награждена Президентской Национальной медалью науки за новаторское использование визуализации мозга для изучения когнитивных процессов и психических заболеваний.
Как психиатр и нейробиолог, изучающий творчество, я имела удовольствие работать со многими одаренными и выдающимися людьми на протяжении многих лет, но Курт Воннегут - милый, забавный, эксцентричный, измученный Курт Воннегут — всегда будет одним из моих любимых люднй. Курт был преподавателем на Айовском писательском семинаре в 1960-х годах и участвовал в первом крупном исследовании, которое я провела в качестве сотрудника кафедры психиатрии университета. Я изучала парадоксальную связь между творчеством и психическими заболеваниями, и Курт был отличным примером.
Он периодически впадал в депрессию, но это было только начало. Его мать страдала от депрессии и покончила с собой в День матери, когда Курту был 21 год и он находился дома в отпуске во время Второй мировой войны. Его сыну Марку изначально поставили диагноз "шизофрения", но на самом деле у него может быть биполярное расстройство.
Марк, практикующий врач, рассказывает о своем опыте в двух книгах "Эдем экспресс" и "Я точно такой же, как человек без психических заболеваний. Но во мне есть еще кое что", в которых он рассказывает, что многие члены его семьи боролись с психиатрическими проблемами. “Моя мать, мои двоюродные братья и сестры были не так уж хороши”, - пишет он. “У нас были расстройства пищевого поведения, созависимость, незавершенные обязательства, проблемы с наркотиками и алкоголем, проблемы в отношениях и с работой, и другие проблемы”.
В то время как психические заболевания явно присутствуют в семье Воннегутов, там же, как я обнаружила, имеются и творческие способности. Отец Курта был талантливым архитектором, а его старший брат Бернард - талантливым физико-химиком и изобретателем, обладавшим 28 патентами. Марк - писатель, а обе дочери Курта - художники. Работа самого Курта, конечно, не нуждается в представлении.
Для многих моих подопечных из того первого исследования — всех писателей, связанных с Мастерской писателей Айовы, — психические заболевания и творчество шли рука об руку. Эта связь неудивительна. Архетип безумного гения восходит, по крайней мере, к классическим временам, когда Аристотель отмечал: “Те, кто показывал выдающиеся успехи в философии, политике, поэзии и искусстве, все имели склонность к меланхолии.” Этот паттерн является повторяющейся темой в пьесах Шекспира, например, когда Тесей в “Сне в летнюю ночь" замечает: "Лунатик, любовник и поэт - Все это плод воображения.” Джон Драйден высказал аналогичную мысль в героическом двустишии: “Великие умы, несомненно, безумствуют рядом с союзниками, И тонкие перегородки разделяют их границы.”
По сравнению со многими творческими светилами истории Воннегут, умерший естественной смертью, отделался сравнительно легко. Среди тех, кто в конечном итоге проиграл свои битвы с психическими заболеваниями и окончил жизнь самоубийством, - Вирджиния Вульф, Эрнест Хемингуэй, Винсент ван Гог, Джон Берриман, Харт Крейн, Марк Ротко, Диана Арбус, Энн Секстон и Аршил Горький.
Мой интерес к этому парретну коренится в моей двойственной увлеченности наукой и литературой. Параллельно с Сильвией Плат, писательницей, которой я восхищаюсь, я изучала литературу в Рэдклиффе, а затем поступила в Оксфорд на стипендию Фулбрайта; она изучала литературу в Смите и училась в Кембридже тоже на стипендию Фулбрайта. Затем наши пути разошлись, и она присоединилась к трагическому списку выше.
Мое любопытство по поводу наших разных результатов сформировало мою карьеру. Я получила докторскую степень по литературе в 1963 году и поступила на факультет Университета Айовы, чтобы преподавать литературу эпохи Возрождения. В то время я была первой женщиной, которую университетский факультет английского языка нанял на постоянную работу, и поэтому я старалась публиковаться под нейтральным по гендерному признаку именем Н.Дж.К. Андреасен.
Вскоре после этого книга, которую я написала о поэте Джоне Донне, была принята к публикации издательством Принстонского университета. Вместо того, чтобы радоваться, я чувствовала себя почти пристыженной и потакающей своим амбициям. Кому поможет эта книга? Что, если я направлю усилия и энергию, вложенные в нее, на карьеру, которая может спасти жизни людей? В течение месяца я приняла решение стать ученым-исследователем, возможно, врачом. Я поступила на медицинский факультет Университета Айовы, где учились всего пять женщин, и начала работать с пациентками, страдающими шизофренией и расстройствами настроения. Меня привлекла психиатрия, потому что в ее основе лежит самый интересный и сложный орган человеческого тела - мозг.
Я провела большую часть своей карьеры, специализируясь в области нейробиологии психических заболеваний, но в последние десятилетия я также сосредоточилась на том, что мы могли бы назвать наукой о гении, пытаясь понять, какая комбинация элементов имеет тенденцию производить особенно творческие мозги. В чем, короче говоря, суть творчества?
На протяжении всей своей жизни я постоянно возвращалась к двум более конкретным вопросам: Какие различия в природе и воспитании могут объяснить, почему некоторые люди страдают психическими заболеваниями, а некоторые - нет? И почему так много самых творческих умов в мире находятся среди самых страдающих? Мое последнее исследование, для которого я сканировала мозг некоторых из самых выдающихся современных ученых, математиков, художников и писателей, подошло ближе к ответу на этот второй вопрос, чем любое другое исследование на сегодняшний день.
Первые попытки исследовать связь между гениальностью и безумием были в основном анекдотическими. В своей книге 1891 года "Гениальный человек" Чезаре Ломброзо, итальянский врач, дал пространный отчет о чертах, связанных с гением — леворукость, безбрачие, заикание, преждевременное развитие и, конечно же, невроз и психоз - и связал их со многими творческими личностями, включая Жан—Жака Руссо, сэра Исаака Ньютона, Артура Шопенгауэра, Джонатана Свифта, Чарльза Дарвина, Лорда Байрона, Чарльза Бодлера и Роберта Шумана. Ломброзо размышлял о различных причинах безумия и гениальности, начиная от наследственности и урбанизации, климата и фаз Луны. Он предложил тесную связь между гением и вырождением и доказал, что и то, и другое наследственно.
Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарльза Дарвина, придерживался гораздо более строгого подхода к этой теме. В своей книге 1869 года "Наследственный гений" Гальтон использовал тщательную документацию, включая подробные генеалогические древа, показывающие более 20 выдающихся музыкантов из рода Бахов, трех выдающихся писателей из рода Бронте и т.д., чтобы продемонстрировать, что гениальность, по—видимому, имеет сильный генетический компонент. Он также был первым, кто глубоко исследовал относительный вклад природы и воспитания в развитие гения.
С течением времени методология исследований совершенствовалась, и идея о том, что гениальность может передаваться по наследству, получила поддержку. Для своего исследования британского гения в 1904 году английский врач Хэвлок Эллис дважды пересмотрел 66 томов "Словаря национальных биографий". В своем первом обзоре он определил людей, чьи записи были на три страницы или больше. В своем втором обзоре он исключил тех, кто “не проявил высоких интеллектуальных способностей”, и добавил тех, кто имел более короткие записи, но доказал “интеллектуальных способностей высокого порядка"”.
Его окончательный список состоял из 1030 человек, из которых только 55 были женщинами. Подобно Ломброзо, он исследовал, как наследственность, общее состояние здоровья, социальный класс и другие факторы могли способствовать интеллектуальным различиям. Хотя подход Эллиса был изобретательным, его выборка была ограниченной, поскольку испытуемые были относительно известными, но не обязательно высоко творческими. Он обнаружил, что 8,2% его общей выборки из 1030 человек страдали меланхолией и 4,2% - безумием. Поскольку он опирался на исторические данные, предоставленные авторами "Словаря национальных биографий", а не на прямые контакты, его цифры, вероятно, недооценивали распространенность психических заболеваний в его выборке.
Более эмпирический подход можно найти в работе Льюиса Термана, психолога из Стэнфорда, чьи многотомные генетические исследования гениальности являются одним из самых легендарных исследований в американской психологии. Он использовал лонгитюдное исследование — то есть он изучал свои предметы неоднократно в течение долгого времени — который был тогда новым, и проект в конечном итоге стал самым продолжительным лонгитюдным исследованием в мире.
Сам Терман был одаренным ребенком, и его интерес к изучению гениальности проистекал из личного опыта. (Через шесть месяцев после начала занятий в школе, в возрасте 5 лет, Терман перешел в третий класс, что в то время не считалось хорошей вещью; преобладало мнение, что преждевременное развитие является ненормальным и вызовет проблемы во взрослой жизни.) Терман также надеялся улучшить измерение “гениальности” и проверить предположение Ломброзо о том, что она связана с вырождением.
В 1916 году, будучи сотрудником факультета психологии в Стэнфорде, Терман разработал первый американский тест IQ, опираясь на версию, разработанную французским психологом Альфредом Бине. Этот тест, известный как шкала интеллекта Стэнфорда-Бине, способствовал разработке армейской Альфы, экзамена, который американские военные использовали во время Первой мировой войны для отбора новобранцев и оценки их для выполнения рабочих заданий и определения того, достойны ли они офицерского звания.
В конце концов Терман использовал тест Стэнфорда-Бине для отбора студентов с высоким IQ для своего лонгитюдного исследования, которое началось в 1921 году. Его долгосрочная цель состояла в том, чтобы набрать по крайней мере 1000 учеников с третьего по восьмой классы, которые представляли самый умный 1% городского населения Калифорнии в этой возрастной группе. Испытуемые должны были иметь IQ более 135, измеренный с помощью теста Стэнфорда-Бине.
Процесс набора был интенсивным: студенты сначала выдвигались преподавателями, затем проходили групповые тесты и, наконец, подвергались индивидуальным тестам Стэнфорда-Бине. После различных изменений — например, добавления некоторых братьев и сестер испытуемых — окончательная выборка состояла из 856 мальчиков и 672 девочек. Один из выводов, который появился быстро, состоял в том, что быть самым молодым учеником в классе было отличным предсказателем наличия высокого IQ. (Это стоит иметь в виду сегодня, когда родители иногда предпочитают сдерживать своих детей именно для того, чтобы они не были самыми младшими в своих классах.)
Эти дети изначально оценивались по-разному. Исследователи взяли их ранние истории развития, задокументировали их игровые интересы, провели медицинские обследования — включая 37 различных антропометрических измерений— и записали, сколько книг они прочитали за последние два месяца, а также количество книг, доступных в их домах (последнее число варьировалось от нуля до 6000, в среднем 328). Затем этих одаренных детей регулярно переоценивали на протяжении всей их жизни.
Если наличие очень высокого IQ не было тем, что делало этих людей творческими, тогда что же?
“Термиты”, как стали называть испытуемых Термана, развенчали некоторые стереотипы и выявили новые парадоксы. Например, они, как правило, физически превосходили группу сравнения — выше ростом, здоровее, атлетичнее. Миопия (близорукость) была единственным физическим недостатком. Они также были более социально зрелыми и в целом более приспособленными. И эти позитивные паттерны сохранялись по мере взросления детей. У них, как правило, были счастливые браки и высокие зарплаты. Вот вам и ппедубеждение: “рано созревший и рано сгнивший”, распространенное в те времена, когда Терман рос.
Но, несмотря на значение названия "Генетические исследования гения", высокий IQ “термитов” не предсказывал высокий уровень творческих достижений в дальнейшей жизни. Лишь немногие внесли значительный творческий вклад в развитие общества; ни один из них, по-видимому, не продемонстрировал чрезвычайно высокого уровня креативности, признанного крупными наградами, такими как Нобелевская премия.
Интересно, что Уильям Шокли, который был 12-летним жителем Пало-Альто в 1922 году, почему-то не смог повлиять на выборку для исследования, даже несмотря на то, что он разделил Нобелевскую премию по физике за изобретение транзистора.
Тридцать процентов мужчин и 33 процента женщин даже не окончили колледж. Удивительное количество испытуемых занимали скромные профессии, такие как полуквалифицированные профессии или канцелярские должности. По мере проведения исследования на протяжении многих лет, термин “одаренность” был заменен на “гениальность”.
Хотя многие люди продолжают отождествлять с гениальностью в основном интеллект, важнейший вывод из исследования Термана состоит в том, что высокий IQ не эквивалентен высокой креативности. Последующие исследования других исследователей укрепили выводы Термана, приведя к так называемой “пороговой теории”, которая утверждает, что выше определенного уровня интеллект не оказывает большого влияния на креативность: большинство творческих людей довольно умны, но они не должны быть настолько умными, по крайней мере, если судить по обычным тестам интеллекта. IQ 120, указывающий на то, что кто-то очень умен, но не исключительно, обычно считается достаточным для творческого гения.
продолжение следует...
Ставьте лайки и подписывайтесь на канал!
Пишите в комментариях, о чем еще из мира психологии вы хотите узнать!