Не могу выбросить из памяти необычайно скверный, на мой взгляд, случай из жизни подруги моей мамы.
Жила-была семейная пара. И для неё, и для него это был второй брак. И у него, и у неё в первом браке было по дочери. Встретились и поженились они в далёком 1978 г. У неё двухомнатая и у него тоже. Жили весело, ладно.
Наталья Владимировна женственная, хозяйственная, любит готовить и всё красивое, такая женщина-женщина. И хотя работала в какой-то конторе при городской администрации, о карьере и не вспоминала и рассматривала службу как некоторое в разумных пределах отвлечение от личной жизни.
Валерий Григорьевич - целый начальник цеха на одном из машиностроительных заводов, любил производство, почитал за своё личное, ключи от цеха укладывал спать рядом с собой на прикроватную тумбочку.
Жизнь шла чередом: выходили замуж дети, рождались на свет внуки, поездки, совместные планы, словом, всё как у людей. И жилищный вопрос разрешён наилучшим образом: и его, и её двушку обменяли с доплатой на 5-комнатную в "сталинке" в тихом центре. Оформили пополам, написали завещание своих долей друг на друга, чтоб никому при старости лет не остаться без угла.
Беда пришла, откуда не ждали: несмотря на то, что Валерий Григорьевич был яростный зожник, всё время измерял давление, уровень сахара и кислорода в крови, у него выявили злокачественную опухоль поджелудочной железы, он слёг. Болезнь не была быстротечна, длилась более года.
Всё то время, пока Наталья Владимировна не находилась с уходом возле супруга, она плакала на кухне, очень жалела его, стало сдавать сердце, её даже не узнавали знакомые при встрече. Все, кто ухаживал когда-либо за тяжелобольными, согласятся, что они становятся или добрыми мягкими, или ведут себя агрессивно, требовательно, будто злясь на окружающих за то, что они не больны. Валерий Григорьевич (не тем будь помянут) придерживался второго варианта.
Побегушки на рынок за свежатиной, готовка, уход, ночные побудки, слёзы-всё это здорово выматывало Наталью Владимировну. Хорошо хоть дочь супруга от первого брака стала под конец наведываться, взялась гулять с ним под ручку. И даже подолгу они гуляли! Можно было постель больному просушить и полы перемыть. Помогала этим.
К большому горю, д.Валера умер, его похоронили. Одно вскользь заметила т.Наташа: последние дни жизни он уж очень часто хватал её за руку и истово просил прощения. Она заливалась слезами и говорила: да что ты, Валерочка, худого между нами и не было...
С трудом придя в себя, после полдюжины курсов капельниц т.Наташа через 4 месяца после похорон поплелась к нотариусу с завещанием супруга на 1/2 долю квартиры.
Вот тут-то пришлось вызывать скорую уже т.Наташе: завещание оказалось недействительным, т.к. не так давно покойником было составлено новое в пользу дочери от первого брака. Той, что с ним гуляла. Оказывается, они гуляли чуть дальше, чем предполагалось и догуляли однажды до нотариуса. Дочь уже была у нотариуса и предъявила свои права.
Сразу после переоформления доли новая наследница потребовала продажи квартиры и раздела. Т.Наташа была вынуждена выехать в однокомнатную квартиру в панельке на первом этаже и без ремонта, ибо на ремонт уже не хватило. Хорошо, что общего кота отдали ей без раздела.
Какая мораль в этой истории? Не могу сказать. По-моему, здесь нет морали. Конечно, покойник волен распорядиться своим имуществом как угодно, но а как же 40 лет совместной счастливой жизни? Даже если любовь молодости и прошла, осталось уважение, благодарность за уход, за сочувствие, ведь каждый знает, что ухаживая за умирающим, ежедневно умираешь вместе с ним...Или ничего не остаётся?
Что руководило дочерью: зависть, застарелая ненависть, алчность? Никого не сужу. Но факт, как говорится, на лице.