Ранее: Материны "спектакли" и скорпионы на мне.
Осенью пятьдесят девятого года на колхозный двор загнали коров и быка с ними. Огородили двор и, даже, нашу веранду так, что мы стали выходить через калитку, что раньше не делали никогда. Всё ничего, но быку так хотелось прорваться к нам, что он постоянно выбивал доски ограждения и мы с опаской выходили по утрам, чтобы вдруг не оказаться в его компании.
Матери надоело, что бык постоянно выбивает доски и заглядывает к нам на веранду и окатила его ведром кипятка, чтобы отвадить. Насколько мы боялись быка и то не могли простить матери этого. Не понимали, как это можно, ему же больно. Могла и в глаза попасть. Бык же теперь стал охотиться за ней., в отсутствии мозгов его нельзя было заподозрить. По просьбе отца рабочие снова покрепче забили доски на ограде.
Когда мать выходила из дома, он несся параллельно ей до преграды, а там старался пробить лбом доски, но они были прибиты изнутри к крепким столбам. Нам казалось, что он её караулит, чтобы поквитаться за то ведро кипятка. И всё же она его боялась и старалась бегом, бегом уйти от дома подальше. Было уже холодно, когда он всё же смог, выбив доски, забраться к нам на веранду и вынести раму вовнутрь. Хорошо, что я уже встала и это осталось без существенных последствий.
Я помню голову быка в оконном проеме над своей кроватью, это такое зрелище, что даже описать как не знаю. Вся рама с разбитыми стеклами лежит на полу, кровать и всё рядом в осколках стекла, морда быка в оконном проеме и глаза его такие красивые и сам он, как в рамке, красив до восторга. Я тогда действительно больше восторга испытывала, чем страха. Он больше водил глазами, чем шеей, и оттого казался еще более мощным, чем был на самом деле.
Отец выгнал его, постукивая веником по лбу, потом смеялся и говорил, что вот зашел в гости, а мы его кроме, как веником, угостить ничем не смогли. Отец установил раму на место, замазал щели и говорил, что второй раз не только окно, но и стены такого гостя не выдержат.
Коров, конечно, обслуживали скотники, которые кормили их, поили, всё это привозили на тракторах или подводах, доярки доили вручную в вёдра, а потом сливали в металлические фляги, которые тоже увозили.
Дважды за всё время их пребывания в нашем дворе им привозили каменную соль. Эдакие неподъемные зеленоватые и полупрозрачные, почти как стекло в слитках, глыбы соли, которые коровы с удовольствием лизали. Эти глыбы лежали у ограды с вылизанными коровьими языками боками и манили нас. Всегда хотелось взять кусок побольше, но из-за их неподъёмности, выбирали куски поменьше, разбивали их и тоже ходили лизали.
Особо коровам прятаться было негде, для них открывали два-три сарая, куда все не могли поместиться, а так они стояли под открытым небом всю зиму. Зато наши мальчишки были рады коровам безмерно. Сначала они пытались кататься на них. Не знаю, как бык их не видел, но они ни разу на него не жаловались.
У нашего Вити был друг Витя. Это были неразлучные друзья и хулиганы. Позовешь одного, а они вдвоем появляются. Так эти друзья-товарищи приладились к коровам подлазить, и, прямо с вымени, молоко пить. А коровы стояли спокойно и не брыкались даже. Я сама сколько раз наблюдала за этой картинкой. Перелазят через ограду, пригинаются и каждый к своей корове сбоку подходит, потом на корточках несколько шагов к вымени делают, одной рукой за сосок хватаются и в рот его, пока не насытятся.
Отец даже дразнилку для них придумал – Витька позвал Витьку сосать титьку, айда Витька, хороша титька. А они смеялись только. Кстати айда, по-татарски вроде пойдём, раньше часто это слово в употреблении было, а потом как-то на нет сошло. Сейчас вот вспомнилось.
Весной коров отправили на выпас, двор зачистили от навоза, остатков сена и соли. И он снова оказался в нашем полном распоряжении. Весной под навес привезли дуст, высыпали его прямо с машины, он был серым и пушистым, как цемент, правда со специфическим запахом, но мы здорово попрыгали в нём, пока не увидели родители.
Потом пришли женщины в платочках по самые глаза и стали затаривать его в мешки, которые куда-то вывезли на подводах.
В это время отец нам поросёночка купил. Розовый такой, шустрый, со смешным пятачком и умными глазками. Назвали мы его Васькой. Первое время он плакал в сарае, а собака наша приходила к нему успокаивать его. Через какое-то время мы перестали закрывать Ваську в сарае, и он бегал с нами, играл в наши игры, иногда мы падали через него, а он визжал так, как будто смеялся над нами неуклюжими. Мы смеялись, и он нам в унисон подхрюкивал. Весело с ним было.
Стало тепло и мы стали брать его на Солёнку, где он купался вместе с нами к восторгу другой детворы. Привязались мы к Ваське очень, он тоже. Лето жаркое, Васька под верандой себе ямку выкопал, сам лежит и собака рядом с ним, а во дворе в корыто мы ему воду наливали, чтобы вода на солнце грелась.
В арык не пускали купаться, так как там вода холодная всё же текла. Васька в теплую воду залезет, вытянется весь на всё корыто, хрюкнет и глазки закатит от удовольствия, а мы поливаем ему бока водой из того же корыта., он от удовольствия только млеет.
Когда нам надоест, начинаем его тормошить, он визжит, мы его за ноги тащим, а он передними ножками и зубами хватается за край корыта и глазом на нас, мол, кто перетянет, он или мы. В футбол любил играть, понял ведь, что в ворота надо мяч загонять, а вот в чьи - нет. Так интереснее игралось и надо было его направлять. Иногда спорили на чьей стороне он играть будет. Но не уследили, и наш Васька заболел.
Играть перестал, лежит похрюкивает. Раз, два хрюкнет и всё дышит прерывисто, вздыхает. Мы к отцу, Васька болеет, а он не сразу ветеринара вызвал, а тот вынес вердикт, что у нашего Васи двустороннее воспаление легких и чем лечить лучше сейчас на мясо пустить. Вася к этому времени уже раз в десять больше стал против того, каким был, когда его принесли. Мы плакали, мы умоляли вылечить, но он сказал, что за результат не ручается.
Нас не было дома, то ли в магазин отправили, то ли еще куда-то, но только из дому, а мы подвоха не почувствовали. Когда пришли, то наш Вася уже разделанный лежал на столе. Это было трагедией для нас, мы плакали, проклинали родителей, даже дали клятву, что ни кусочка от Васи нашего не съедим. Так Васю они вдвоем и съели. А мы на то время перешли на салаты из помидоров с огурцами и гоголь-моголь, чтобы нас не смогли обманом накормить его мясом.
Вот самой интересно было вспомнить как это было. Приятные воспоминания и горечь тоже и жалость к нашему Ваське осталась и тот восторг от вида быка в оконном проёме. Потом никогда я им так не восторгалась, даже боялась.
Далее: Как я пасла гусей и индюков на немецком хуторе.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.