Из жизни озеленителей
Ничего сложного и рискованного не было запланировано на этот четверг, день, как день. Молиться, казалось, не за что --- разбирай себе простые сосны да складируй для вывоза. Прямо не работа, а, практически, выходной. И мороз ушёл почти до нуля, и ветра нет почти до штиля. Прекрасно, Лёха, всё за нас.
Первый знак был, когда задели веткой камеру наблюдения. Их столько понатыкали по территории, что было не понятно, зачем наняли охрану. Чуть ли не за каждым стволом тихо торчал светло-серый столбик три метра высотой, а на нём --- светло-серая камера с внимательным объективом, который поворачивался на всё, что движется. Поэтому бычки в снег мы не кидали и по малой необходимости ходили в дом охраны, как бы далеко от него не находились. Но это мелочь по сравнению с тем, что в любой момент камеру мы могли разбить. Или снести вместе со столбиком, или задеть и привести в негодность. И это стоило бы дорого. В то время такие камеры мало, у кого были. Наш стажёр, основная деятельность которого происходила в сферах мистических, перед разборкой очередной сосны каждый раз совершал неприметный минутный ритуал, устанавливающий над ближайшей камерой невидимый купол защиты. Никто не мог обвинить его в шарлатанстве, потому что пока всё срабатывало.
И вот, впервые всё-таки задели.
--- Стоило один раз отлучиться , --- грязно выругался стажёр.
--- Чая надо меньше с утра заливать, --- ответили ему, --- бегает потом туда – обратно…
Ветка при падении отвесила прибору хорошего леща, камера наклонилась вниз и отвернулась, видимо, обидевшись. Мы оперативно дотянулись до неё прилетевшей веткой и попробовали вернуть в прежнее положение. И у нас получилось. И этого не заметил дежурный на мониторах. И всё прошло не заметно. Но мы должны были догадаться, что это только начало.
На следующей сосне Лёха счёл необходимым смахнуть крону целиком, чтобы сосна разогнулась. Крона была тяжеловатая, утянула бы ствол не в ту сторону. Спилить решил прямо перед собой, цепь вошла в напряжённые волокна, как в масло. Крона отошла без помех, как первая ступень, а оставшийся ствол выпрямился прямо Лёхе в нос, и до того хорошо, что ещё и в лоб за одно движение. Лёха уже рассказывал, как надо пилить перед собой и что бывает, если заранее не отклониться. А теперь показал. Никакой имитации, всё по-настоящему, полный фул-контакт. Мы не услышали ни звука. Я поднял голову, чтобы похвалить Лёху за удачное приземление увесистой кроны. И увидел, что Лёха висит в нехарактерной для себя позе --- откинув голову назад и разбросав руки в стороны. Ноги тоже болтались в воздухе без всякой опоры. Всё это раскачивалось на страховке, прочно державшей Лёху за кожаный пояс с заклёпками. Лёха молчал, и мы молчали.
Мы понятия не имели, как снять Лёху с такой высоты, если он не будет в этом участвовать. С его головы упала шапка, и мы поймали её в полёте, но на этом всё.
--- Чё происходит? --- это мы слишком близко подпустили к себе охранника. Теперь он будет торчать здесь до полного исчерпания интриги. Ведь наконец-то что-то происходит.
--- Он живой?
--- Не знаю, --- ответил я правду и тут же осознал, что и вправду не знаю. От таких предположений стало вообще ни до чего.
--- Он хоть за технику безопасности расписался? --- продолжал охранник.
--- …нет…
--- А журнал-то у вас есть?
--- …нет…
--- Вы чё, так и работаете?! Без журнала?!
--- …да…
--- Вот же ж блин! --- охранник горестно покачал головой, --- какие же вы всё-таки, коммерсанты, жестокие! На людей вам совсем плевать… И камеры больше не трогайте, их нельзя вместо мотора поворачивать…
Рация в его руке закашлялась и призывно пискнула.
--- …Это чё ещё… --- охранник развернулся и пошёл к дому охраны, продолжая качать головой.
Мы смотрели ему вслед и уже знали, кто приехал. По тарахтению старого дизеля и лёгкой дымке за главными воротами. Это наша ТАТРА и водитель её Витя.
--- Идите,--- сказал я коллективу, --- я здесь пока подежурю.
Какой только транспорт не сплавляли закрывающиеся комбинаты в частные руки. Витя выбрал Татру за то, что колёса у неё заранее стояли наискосок, и только полная загрузка помогала им занять вертикальное положение. Татра еле ездила, но всегда приезжала. С кем ещё иметь отношения на объекте, где вывозить надо вовремя и без опозданий? У кого ещё есть билеты сразу на три свалки? Разве повышенный объём выхлопных газов – это повод упускать такое сотрудничество? Конечно нет.
Витя, уже зная трассу, ювелирно проехал между соснами к месту складирования порубочных остатков, бригада принялась дружно закидывать за высокий борт пни, брёвна и прочую мелочь. Татра не глохла, продолжала молотить. По сосновому бору быстро расползалось ароматное облако чёрной копоти. Постепенно закрывая дом охраны, гаражи, вид на главный дом и частично небо.
Я сказал Лёхе «сейчас вернусь» и поспешил к Вите. Не сразу отыскал его в дыму.
--- Долго объяснять, --- улыбнулся Витя, --- сегодня мне глушить нельзя, иначе не уеду!
--- Если будешь так вонять, больше не приедешь! --- перекричал я тарахтение дизеля.
--- Завтра починюсь, гарантия!
--- Давай, вали недогруженный, потом отвезёшь!
Наши уже еле двигались, надышавшись чёрного с маслом. Я махнул рукой, мол, прекращайте.
Из дыма проявился другой охранник:
--- По всем камерам видно только дым! Вы что устроили здесь!
--- Уже сворачиваемся, --- прокашлял я в ответ.
---Повезло, начальства пока нет! У вас там тело на сосне висит!
--- Я знаю, не беспокойтесь, оно на свежем воздухе!
Когда я произнёс эти слова, копоть уже поднялась и до Лёхи. Он закашлялся, так и очнулся. И долго вычислял, что за фигня. Под носом засохло размашистое кровяное пятно. Было похоже, что он встретил на высоте банду белок и подрался один на пятерых.
Бодрый выдался четверг, живой, насыщенный. Я написал объяснительную в доме охраны и обязался повысить уровень безопасности при проведении работ, потому что если будет труп, по-любасу надо будет вызывать милицию, а такие санитарные рубки здесь никто не заказывал.
Лёха нос не сломал и ушей так и не отморозил, всё у всех было хорошо, только стажёр кашлял и жалел, что не курит.