В каждом учителе должна сиять и никогда не угасать маленькая искорка ребёнка (В. Сухомлинский)
Степан осторожно открыл входную дверь в квартиру своим ключом и, тихо ступая, зашёл в коридор. Сегодня выдался тяжёлый день в школе (Степан работал учителем английского языка), а меньше, чем через два часа, ему уже нужно бежать в языковый Центр на подработку.
«Хорошо бы хоть часик вздремнуть», - подумал Стёпа, опуская на пол большой пакет с продуктами, памперсами и прочей мелочёвкой, купленной по списку жены. Пакет предательски зашуршал, и из комнаты выглянула его жена Инга, приложила палец к губам и снова скрылась за дверью. Степан, стараясь, как можно меньше шуметь, прошёл на кухню, разложил продукты, включил чайник и устало опустился на стул. Настроение было отвратительное, на душе «кошки скребли».
У Степана были врождённые способности к языкам, поэтому обычных терзаний выпускников – куда поступать, у парня не было. Окончив с отличием институт, Степан мог легко устроиться переводчиком или остаться на кафедре института, но не захотел. В мечтах парень давно уже видел себя учителем в школе. Смешно и нереально? Отнюдь, ведь есть же такое понятие: «призвание». Стёпа любил детей, ему хотелось учить их доброму и вечному. Ещё учась в старших классах школы, парень, как бы невзначай, подмечал педагогические проколы учителей и учился, как не надо вести себя с учениками. Педагогическая практика в институте только подтвердила правильность его выбора. И вот уже он, молодой выпускник, с волнением и трепетом входит в класс, чтобы провести свой первый самостоятельный урок.
Сейчас ему уже тридцать лет, есть педагогический опыт, жена, сынишке через месяц будет год. Степан тяжело вздохнул и заварил чай, есть не хотелось, в голову «ползли» нехорошие мысли, одна горше другой. Наверное, жена права, он слишком близко всё принимает к сердцу и надо ко всему относиться проще, но он не мог, а если честно признаться самому себе, то и не хотел. «Какой же тогда из меня будет учитель, если я буду закрывать глаза на все неудобные для меня ситуации», - думал Степан, вдыхая ещё тяжелее. «Кошки» заскреблись интенсивнее, больно раня душу своими острыми коготками.
А как хорошо начинался сегодняшний день! Первый урок он проводил у второклашек. Степан невольно заулыбался, он всегда радовался, когда в начале учебного года ему давали, помимо остальных, новый второй класс. Ведь всегда интереснее начинать обучать детей с нуля, не надо исправлять чьи-то ошибки, выяснять какой уровень подготовки имеет подгруппа и думать: что же теперь с ней делать. Кроме того, таких широко открытых, немного испуганных детских глазёнок ты никогда уже не увидишь в более старших классах. И ты начинаешь ходить, как пингвин, повторяя: «рenguin, рenguin», - мяукать под слово «cat», лаять под – «dog», тыкать пальцем себе в нос под радостный хор: «nose», - и т.д. Проходит совсем немного времени, и эти малыши уже с нетерпением ждут твоих уроков, встречая тебя радостными криками.
Его первые второклашки сейчас уже учатся в девятом классе. Они уже «очень взрослые», «важные» и гонористые. Некоторые, рано повзрослевшие, девочки-подростки, пытаются тебе неумело «строить глазки», а ты сразу «видишь» перед собой маленькую худышку с торчащими в разные стороны хвостиками на голове.
Степан невольно рассмеялся. А затем снова помрачнел.
Сегодня на уроке в четвёртом классе Дима Егоров опять «сорвался». Мальчик перевёлся в их школу в этом году. Агрессивный, взъерошенный он не только плохо учился и срывал уроки, но ещё жутко сквернословил, пытаясь завоевать авторитет в новом классе. Никакие разговоры, замечания в дневнике не помогали. Когда Степан вызвал родителей в школу, пришла расфуфыренная молодая женщина, она даже не дослушала учителя.
- И чё, теперь Вы будете меня из-за каждого его матюка в школу вызывать? – Возмущённо подняла брови родительница, хмыкнула, пожала плечами, развернулась и ушла.
А на следующем уроке Дима ехидно заявил, что учитель не имеет права повышать голос на ученика и что он, Дима, вот как запишет это на телефон да покажет, где надо, вот будет ему (учителю) тогда полный … (мальчишка грязно выругался). Тогда Степан еле сдержался, чтобы не схватить наглеца за ухо да не оттаскать, как следует.
- Садись, Дима, я тебя понял, - как можно сдержаннее ответил Степан.
Тогда он дал детям задание: написать самостоятельную работу, поскольку самому Степану Алексеевичу необходимо было время, чтобы успокоиться и обдумать: как быть дальше. Дети сопели, переписывая с книжки слова, а Степан вспоминал, как в своё время с подобной проблемой разобралась его мать.
Стёпе было лет 14-15, сейчас уже точно и не вспомнить. Он считал себя уже достаточно взрослым (как же, по росту обогнал мать) и частенько с ней пререкался, оттачивая свои ораторские способности. Степан помнил, как ему хотелось своими аргументами выиграть у матери спор, который он всегда специально провоцировал, но у него никогда не получалось, мать была слишком умной. И вот однажды, особенно распаляясь и чувствуя, что снова «садится в лужу» со своими аргументами, Стёпка сорвался и грязно выругался. Он не успел ещё закрыть рот, как мать с размаху ударила его ладонью по губам и буквально зловеще прошипела, как змея, глядя ему в глаза:
- Если я ещё, хоть раз, услышу от тебя грязные ругательства, я уже не буду сдерживать силу удара, и ты умоешься своей кровью и соплями! Ты всё понял, мой «умный и взрослый» сын?!
Да, тогда он очень хорошо сразу всё понял. И ему было ужасно стыдно, и он попросил прощения, а потом они спокойно и очень долго обо всём обстоятельно поговорили. И мать нашла те слова, которые показали всю низость его поступка.
А ещё, чем дольше Степан Алексеевич работал в школе, тем всё чаще и чаще вспоминал, как всегда говорила его мать, когда речь заходила о современном обучении в школах.
- Все эти попытки поставить на одну ступень взрослых и детей, ни к чему хорошему не приведут. Слишком много все сейчас говорят о правах детей, напрочь забывая об их обязанностях. Ребёнок, априори, не способен мыслить и рассуждать, как взрослый, сформировавшийся человек, поэтому он должен знать своё место. А все эти игры в толерантность (в устах матери это слово звучало, как ругательство) ведут к деградации общества.
Прозвенел звонок, ученики начали собирать вещи и выходить из класса.
- Егоров задержись, - строго сказал Степан Алексеевич.
Мальчишка стоял и вызывающе смотрел на учителя, нагло улыбаясь. Степан Алексеевич подошёл и положил руку на плечо Диме, его пальцы больно сжали детское плечико.
- Слушай меня внимательно, Дима, потому что я говорю с тобой по-хорошему в последний раз. Если ты не прекратишь ругаться и срывать уроки, я больше не буду писать замечания в дневник и вызывать твоих родителей, повышать голос тоже не буду. Я просто подкараулю тебя за пределами школы, засуну в мешок и отвезу в лес. Там ты сможешь вдоволь сквернословить и показывать какой ты крутой диким зверям. А все учителя мне за это только «спасибо» скажут. И я не шучу, Дима, ты достал уже всех. Ты понял меня, Егоров?
Степан Алексеевич говорил это таким тоном, сверля мальчишку решительным и суровым взглядом, что Дима испугался и поверил (ведь это он просто вёл себя, как оторви да выбрось, а в душе это был обычный десятилетний мальчишка, просто очень разбалованный).
- Пустите меня, мне больно, я всё понял… я не буду…
Степан Алексеевич разжал пальцы и сказал уже совсем другим тоном:
- Ты же не глупый парень, Дима, и должен понимать, что…
Степан повторял то, что ему пятнадцать лет назад говорила собственная мать, особо подчёркивая те выражения, что произвели на него самого наиболее сильное впечатление.
Конечно, Дима Егоров не превратился мгновенно в пай-мальчика, но вот сквернословить мальчишка действительно перестал.
Степан прекрасно понимал, что в тот момент он поступает крайне непедагогично, но… А что прикажете с ним ещё делать? «Закрывать глаза» и делать вид, что ты ничего не услышал – это глупо и ещё более непедагогично. А эти детские угрозы – вывести учителя из себя и записать на телефон – вовсе не безобидны. Степан прекрасно помнил, как два года назад, восьмиклассники таким образом «сожрали» молоденькую учительницу географии, ей пришлось со слезами уволиться.
А сегодня Дима Егоров «сорвался», не демонстративно, случайно, в потасовке с одноклассником перед уроком, и Степан сделал вид, что не услышал. Мальчик явно сегодня был очень расстроен и перевозбуждён.
Вообще, за время своей работы Степан Алексеевич убедился в том, что по поведению ребёнка (особенно в средних классах) очень хорошо можно судить об атмосфере в той или иной семье, об отношении родителей к учёбе, школе и самим учителям. Он с прискорбием отмечал, что с каждым годом, к сожалению, появляется всё больше «странных» родителей, которые так озабочены правами своих детей, что кроме этих самых прав, больше ничего не видят, у них во всём виновата школа и «плохие» учителя.
Есть у Степана Алексеевича в восьмом классе Серёжа Горовой. Мальчик неглупый, но учиться не хочет и часто прогуливает школу. Его родители развелись, и Серёжа живёт, как бы на два дома: то у отца, то у матери. Как-то, после четырёх, прогулянных подряд, уроков Степан несколько раз звонил родителям, пытаясь выяснить, у кого же сейчас из них живёт Серёжа и почему не ходит в школу. Особенно учителя потряс разговор с мамой.
- Я выяснил, что эту неделю Сергей живёт с Вами, - позвонил Степан Алексеевич через десять минут после предыдущего к ней звонка.
- Да? А, ну, да со мной, - раздался чистый безмятежный голос родительницы.
- А почему Ваш сын не ходит в школу? Он заболел?
- Да, вроде бы, нет… А вообще, я точно не знаю…
- Но он сейчас дома?
- Вроде бы да, не могу точно сказать, дверь в его комнату закрыта.
- Ну, так зайдите и посмотрите, дома он или нет.
- Как Вы себе это представляете?! – Возмущённо воскликнула мама. – Как я могу зайти в комнату уже взрослого парня?
- Толкните дверь и зайдите.
- Это нарушение личного пространства, я не могу этого сделать. Но я узнаю, почему Серёжа не был в школе и Вам перезвоню, - мило закончила разговор мама.
Степан стоял, смотрел на телефон и не знал – смеяться ему или плакать.
После четвёртого урока в пятом «Б» Степана Алексеевича уже поджидала в коридоре мама Иры Колосовой. Эта подгруппа пятого «Б» досталась Степану в начале учебного года, предыдущая учительница ушла в декретный отпуск. Подгруппа, имеющая раньше хорошие оценки по английскому языку, на деле оказалась слабой, оценки явно были завышенными. Степан попросил классного руководителя собрать родительское собрание и честно и обстоятельно поговорил с родителями обо всём, чтобы они не волновались, что так резко упала успеваемость их детей.
- Я уверен, что уже во второй четверти, оценки выровняются и поднимутся до прежнего уровня, если дети чуть больше постараются. Очень надеюсь на Вашу помощь и понимание.
Конечно, родители расстроились, но большинство отнеслось с пониманием. И только мама отличницы Иры Колосовой не захотела мириться с такой ситуацией и после первой же «тройки» пришла скандалить. А после выставленных за первую четверть оценок и вовсе пыталась подбить родителей написать коллективное письмо на имя директора, о профнепригодности учителя английского языка. Правда, остальные родители, Колосову не поддержали, мотивируя тем, что хоть оценки за первую четверть и плохие, но знания детей, произношение гораздо улучшились, а сам учитель детям нравится.
И вот сегодня мама Колосовой опять устроила истерику из-за четвёрки. Она орала, угрожала и выражений не подбирала, а Степан Алексеевич не имел права ей ответить тем же. Учителю повышать голос нельзя. А почему родителям и их детям можно? И был совместный поход в кабинет к завучу, во время которого Колосова требовала перевести её дочь в другую подгруппу; категорический отказ, мотивированный тем, что группы укомплектованы по инструкции; немая просьба в глазах завуча, типа «да, поставь ты ей эту «пятёрку»; решительное «нет» Степана Алексеевича; тяжёлый вздох завуча со словами: «Готовьтесь к открытому уроку, Степан Алексеевич, и не забудьте пригласить маму Колосовой».
И никого не интересует, что он каждый вечер перед уроком в пятом «Б» допоздна готовит индивидуальный план-конспект для этой подгруппы, чтобы наверстать упущенное, не отклоняясь от основной программы; занимается в своё личное время абсолютно бесплатно с группой детишек, которые сами не очень справляются, но очень хотят «догнать» программу; а вечером по телефону терпеливо объясняет звонящим родителям, на что особо надо обратить внимание при выполнении того или иного упражнения.
Но «добил» сегодня Степана Алексеевича последний шестой урок в девятом «В».
В начале урока, сверяя присутствующих по журналу, он спросил:
- А Света опять заболела? (Света была старательной девочкой, хорошо училась, но здоровье у неё было слабенькое, она часто болела).
И вот тогда Алёна - «первая красавица» класса, на которую с обожанием смотрели мальчишки и завидовали девчонки, пренебрежительно ответила:
- Опять заболела. Да, она вообще скоро сдохнет!
В классе гаденько захихикали.
- Алёна, во-первых, человек не сдыхает, а умирает, а, во-вторых, как ты так можешь говорить о своей однокласснице? А вы, что нашли в этом смешного? – обратился Степан Алексеевич к классу.
Ученики притихли.
- Ой, да ладно, что в этом такого? Вы такой «нежный», Степан Алексеевич, даже смешно…
В классе снова захихикали.
- Алёна, - сдерживаясь, чтобы не заорать, продолжал учитель, - нельзя так пренебрежительно относиться к человеческой жизни и бросаться такими словами. Тем более странно это слышать, когда мы все только четыре дня назад были на похоронах Марии Фёдоровны. (Мария Фёдоровна умерла от коронавируса, она преподавала у девочек домоводство уже много лет и была пенсионного возраста).
- И чё мне теперь, прикажете о ней скорбеть? – скривила губы в презрительной усмешке Алёна.
Как хотелось Степану Алексеевичу, который не раз обращался к Марии Фёдоровне за советом, как к опытному педагогу, всю жизнь проработавшему с детьми, отвесить Алёне крепкую пощёчину!
- Все старпёры помирают, так что теперь…
- Замолчи! – повысил голос учитель. – А если бы умерла твоя мать, ты тоже так бы веселилась и отзывалась о её памяти? Неужели вы все такие тупые и бессердечные, рабы своих смартфонов!!!
В классе повисла гробовая тишина, Алёна покраснела и уткнулась носом в парту.
Конечно, он поступил непедагогично, просто сорвался, но что делать, если они «не слышат» нормальных слов? Как там мать говорила: «С человеком надо разговаривать на том языке, который до него доходит».
- Эх, мама-мама, как же ты сейчас далека от представлений о современном образовании, детях и их родителях, - вслух произнёс Степан.
Он набрал номер матери Алёны, чтобы объясниться.
- Моя Алёна не могла такого сказать, - услышал Степан Алексеевич в ответ, - она рассказывала об этом инциденте, там было всё не так, как Вы говорите. Я верю своей дочери. Хорошо, я поговорю с ней ещё раз, но Вы, Степан Алексеевич, поступили непедагогично в любом случае.
Степан посмотрел на часы, до начала занятий в языковом Центре оставалось полчаса, пора выходить. Настроение было ниже плинтуса, хотелось всех послать к чёрту: детей с их родителями, методику и правила современного образования, но особенно хотелось послать «права детей», этих маленьких «монстриков»… Телефонный звонок прервал этот сумбурный поток мыслей.
- Степан Алексеевич, - раздался в трубке детский голосок, - а Вы не забудете принести сегодня на занятия книжку про рыцарей на английском языке? Вы говорили, чтобы я Вам напомнил.
- Да, Вася, молодец, что напомнил, сейчас возьму.
Степан быстро сунул книгу в рюкзак и заспешил вниз по лестнице. «Вот молодчина, набрался, таки, смелости позвонить, а то я бы уже третий раз сегодня забыл бы про эту книгу», - подумал Степан.
Он шёл к Центру и думал об очень способном и любознательном мальчике Васе восьми лет, об одиннадцатикласснике Стасе, который в прошлом году получил международный сертификат уровня английского языка, паренёк сдал его на уровень выше, а это даёт ему право в будущем учиться и работать за рубежом.
Степан и не заметил, как его лицо растянулось в улыбке, а в глазах вспыхнул радостный огонёк. Как бы там ни было, но он, по большому счёту, любил свою профессию, любил учеников, какими бы вредными они ни были!
«Вот только бы за всеми учениками не пропустить воспитание собственного сына», - мелькнула в голове Степана последняя мысль, потому что навстречу уже буквально нёсся Вася и кричал:
- Вы не забыли, не забыли книжку про рыцарей?!
(Рассказ основан на реальных событиях, все имена изменены)