Наутро из дома он вышел чуть свет,
Зарёю румянился бледный рассвет.
Он шёл торопливо по старой дороге,
Несли его быстро проворные ноги.
Спешил до заветного места дойти,
Лишенья его не пугали в пути.
Хотел поскорей секрет хана раскрыть,
И этим страданья свои облегчить.
Вокруг зеленели луга и поля,
Под ветром колосья качались. Земля
Прекрасна была. Где струилась вода,
Сады наливались, гуляли стада.
Но солнце всё выше, всё жарче лучи,
А в летний зной, в полдень они горячи.
Измучила жажда – так хочется пить,
Но времени мало и нужно спешить.
Ни разу не сел отдохнуть у воды,
Всё шёл он и шёл, оставляя следы
На пыльной дороге, страдал от жары,
Добраться хотел до вечерней поры.
Когда солнце стало садиться за горы
И длинные тени скользили, как воры,
Бесшумно сливаясь с вечернею мглой,
На место пришёл он, уставший и злой.
И видит заброшенный старый колодец,
А рядом с ним камень, как карлик-уродец,
Стоит, будто страж, охраняя покой,
И жизни не видно вокруг никакой.
Застыло всё, замерло, словно уснуло,
В безмолвии вечности вдруг утонуло.
Дорога лишь старая помнит о том,
Как шли караваны здесь ночью и днём.
"Что ж, – думаю, – место мне это подходит,
Никто не живёт здесь, никто здесь не ходит,
И если свою я раскрою тут душу,
То страшную клятву, что дал, не нарушу", –
Решил так пришедший сюда брадобрей.
К колодцу направился он поскорей,
В него заглянул – тот уж высох давно:
Висит паутина и в трещинах дно.
Не верилось, что здесь плескалась вода
И жизнь тут кипела, шли люди сюда,
Деревья росли, зеленела трава,
Сейчас же округа была вся мертва.