Погода в Союзном государстве
Тёпленькая пошла
О каких изменениях в природе свидетельствуют аномально мягкие зимы? Каким ждать лета? Чем вообще нам грозит глобальное потепление?
Все эти вопросы мы задали члену-корреспонденту РАН, заведующему лабораторией глобальных проблем энергетики Национального исследовательского университета «МЭИ» и создателю регрессионно-аналитической модели климата Земли Владимиру КЛИМЕНКО
Баловни оттепели...
– Владимир Викторович, в вашей лаборатории вот уже полтора десятилетия делаются самые точные в мире долгосрочные прогнозы изменения климата. Скажите, что творится с погодой?
– Не с погодой, а с климатом. Он меняется. Люди уже избалованы необычайно тёплым климатом последнего тридцатилетия. Поэтому то, что когда-то считалось тёплой погодой, теперь нам кажется прохладным. Вот вы помните позапрошлое лето?
– Так себе было лето.
– А его средние температуры тем не менее оказались выше нормы на 0,7°С.
– Понятно. А следующая зима тоже будет тёплой?
– Да, но не такой, как прошлая. Сейчас много говорят о рекордах зимы 2019-2020 годов, и это правильно. Это даже не рекорды, это суперрекорды. Та зима оказалась почти на 8°С выше нормы, её средняя температура в Москве впервые за всю историю наблюдений была выше ноля, плюс 0,1°С, если точно.
– Получается, средняя температура в нормальную зиму у нас около минус 7°С?
– Когда говорят о нормах, обычно имеют в виду период с 1961 по 1990 год, когда климат был ещё более-менее стабильным. До этого самая тёплая зима в российской столице была даже не в 2007 году, а в год полёта Гагарина, в 1961-м. Тогда аномалия, то есть отклонение от нормы составило 5°С. Сейчас – 7,8°С, скачок необычайный, такого вообще не бывает.
– А до 1961 года случались аномалии? У нас ведь погодные наблюдения начали вести гораздо раньше.
– В Москве непрерывное наблюдение осуществляется с 1777 года. Чуть раньше – в Петербурге, с 1743 года. Вообще, в мире всего несколько десятков станций, где ряд непрерывных наблюдений ведётся с XVIII века. Двенадцать лет назад мы попробовали проанализировать данные четырёх старейших метеостанций Восточной Европы, фиксирующих температуру и погодные явления более 200 лет. Выяснилось, что за два века среднегодовая температура в Москве выросла на 1,6°С, в Петербурге – всего на 0,7°С, а в Вильнюсе изменение среднегодовых показателей вообще нулевое. Однако зимой тренд везде положительный.
...и скептики от погоды
– То есть зимы становятся теплее повсеместно?
– Да, зимнее потепление очень сильное. Весна тоже теплеет. А вот если посмотреть на лето, тут везде небольшое похолодание. Несмотря на такие явные результаты, до сих пор даже среди серьёзных учёных, вплоть до академиков, существует корпус так называемых климатических скептиков которые говорят, что нет никакого глобального потепления, а это всего лишь периодические колебания температуры.
– А вы климатический оптимист?
– Я тоже скептик, но умеренный.
– Вы считаете, что потепление не так глобально?
– Я считаю, что оно не так опасно, как нам его преподносят, и страхи по поводу того, насколько может вырасти температура, очень сильно преувеличены. Но глобальное потепление, безусловно, существует, и оно, несомненно, в значительной мере обусловлено антропогенными факторами.
– Значит, виноват-таки человек?
– В значительной мере, но не полностью. Объяснять современное потепление только антропогенным фактором – тоже чудовищная ошибка. Потому что это прямо ведёт к необходимости действий по существенному ограничению выбросов в атмосферу. А эти действия зачастую могут быть чрезвычайно избыточными и разрушительными для экономики многих стран. В том числе для Беларуси и России. Ограничение выбросов – это в значительной мере ограничение производства. У стран с развитой экономикой есть возможность что-то безопасно для себя сократить, на время затянуть пояса. А как быть странам с экономикой развивающейся, которым производство надо наращивать?
– Пока толстый сохнет, тощий отдаст концы?
– Именно. Поэтому к делу декарбонизации, сокращения выбросов углекислого газа надо относиться очень взвешенно. Тем более я лично и как учёный, и как обыватель нынешнее потепление воспринимаю больше как благо для наших стран.
– По принципу «у природы нет плохой погоды»?
– Как раз есть. Плохая погода – это то, что у нас было раньше. Прошлая зима мне очень понравилась: сухой асфальт больше меня устраивает, чем гололёд и слякоть. Но это моя обывательская точка зрения. А с научной – для Союзного государства потепление безусловно выгодно.
– Но многие наши серьёзные научные организации утверждают обратное.
– Ну да, действительно, по расчётам экспертов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, в результате глобального потепления Россия будет терять от 0,5% до 1% экономического роста.
– Если мы в год растём на 1,5–2%, потепление может этот показатель уменьшить вдвое?
– Я не знаю, как они это вывели, но точно знаю, что именно в этих расчётах упускается. Россия в итоге каждой тёплой зимы экономит огромные объёмы энергоресурсов, которые тратятся на отопление. Только по итогам минувшей зимы экономия составит около 100 млн тонн условного топлива. Стоимость тонны примерно 200 долларов, а значит, нам эта чудная зима подарила 20 млрд долларов. Столько нужно для реализации одного из 13 принятых в России национальных проектов.
– Десяток таких зим – и мы в шоколаде?
– Конечно. Поэтому для наших стран это несомненное благо, которое бесспорно компенсирует те полупроцентные потери роста. Другой вопрос – как часто будут повторяться такие зимы.
– Полагаю, раз потепление идёт, то всё чаще?
– Я намерен жить долго, но уверен, что вряд ли ещё раз увижу такую тёплую зиму, как прошлая. Тренд сейчас обнаруживается такой, что Москва теплеет примерно на 0,4–0,5°С в десятилетие, причём зима теплеет в два раза быстрее.
– То есть при нынешних темпах потепления зимняя температура в Москве на уровень этого года выйдет лет через 80?
– Пока природа нам просто продемонстрировала, что она может. Такие зимы действительно будут случаться всё чаще. Лет через 20 они будут считаться просто тёплыми, а нормой станут не раньше, чем через 40 лет.
В Москве зацветут каштаны, а в Кирове – абрикосы
– Сейчас многие отмечают, что в средней полосе России стало тепло, как в Европе.
– И они в общем правы. Позапрошлый год побил установленный относительно недавно, в 2015 году, рекорд среднегодовой температуры в Москве. Побил сразу на 0,4°С, это очень много. Среднегодовая температура в Москве, как я уже отмечал, составила 7,8° С. Это соответствует такому городу, как Варшава. Или это холодный год для Вены и Парижа.
Один градус потепления эквивалентен продвижению в юго-западном направлении на 500–600 километров. Норма Москвы конца XIX века – 3,5°С, то есть подъём температуры составил 4,3°С. Получается, за 150 лет развивающегося глобального потепления мы виртуально проделали путь на юго-запад в 2500 километров.
– Переместились вглубь Европы?
– Или, если угодно, мы возвратились на 6,5 тысячи лет назад. Когда на территории, где сейчас находятся Москва и Московская область, был климат Северной Германии. Здесь были широколиственные леса из бука, вяза, граба.
– Но сейчас-то у нас растут деревья менее теплолюбивые. Сосны, ели, берёзы…
– Флора и фауна идут за климатом со сдвигом. У нас пока сдвиг небольшой. Это не тысячелетия и даже не столетия, а десятилетия.
– Ну да, как раз нас и пугают тем, что из-за глобального потепления все наши леса высохнут, а животные вымрут.
– Высохнут, если мы не будем ничего предпринимать. Финляндия сейчас находится в более экстремальных условиях, чем Россия, поскольку на северных территориях климат теплеет быстрее. У них леса, естественно, страдают. Они спиливают старые деревья, но сажают уже другие!
– Приспособленные к новому климату?
– Да! Производительность, биопродуктивность новых лесов выше на 30–40%. Потому что чем выше температура, влажность, концентрация CO2 , тем выше биопродуктивность. В российских лесах за последние 40 лет она тоже уже выросла на 15–20% и, по нашим расчётам, до конца столетия вырастет ещё на 20%. С того же гектара можно будет взять леса в общей сложности на треть больше, чем 20 лет назад. А то, что высыхает, нужно аккуратненько срубить и посадить что-то другое, что должно хорошо расти в таких условиях. Вообще, по отношению к меняющемуся климату у человечества должно быть две разные политики. Первая – mitigations.
– Смягчение?
– Да, противостояние и смягчение. Но поскольку полностью свести потепление к незначительному нельзя, вторая политика должна быть adaptation, приспособление. Для России и Беларуси и то и другое остро необходимо, потому что наш климат теплеет в 2,5 раза быстрее, чем глобальный. И нам надо не плакать по поводу изменений климата, а радоваться. Путешествуя по миру, я часто встречаю россиян, уехавших жить в другие страны. Когда их спрашиваю: «А почему ты сюда уехал?», подавляющее большинство отвечает: «А тут тепло!»
Поэтому меня изумляет, когда россияне паникуют, говоря, что у нас катастрофически теплеет. Радуйтесь этому, используйте это! Это же прекрасно, когда в Челябинске или в Кирове виноград и абрикосы начинают вызревать, чего никогда не было. Поэтому, ещё раз, здесь мои позиции учёного и обывателя совпадают: если Россию Создатель когда-то обделил теплом, а сейчас его возвращает – это несомненное благо.
Беседовал Валерий ЧУМАКОВ, Москва
Фото: Валерий ЧУМАКОВ, Анар МОВСУМОВ
Материал дан в сокращённом виде. Хотите полную версию - пишите в комментариях.
© "Союзное государство", № 4, 2020
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!
НАМ ВАЖНО ВАШЕ МНЕНИЕ
НАУКА СОЮЗНОГО ГОСУДАРСТВА
Три важных мегапроекта, которые могут вывести Россию и Беларусь в лидеры экономического роста
Медицинский директор подразделения Pfizer «Вакцины» Мария СЫРОЧКИНА рассказала нам, как должны испытывать вакцины
За чем будет следить Российско-Белорусская космическая система (РБКС)?
Президент РАН академик Сергеев: "Мы завидуем белорусской академии наук"
Так говорил Академик Фортов...
Ядерные артиллерийские снаряды, мирные термоядерные заряды, а что ещё есть у России?
Как распознать «пальму» в продуктах?
Как Беларусь спасла карельскую берёзу
