Ребёнок рождается совершенно беспомощным зависимым существом и все детство готовится ко второй сепарации после физического отделения от матери - психологической.
В возрасте 2-3 лет малыш начинает своевольничать, убегать от мамы, настаивать на своём, пытаясь диктовать свою волю взрослым, и отказываться делать то, что нужно от него нужно.
Такое поведение ребёнка жутко неудобно, люди спешат, нужно в сад, в поликлинику, на прогулку, покормить и уложить спать - делать массу повседневных дел, помимо работы, заботы о других детях или чего-то ещё.
Чаще всего взрослые любят, когда дети милы и послушны, а когда скандалят и истерят, их не любят. Им могут сказать: не нравится - уходи!
Получается, что в момент появления личности, созревания «Я», окружающие дают послание ребёнку: такой какой ты есть, ты нам не нужен!
Дети со стабильной нервной системой скорее спокойно отнесутся к таким посылам и продолжат безобразничать.
Впечатлительные дети испугаются, особенно, если происходили острые конфликты, где родители их отвергали, бросали в момент непослушания, оставляли где-то или прогоняли прочь от себя.
Ребёнок, пытаясь проявить свою личность и волю, сталкивается с тем, что он не нужен такой, какой он есть. Если ситуация вызвала сильный испуг, он остался один, с ощущением брошенности и даже с угрозой своей жизни, то дальше будет формироваться скорее зависимая личность, стараясь угодить ожиданиям взрослых, поскольку его автономия была не поддержана или подавлена.
Однажды папа, забирая меня из детского сада, не выдержал моих капризов и сказал: или домой сама! И пошёл одевать брата в другую группу, а когда он вернулся за мной, то воспитатели сказали, что я уже ушла. Они побежали искать меня и нашли уже далеко у озера, я шла и плакала взахлёб. Была зима, но пуговицы на шубке у меня были застегнуты, значит какие-то добрые люди их застегнули на мне, сама я еще не умела ещё одеваться. Зимний вечер, темно, рядом лес, холодно и страшно, жутко одиноко. Я этого не помню, но мои травматические воспоминания актуализируют такие чувства и физические ощущения: я замерзаю, умираю, угасаю; мне срочно нужно, чтобы кто-то обнял, согрел меня, сказал, что я нужна и меня бросят.
Подобные истории есть у многих людей, когда они были брошены, когда сами, будучи крошками уходили из дома, тут как ни странно, часто трезвые отцы недооценивают свои родительские обязанности по присмотру за детьми. А так же пьющие матери и отцы, игроки в компьютерные игры, наркоманы и не слишком взрослые старшие братья и сёстры забывают о маленьких детях.
Госпитализации, оставление у родственников, отвержение сверстниками - и это идёт в копилку разрыва связей.
Такой опыт часто становятся основой для цепляющейся привязанности. Чем меньше была автономия ребёнка, когда он пережил сильный испуг и брошенность, тем крепче он будет хвататься за все: за людей, вещества, занятия - все, что снизит его тревогу, упокоит панику покинутости и страх смерти.
Людям с таким опытом сложнее других переживать расставания и утраты, ведь в них оживает маленький ребёнок, который погибнет без значимого взрослого, без его заботы и доброго отношения, без надёжной связи малыш пропадёт - это у нас заложено в мозгу.
С развитием критичности мышления и памяти ребёнок начинает понимать, что с работы мама вернётся, что она посердится, а потом простит и снова будет разговаривать. Но даже такие обрывы в связи за счёт испуга и непонимания, насколько серьезно происходящее, есть ли угроза жизни, могут оказать разрушающее влияние на формирование психологической автономности человека.
Истории могут быть очень разные, но ключевое - переживание отвергнутости и брошенности.
Как с этим жить?
С этим необходимо работать в терапии. Обнаруживать истоки сильного испуга и прорабатывать травматический опыт.
Первое, что помогает - это осознанность. Сейчас у меня жуткая паника, я не могу дышать/спать/замерзаю/засыпаю/трясутся руки - это дикая тревога и витальный страх в ситуациях, где есть ощущение покинутости, ненужности и брошенности.
Я сейчас реагирую травмой. Даже если от меня откажутся коллеги и друзья. Даже если этот прекрасный любимый человек уйдёт в закат или он ушёл из жизни, я буду жить.
Моя жизнь продолжится, хотя и в какие-то моменты я в это не верю.
Я не малыш, который не проживёт без мамы. Сейчас я взрослый, у меня другие ресурсы, смыслы и возможности.
Есть другие люди, которым я нужен, которые уважают меня и не отказываются.
Иногда в травме больше ужаса физического несуществования, иногда стыда и отвержение собственной личности. Это травматизация разного уровня, чем она более ранняя и витальная, тем порушенее, зависимее вырастет человек. Часто они сочетаются как результат воспитания в неблагоприятной отвергающей среде.
Второе - важно не оставаться в ужасе и одиночестве, а подтвердить свою связь с другими людьми. Поговорить, как минимум. Чтоб обняли, как максимум.
Травма проявляется через сжатие и холод, в мозг могут начать выделяться опиаты, чтобы животное заснуло и могло безболезненно умереть.
Если после разговоров в людьми и объятий, движения, самомассажа, горячего душа, вы чувствуете своё тело, свою кожу, вам стало тепло, есть ощущение расширения и наполненности, значит вам удалось выйти из травматической ситуации.
Надёжные эмоциональные связи с разными людьми наполняют нас ощущением безопасности и радости жизни. Повторюсь, связи с людьми - это древняя программа выживания, угрозы разрыва и разрывы становятся для нас травматическим опытом, особенно, когда нет автономии, только полная зависимость.
Проживание травмы через ощущение «я жив, я справился, я хороший и нужный» позволяет развиваться личности дальше.
Появляется принятие себя, разворачиваются остановленные в детстве процессы - достижение автономии, гордости за себя. Наверное, самое главное в проживании травмы - это появление крепкой связи с самим собой: даже если все меня бросят, если отвернутся от меня, то я себя не брошу, позабочусь о себе, найду новых людей и буду с ними строить отношения.
Ставьте лайк, если тема вам откликается.