— Ну, спасибо! — поблагодарил Баян двух мужиков, одетых в синие спецовки с лямками и ремнями безопасности, небрежно накинутыми на плечи. Шахтерский фонарь равномерно покачивался на крючке в стенке, освещая теплотрассу. Протянув пятитысячную купюру, Баян продолжил: - только как договорились, никому ни слово!
— Базар нужен! — уверил один из мужиков, выхватывая бумажку из рук мальчишки.
Другой мужик, тот, что постарше, не выдержав, спросил:
— И как вы здесь живете? Особенно зимой?
— Ну как, как, выхода-то другого нет.
— И много вас тут обитает?
— Не очень, — расплывчато ответил Баян.
— Бедные дети, — с сочувствием пробормотал любознательный мужик, и уже более громко предложил: — что? Пробуем?
Все кивнули головой, и мужик дёрнул рычаг на себя. В туннеле зажглись две лампы, освещая лежащие тут и там пустующие лежаки. Теплотрасса уходила все дальше и в глубине чернела темнота, не тронутая светом ламп.
— А в принципе, ничего так, можно жить! — одобрил мужик, осматривая освещённое помещение, — и тепло вроде!
— Только смотрите пацаны, чтобы не затопило розетки, у них запас провода есть на всякий случай, если что – поднимите над водой, поближе к потолку, замыкания нам не надо! – стал показывать на торчащие в трубах, розетки, второй электрик, — есть вот общий автомат, на все провода, для отключения электричества. Эот выключатель на лампы! – включил и выключил, для демонстрации, свет, электрик.
— И ещё, иногда выходите просматривать у столба трансформатор. Он закрытый так то, если что, звоните или мне или Семёну. И если вас накроют, не вздумайте сказать, что это мы вам всё протянули! Говорите, что было так уже, всё понятно?
— Да, дядя Андрей! Всё будет путём! — уверил Баян, следуя за электриками к лестнице наружу.
— Ну… счастливо что ли, паренек! — вымолвил идущий следом за коллегой, электрик.
— До свидания дяденьки! — попрощался Баян, и электрики полезли по лестнице.
После того как мужики скрылись, Баян на всякий случай выдержал пару минут, задрав голову к люку, после чего выкрикнул в дальний угол темноты туннеля, — мелкие, всё в порядке!
Из глубины теплотрассы на свет стали выходить мальчуганы, озираясь по сторонам.
— Долго они делали… во круто!.. теперь свет собственный есть… мафон или телик можно взять… да!... — начались раздаваться радостные возгласы подходящих пацанов.
— Баян! Баян! — подбежал к старшему Шмыг, — Милка говорит, что мои смыки, хммм… можно вылечить. Какие-то капли есть, капать в нос нужно!
— И что? – не понял Баян, с недоумением смотря на мальчугана.
— Они в аптеке продаются, пожалуйста Баян! — заныл Шмыг сморщив лицо.
— Ну ладно.., если не забуду! — благосклонно согласился Баян, усаживаясь на свою лежанку.
— Вот клево! – радостно взвизгнул Шмыг, разворачиваясь, — слышь Курнос, Баян обещал мне капли взять.
— Ну и хорошо! — согласился Курнос, — а что за капли?
— Для носа, чтобы не сопливить! – ответил Шмыг, для подтверждения своих слов шмыгнув в очередной раз.
— Это надо! — потерял интерес к Шмыгу, Курнос, устраиваясь на лежанке.
На соседнем тюфяке уже сидел Серега и исподтишка наблюдал за действиями Милки. Та с улыбкой открывала найденную маленькую сумочку – косметичку, подаренную скрытно от всех, Серым.
— Ого! – с недоумением выдохнула Милка, увидев содержимое сумочки, — Ничего себе!
— Видал, какая счастливая?! — повернулся к Курносу Серый, удовлетворённый произведённым эффектом на Милку.
— Чё? — не понял Курнос.
— Да вон, Милка раскрыла мой подарок…
— А, ты про помадки, — увидел Курнос, как в этот момент Милка красит губы помадой из сумочки держа перед собой дамское зеркальце, — не понимаю, какая в них радость?
— Был бы девчонкой, по-другому бы заговорил! — со знанием дела, заметил Серый.
— Не, если бы я был девкой, я бы стал тогда мальчиком. Не люблю этих баб! Сю-сю, да сю-сю… фу-у, аж противно!
Ажиотаж, вызванный появившимся электричеством в Доме мальчишек, постепенно спадал. Некоторые потихоньку начали устраиваться спать, на улице солнце уже зашло, и настал вечер. Другие доедали припрятанные бутерброды или пирожки, оставшиеся после двухдневного объедания в честь удачного обмена нескольких бумажек старшиками. Те, кто ложился спать, снимали свои обновы, они боялись их замарать об пыльные лежаки.
Каряга с солнцезащитными очками, прицепленными к воротнику «мастерки», подошёл к рубильнику.
— Ну что, спать?
— Каряга, рубильник не трогай, там рядом выключатель есть для света! – донёсся из глубины туннеля голос Баяна.
— Нашёл, выключаю! — свет погас, потом опять включился и так несколько раз. Каряга стоял и глупо улыбался, — классно!
— Хоре, баловаться, дурень! — нетерпеливо выкрикнул Баян не особо строго.
Настала полная темнота, после света темень особенно чувствовалась. Даже разговоры прекратились. Мальчуганы, как будто по внутреннему сговору, затаили дыхание, прислушиваясь к шорохам снующих где-то в трубах, крыс. Этот звук был привычен, и вот уже некоторые пацаны начали похрапывать - последние дни, насыщенные событиями, притомили парнишек изрядно. Через какое-то время, на дальних лежанках, возникло легкое движение и тихий шепот. Курнос навострил уши. Так и есть – кто-то затевал «ширнуться». По теплотрассе стал распространяться специфический запах растворителя. Курнос принюхался и узнал в запахе толуол. Как-то раз, Курнос пробовал эту гадость и чувствовал он себя очень плохо потом. После чего понял, что «нюхнуть» - это не его тема. «Опять Филя с Зайкой сообразили видать!» — догадался, Курнос, горестно вздохнув. Повернувшись на другой бок, он закрыл глаза, чувствуя тяжесть в веках. А ещё через минуту, Курнос впал в объятия Морфея.
В это время Серый, всё ворочался на своём лежаке. Странное томление испытывал мальчишка. Перед глазами всё стояла Милка, с улыбающимися, накрашенными губами. Никогда он не видел её такую счастливую и такую красивую, сердце учащённо билось. Прошло уже минут пятнадцать, а сна не была ни в одном глазу, в голову лезли всякие непристойные мысли. Низ живота сковала сладкая истома.
— Курнос? Эй, Курнос? – попытался заговорить с другом Серый, чтобы хоть как-то отвлечься, но тот не откликался. Тогда Серый попытался представить лица своих умерших родителей, но не получалось. Странное дело, интуитивно он их помнил, но лица растворялись и блекли. А вот Милка предстала перед ним как в реальности, еще и обнажённая по пояс…
— Сережа? Сережа? — раздался рядом с Серым девичий шепот. Серый не двигаясь, лежал и не верил в происходящее. И лишь когда окрик повторился, Серый ответил, пытаясь вести себя естественно.
— Что?
Шорох Милкиной одежды стал приближаться.
— Ты где?
— Тут! — так же тихо прошептал Серый, чувствуя головокружение от нереальности происходящего. По запаху женских духов подаренные Серым, он почувствовал её рядом, а уже через миг, мягкое прикосновение рук.
— Это ты? — спросила Милка.
— Ну! – наигранно безразличным тоном, выдавил Серый.
— Можно я с тобой лягу?
— Да, пожалуйста, не жалко... — согласился Серый, отодвигаясь на своем тюфяке.
Милка улеглась рядом с Серым. От аромата, исходящего от девушки, закружилась голова.
— Как я пахну? — кокетливо спросила Милка, приближая свою голову к Серому.
— Не плохо! — ответил Серёга, замерев.
— Это твой подарок, Серёженька, я сразу поняла от кого. Мне ещё никто ничего подобного не дарил!
— Да ладно уж… — попытался отмахнуться Сергей, радуясь, что темно и не видно его улыбки. Приятно было всё-таки от слов Милки.
— Нет, честно, Серёженька, ты очень добрый! – прервала Сергея Милка, прижимаясь всем телом к Сергею, — хочешь, поцелуй меня?
— М-м-н-н… — Сергей почувствовал приближение губ Милки к своим. Неумело мальчишка поцеловал подругу и попытался отстраниться от неё. Но она не дала это сделать, жарко обняв его. Свободную руку Милка опустила ему внутрь штанов.
— Мальчик мой… — горячо зашептала Милка, с нежностью поглаживая, — а ты уже совсем взрослый…
Неожиданно на дальних лежанках раздался резкий и громкий крик. Милка быстро оттолкнула Сергея и растворилась в темноте. Крик перешел в стон, полный боли.
— Что случилось? — выкрикнул проснувшийся Баян, — Каряга, включи свет!
Свет ударил в глаза, у рубильника стоял потирающий глаза Каряга. Мальчишки стали просыпаться, нервно оглядываясь по сторонам. Милка тоже стояла у своей лежанки, сделав сонный вид.
На дальних фуфайках лежали двое парнишек с целофанными пакетами, торчащими из рукавов. Это были Филя с Зайкой. Филя конвульсивно дёргался, издавая разбудившие всех стоны. В какой-то момент, стоны перешли в бульканье, и изо рта пошла пена, не смотря на стиснутые зубы. Рядом с ним лежал Зайка, на лице которого читалось блаженство. Стеклянные глаза Зайки ни на что не реагировали, лишь рука механически подносила рукав с целлофаном, к лицу. Сделав, несколько подряд, быстрых вдохов и выдохов, Заяц откидывал руку обратно.
— Бля, да они передозились! — выкрикнул подошедший к ним Баян.
— А Филя то кажется, того, умирает! — тихо сказал кто-то из столпившихся парнишек.
Баян нагнулся над лежащими пацанами и вырвал у них из рукавов пакеты. Зайка инстинктивно дернулся на «башню», стеклянными глазами смотря в пустоту. Баян, с размаху ударил по лицу Зайки. Тот с глупой улыбкой отлетел на трубы. После чего, Баян нагнулся над Филей и стал хлопать ладонью по щекам мальчика. Конвульсии продолжались, а ноги его начали сжиматься и вытягиваться.
— Мужики, ну ка помогите быстро! Его надо вытащить на воздух! — обратился Баян к стоящим в ступоре мальчишкам. Наверх вылезли Каряга с Беком, готовые перехватить руки Фили. Баян с Косым перехватили дергающегося Филю и подтащили к колодцу. С трудом, мальчишки вытащили его наружу, на воздух, пахнущий нафталином и сероводородом, тянущий из градирен завода. Было освежающе прохладно. Из люка вылезли остальные мальчишки и обступили лежащего.
— Надо что-то сделать, мальчики! – истерично пробормотала Милка, бледнея от страха с каждой минутой.
Подошёл Баян и склонился над извивающимся парнишкой.
— Филя! Ты слышишь меня? — выкрикнул Баян, ловя изворачивающиеся руки и, уже обращаясь к стоящим парням, приказал: — Косой, Бек! Хватайте Филю за руки и ноги и держите крепко!
Те подскочили к Филе, и с трудом перехватив конечности, прижали его к земле. Баян сел на колени и попытался отжать сведённые челюсти мальца. — Кто-нибудь дайте нож или вилку!
Со спины протянули ложку Баяну, и тот, выхватив её из рук, попытался вставить в челюсть. Сломав один зуб, с трудом удалось засунуть ложку, и методом рычага Баян расцепил челюсти. Изваляв руки в липкой слюне и пене, удалось зацепить язык пальцами и вытащить его из гортани. Но в какой-то момент, Филя перестал дергаться и извиваться, Баян в страхе отступил от него. Лишь ноги судорожно-то сгибались, то разгибались. Изо рта пена пошла с кровью.
— Всё! – слово, произнесённое Серым, прозвучало в полной тишине. Все, молча, смотрели на последние судороги Фили.
Малый, самый младший из компании, тихо заскулил как собака, вытирая рукавом проступившие слезы. К нему подошла Милка и обняла его, прижав голову малыша к своему животу. Малый громко и навзрыд заплакал, уткнувшись в кофту Милки, которая так же рыдала.
Филя, сделав судорожный последний вдох, выгнул спину и замер, уставившись стеклянными глазами в ночное небо. Луна безразлично смотрела на кучку мальчишек, столпившихся вокруг умершего, даже плачь, прорвавшийся сквозь молчание мальчишек, не трогало ночное светило. Сегодня был яркий, осенний звездопад, но всем было не до него.