Будьте внимательны к детям, с которыми рядом вы бываете! Вслушивайтесь в их речь, всматривайтесь в их поведение, взгляды, задавайте им вопросы. Может оказаться, что ребенок готов сообщить вам нечто очень-очень важное, нет, не о себе, о вас самих, о вашем будущем...
Я долго не могла для себя решить, можно ли рассказывать такую историю? Но в конце концов рассудила: трагедия, как бы не была она ужасна, давно совершилась, люди, которых коснулась она, уже прошли через эту муку, а поучительного в ней много... лучше рассказать...
Было мне тогда шесть лет. Мама моя собиралась к соседке, которая жила выше нас этажом, и спросила, не хочу ли я с ней? Я согласилась, и мы пошли вместе. Едва мы переступили порог соседской квартиры, как внимание наше было привлечено сыном соседки, мальчиком, который был старше меня на один год. Его мама и бабушка, поздоровавшись с нами, устремились взглядами на него, как бы и нам предлагая им полюбоваться. Он весь распыленный, какой-то взволнованно-радостный, скакал на палочке с головой лошадки вкруговую по комнате и повторял фразу, мне тогда непонятную: «Когда я вырасту, я стану первым секретарем Коммунистической Партии!». При этих словах он, проскакивая мимо меня, больно толкнул меня в плечо! Его мама и бабушка, не обратив внимания на то, как невежливо он обошелся со мной, девочкой, переглянулись и радостно засмеялись. Он поскакал дальше, мама его повернувшись к моей маме начала разговор, бабушка их пошла на кухню, а я была оставлена посреди комнаты на милость негостеприимного хозяина. На каждом новом его возвращении, я получала толчки снова и снова, то в бок, то в спину. Он же все повторял непонятную мне фразу с вариациями: «Когда я вырасту, я буду первым секретарем КПСС»! И опять при этих его словах его мама, оглядываясь на него, бабушка, выглядывая из кухни, и обе смеялись. Моя мама тоже старалась смеяться, и тоже не реагировала на то, что он меня толкал. Она стояла тут же и без перебоя говорила с тетей В. Мне приходилось самой решать, как уворачиваться.
Мальчик продолжал скакать и победно заявлять о том, кем он будет! Наконец, видя, что его сообщения не производят на меня ожидаемого им эффекта, остановился, и опять больно толкнув, произнес: "А ты когда вырастешь, ты будешь…" - он задумался, приложив палец к губам, потом ко лбу: " Ты будешь… дворником!" – ткнул он в меня пальцем и поскакал дальше! Мне стало обидно вдвойне: мало того, что толкается, так еще и дразнит! Он, уже обскакав большую комнату, скрылся в маленькой, а я все думала, ну как же так? Почему он будет «первым» чего-то там, а я дворником? Потом я стала думать так: «Ну, а кто знает? Может быть и правда, он будет тем, кем себя называет? Не буду обижаться. Посмотрю лучше, кем он станет на самом деле?»
Напомню, было мне тогда только шесть лет, я еще не училась в школе и не знала цифр, но в тот момент, когда я решила посмотреть, кем он станет в будущем, никаких проблем с числами, в которых выражаются человеческие возраста, у меня не возникло. Я решила посмотреть на него в его самом преклонном возрасте, когда он станет стареньким, чтобы уж наверняка он смог дойти до той вершины, о которой его научили мечтать. Я дала себе команду посмотреть на него в его 90 лет и очень легко увидела число девяносто, как бы повисшее в воздухе, но при этом его самого в этом возрасте я не увидела. Тогда я, начала искать его в его восемьдесят лет – и тоже не увидела. Потом медленно как бы поехала вниз по циферблату, по которому снизу выплывали и шли наверх следующие числа: семьдесят, шестьдесят, пятьдесят … Его не было... Я остановилась, задумалась: "Почему я его не вижу? Может быть, я что-то не так делаю? Может быть, я неправильно смотрю?"
Я посмотрела сразу на сорок и на тридцать: то же самое... «Нет, так не пойдет", - подумала я: "Начну от его сегодняшнего дня". Мысленно сосредоточилась на нем, все так же скачущем по комнатам, и медленно перед моим внутренним взором цифры, начиная с семи, поползли вверх, сменяя друг друга. Семерка вышла из его головы, проползла и исчезала, плавно растворившись, а снизу уже шла восьмерка… девятка… Когда выплыло одиннадцать, оно, поднявшись до середины незримого табло, остановилось…
Две единички качались в воздухе и я начала видеть, открывшуюся за ними картину. Большой пустырь, даже лучше сказать целое поле с низкой пожухлой травой. Кое-где редкие и низенькие березки. Серое небо. Все было похоже на осень. Я увидела вдали железнодорожную насыпь, и жуткое чувство беды невыносимо сжало мне душу. Я, непонятно каким зрением, не приближаясь мысленно к железнодорожному полотну из-за страшной тревоги, начала, тем не менее, видеть, что по обе стороны от рельс, как бы разбросаны, детские тела. Пять искалеченных мальчишеских тел. Я понимала, что четверо уже мертвы, а один с тяжелейшими травмами спины в полусознательном состоянии. Не желая приближать для своего взора подробности, я все же поняла, что тело вот этого, прыгающего сейчас передо мной мальчика, лежит по ту сторону насыпи и обезглавлено поездом, только что пронесшимся там!
В тот же момент, я развернулась к его маме, быстро приблизилась, схватилась за полу халата и начала дергать! Я очень торопилась сказать, предупредить, что ее сын погибнет в одиннадцать лет, но тетя В. не обращала на меня внимания. Она продолжала стоя посреди комнаты, разговаривать с моей мамой. Только мама моя склонилась ко мне и спросила: «N., что ты? Не мешай нам, иди вон – поиграй с И.». Но я, понимая важность сообщения, которое должна передать, честно встала рядом с тетей В. и начала ждать, когда она сможет меня выслушать. Я стояла и стояла, а их беседа никак не кончалась. Я в какой-то момент решила просто прервать их, и начала так: «А знаете что…» Тетя В. даже не склонила ко мне головы… Я, подождав немного, опять взялась за полу ее халата, и опять произнесла: «А знаете что…». Я ожидала, что она взглянет на меня, и я ей расскажу, но она только скользнула по мне взглядом, как по пустому месту, сделала шаг в сторону, поближе к моей маме, повернувшись ко мне боком. Я опять стала ждать. Мальчик все так же скакал, а я смотрела на него теперь с ужасом: как мало осталось ему жить, а он даже не знает!
Наконец, поняв, что внимания его мамы мне не дождаться, я решила обратиться к его бабушке. Она ходила по квартире с чугунной сковородкой в руках, в которой у нее дожаривались семечки. Я шагнула к ней на встречу, но она, так же, как и тетя В., скользнула по мне взглядом и обошла, как случайное препятствие. Я встала на проходе между комнатой и кухней и стала караулить момент, чтобы хоть одну из этих двух взрослых женщин, заставить выслушать меня. Но текли минуты и ничего не менялось. Тетя В. не прекращала говорить, бабушка со сковородкой в руках, обходила меня, а мальчик скакал, хвастался и толкался! В этой ситуации, я вдруг начала понимать, что мне совсем не надо им ничего говорить. Если я скажу, они очень- очень- очень расстроятся! Они на меня обидятся за такое плохое сообщение и не захотят поверить! Но когда оно произойдет, они будут винить меня, как бы накаркавшую беду! И более того: событие это уже сложилось во времени, его не изменить. Значит, пусть лучше пока пребывают в неведении: хотя бы эти несколько лет, оставшихся ему жизни на земле!» И я отменила свое решение сообщать им об ожидающем их семью горе...
Эти наши соседи вскоре уехали на север области, туда, откуда и приезжали в наш город... Они пропали из поля зрения на долгие годы...
Прошло много лет. Как-то мама моя спросила у меня: "N., помнишь, у нас были соседи наверху, когда ты маленькая была? Там жила тетя В., у нее еще был сын И.?". "Да, мама, я их помню"."Я тетю В. встречала года два назад, она приезжала к нам сюда. Только тебе рассказывать не стала..." Мама помолчала, глядя на меня с тревогой... Я видела, что она внутренне готовится сказать нечто страшное : " У них ведь мальчик-то тот погиб… Еще в пятом классе… Под поезд попал!" И почти шепотом прибавила: «Ему голову отрезало поездом!». Мы постояли молча, мама продолжала: «Пять мальчиков договорились испытать, кто из них самый смелый? Кто дольше простоит перед приближающимся поездом и не испугается? И друг перед другом храбрились, чтобы в последний момент пробежать перед едущим поездом на другую сторону… Четыре мальчика погибли! Один только выжил, но остался инвалидом на всю жизнь… Ему спину повредило сильно…» Я слушала и мысленно сопоставляла мамины слова с увиденным мною в детстве. Все совпало, все подробности! Я отчетливо представила уже виденную мной железнодорожную насыпь перерезающую пустырь, осенний пейзаж и... несчастных мальчишек, которых никто не смог отвести от беды...
Так через тридцать с лишним лет ко мне пришло подтверждение моего страшного детского видения…
Теперь, вспоминая это, я не удивляюсь тому, что так точно увидела трагедию в будущем, я понимаю, что есть в самом нашем человеческом естестве какие-то скрытые механизмы проникновения в будущее, и не только. Есть, получается, у детей выход на знание в обход нашим традиционным методам их обучения. Есть иные способы получения знаний, которые нам, нашей современной цивилизации неизвестны! Мы учим детей, как если бы это был чистый лист бумаги, и как чистый лист бумаги, стараемся, как можно больше исписать их сознание информацией. Но воспоминания моих детских лет показывают мне, что дети - не чистый лист бумаги, а наполненные сосуды! Не учитывая этого мы, взрослые, лишь закрываем некий тонкий механизм выхода в безграничное знание нашим детям! В самой природе человеческой заложено, похоже, нечто удивительное, что готово помогать нам проникать в тайны мироздания, чтобы Правильно идти.
Будьте внимательны к детям, с которыми рядом вы бываете! Вслушивайтесь в их речь, всматривайтесь в их поведение, взгляды, задавайте им вопросы. Может оказаться, что ребенок готов сообщить вам нечто очень-очень важное, но не может этого сделать самостоятельно, без вашего ответного шага ему навстречу! Решитесь сделать такой шаг, взгляните на него, как на равного себе, и возможно, вам откроется в вашем маленьком друге недетская глубина понимания мира!