Слизь вокруг настораживает, ее много, эта субстанция непонятного цвета, медленно стекая по почти черному с глубокими как марианская впадина линиями, изрезанной плоти дерева, отрубленной и выброшенной в пространство из частиц пыли, кружащихся в танце бессознательного бытия.
Заполняя собой глубокие морщины и пенясь на поверхности слизкая масса, словно оценочное суждение, медленно, но верно достигает центра земли, цепляясь за выступы рационализма.
