24-го марта 2016 года волею судеб я оказался в стенах РГГУ (российский государственный гуманитарный университет). Меня позвали туда на встречу посвященную памяти Н. С. Гумилева. С особым волнением принял я это приглашение. Ведь мне предстояло пройти по коридорам и лестницам, где витал дух моих предков, деда и бабушки, которые в 1916 году были слушателями Народного университета им. Шанявского, располагавшегося в то время в этом здании.
Заявленная лекция должна была пройти в т.н. профессорской аудитории. Несмотря на интерес к самой теме встречи мне не терпелось поскорее отыскать помещение, что запечатлено на фото столетней давности, где дед и бабушка среди слушателей и преподавателей Библиотечных курсов. Там же они впервые увидели друг друга, познакомились и полюбили.
Весь наш семинар по Гумилеву проходил под негромкий аккомпанемент доносившегося откуда-то хорового пения. Когда доклады закончились, я вышел коридор и обнаружил распахнутую дверь в соседнее помещение. Именно оттуда звучали нежные женские голоса. Подойдя ближе и заглянув, я неожиданно увидел то, к чему так стремился.
… Декор в стиле модерна, ступенчатые ряды скамеек, уходящих ввысь… На стенах золотыми буквами начертаны имена выдающихся личностей прошлого… В сознание мелькнула догадка, что примыкавшая комната, из которой я вышел, не случайно названа «профессорской», видимо она служила местом отдыха для педагогического состава.
«Хозяева», узнав про мой не праздный интерес, любезно позволили войти и поближе ознакомиться с помещением. С помощью, взятой с собой фотографии, я без труда определил места, где во время съемки сидела бабушка- Мария Ниловна, и где стоял дед-Василий Николаевич. Нужно ли говорить о волнении охватившим меня от возникшего чувства сопричастности. Казалось, достаточно прикрыть глаза и услышишь голоса, звучавшие здесь в прошлом веке.
В реальной жизни детали общения с родными моими старичками я не помню. Мал был, когда их не стало. Слишком рано ушли. Тяжелая им досталась доля. Но я все же успел подышать с ними одним воздухом. До сих пор храню почтовую открытку с трогательным текстом, присланную дедом, в честь которого меня и назвали.
Оказавшись в столь знаковом для семьи Куприяновых месте, был обескуражен своей не оправданной пассивностью. Как могло случиться, что никому из представителей нашего «клана» и в голову не пришло побывать здесь раньше? Понятно, что во времена базирования на данной территории Высшей партийной школы, доступ сюда «простым смертным» был закрыт. Но ведь после размещения в тех же стенах РГГУ, контроль ослаб и возникла реальная возможность проникновения..
Полагаю, провидению было угодно, чтобы «свидание» состоялось, ровно через сто лет. Ведь именно весной 1916 года будущие супруги впервые переступили порог университета. Не удивительно, что внуку захотелось пройти их маршрутом от входных дверей до знакомой уже аудитории. Но, к сожалению, прежний главный вход был закрыт, а прилегающая территория огорожена и уставлена гипсовыми слепками с античных фигур. Позже я узнал, что данные экспонаты принадлежат музею им. И. В. Цветаева.
Висевшее на решетке объявление уведомляло, что доступ в заповедную зону возможен только в составе экскурсии. Меры предосторожности, цель которых оградить произведения искусства от вандализма студентов, отнюдь не лишние. В бесцеремонности последних можно убедиться, увидев, грозди жвачки налепленной на внутренней плоскости парт в упомянутой выше аудитории. Я усматриваю в этом полное отсутствие элементарного уважения и к себе и к тому месту, куда ты пришел за столь необходимыми тебе знаниями.
К прежней радости добавилась грусть и досада… Но я не стал зацикливаться на негативе, уж очень не хотелось растерять расцветшее в душе, столь дорогое чувство единения с далеким прошлым.
Примечательно, что благосклонная судьба и прежде одаривала меня нечто подобным. В 2001 году для съемок телесериала "Азазель" был выбран старинный особняк на Елоховской площади, где с давних пор размещалась городская библиотека им. А.С.Пушкина.
По окончании курсов Василий Николаевич трудился там под началом своего бывшего преподавателя А. А. Покровского.
Мне досталась в картине роль барона Эверт Колокольцева. В свободное от съемок время, дав волю разыгравшемуся воображению, я пытался представить себе ладную фигуру деда в строгом, не без изящества, костюме среди дошедшего до наших дней внутри интерьера тех лет... И тихо радовался счастливой возможности таких "свиданий".