В середине 90-х годов прошлого века жил в городе Петербурге в коммунальной квартире в доме по переулку Усыскина один человек. Был он одинок, беден и сварлив, а работал учителем физики в техникуме неподалеку. В целом тихий и с виду приличный дядька, почти непьющий – типичный питерский интеллигент в вечном потертом костюмчике и драповом пальто.
Жизнь в нашей стране тогда была сложная и тяжёлая, а для учителей в особенности. И вышло так, что никто и не заметил в какой момент Борис Семёнович сошёл с ума. Оставалось ему в ту пору до пенсии пару лет. Никто не обращал внимания на внезапные чудачества пожилого джентльмена. Все были заняты своими проблемами, стараясь приспособиться к стремительно меняющейся среде обитания. Безумие витало в самой ноосфере, как воздушно-капельная вирусная инфекция, и сограждане жадно впитывали вездесущий информационный яд. Особенно бойко проникало в умы расплодившееся по округе дешёвое лоточное чтиво с ответами на все вопросы бытия. Как раз из этого источника наш Борис Семёнович и испил ведьминой водицы, прикупив себе вовсе не пособие по хиромантии и астрологии, и даже не курс НЛП и Карнеги, а кое-что пострашней – самолечитель методом уринотерапии.
Те кто думает, что люди пьющие мочу безобидны жестоко заблуждаются. От невинного это увлечение далеко, особенно если живёшь с жадным до мочи соседом в одной коммуналке.
Помните, как Тося Кислицина рассказывала о том, сколько блюд можно приготовить из картошки? А вот теперь замените в тех блюдах невинный корнеплод на мочу и получите примерно то, что происходило на кухне Бориса Семёновича и его соседей. А проживали с ним в квартире вполне приличные люди. Анна Петровна работала на заводе ЛОМО в секретариате администрации. Её недавно покинул муж, старшая дочь училась в ПТУ, а младшая ходила в садик. С соседом семья пересекалась редко, и к тому, что у физика что-то вечно воняло в кастрюльках женщины относились терпеливо, с раздражением, но без особого интереса. А, как вскоре выяснилось, зря.
Однажды ночью, не иначе как в полнолуние, безумный учёный решил воплотить какой-то совершенно особенный грандиозный рецепт вечной жизни, молодости и всего такого. Критический запас мочи был собран, припасена огромная кастрюлища и, бог его знает, что ещё.
Анна Петровна проснулась в 3 часа ночи от удушающего смрада, и с огромным трудом, будучи на грани обморока сумела распахнуть окно. Дочери были без сознания. С кухни, как в фильме ужасов, сочился ядовитый туман по полу и едкий дым по потолку. Как в последствии объяснял Борис Семенович: "Поставил варится компотик, вышел прогуляться и не рассчитал время."
К счастью всё обошлось, девочек откачали, угрозу пожара предотвратили. Но соседа как милиция, так и больниция на попечение и перевоспитание брать отказались. Психушки и следственные изоляторы были переполнены маньяками посерьёзней. А кроме того подобное поведение почти укладывалось в понятие допустимой в обществе нормы 90-х. Так что не сладко пришлось Анне Петровне в течении следующего года. Свихнувшийся физик от одержимости уриной перешёл к фекалиям, и взял в привычку испражняться в ванной.
И неизвестно ещё, чем бы это всё кончилось, если бы семью из трёх женщин не спас свершившийся вскоре квартирный обмен.
Давно это было. Но с тех самых пор я заодно и гомеопатию как-то стал недолюбливать на всякий случай.