Здравствуйте, дорогие друзья!
Этот выпуск - продолжение нашего выпуска о фильмах "Живой труп" В.Я. Венгерова и "Отец Сергий" И.В. Таланкина. Мы продолжаем неравный бой за расширение горизонтов в знании русской литературы, за понимание того, что её великий мир не ограничивается рамками трех книжек школьной программы.
Habent sua fata libelli - учит нас латинская пословица, "книги имеют свою судьбу." В творчестве каждого настоящего писателя есть книги более и менее известные ("Анна Каренина" у Толстого намного известнее очень близкой по духу и смыслу повести "Семейное счастие" и т.п.). Есть книги, не включённые в школьные или вузовские программы, не включённые в экзамены. Но у таких писателей не бывает книг второстепенных, неважных, ненужных.
Это прекрасно понимали советские театральные и кинорежиссёры, ожившие для нас книги великой русской литературы, о которых не спрашивают на экзаменах. Наша задача - рассказать вам об этих прекрасных экранизациях. Итак, продолжаем разговор!
3. "Крейцерова соната" (1987, реж. Михаил Швейцер, София Милькина, в главной роли - Олег Янковский).
"Крейцерова соната", с точки зрения сюжета, - это книга о яде ревности и о тех страшных разрушительных последствиях, которые может нести этот яд. Но сюжет (история семейной жизни главных героев - дворянина Василия Позднышева и его супруги Лизы, а также трагический финал их семейной драмы) - это лишь малая часть глубокой и мудрой книги.
Лев Толстой с присущей ему смелостью берётся в "Крейцеровой сонате" объяснить весь ужас унылого, безрадостного, тяжкого, как жернов на шее, брака, заключённого только по причине общественных приличий. Без общих представлений о смысле жизни, без общих интересов, без стремления к взаимному пониманию и уважению, без самопожертвования в личных интересах, семья - это корабль без команды, безвольно болтаемый волнами жизни, пока время не подарит ему покой на морском дне. Лев Николаевич с настойчивостью телеграфиста повторяет в "Крейцеровой сонате" заклинания Позднышева о том, что никакой любви не существует, но одновременно, с точностью хирурга и мудростью философа, доказывает, что Позднышев врёт. Однако, мы увлеклись литературной стороной вопроса; прошу простить - книга, действительно, великолепная. Справедливое Небо всё видит, поэтому прекрасная книга получила прекрасное киновоплощение.
"Крейцерова соната" была снята на фоне медленной смерти советского кино; в ней ещё не видно явных признаков близкой агонии, и пациент скорее жив, чем мёртв, и не хочет верить в плохой исход; это то последнее явное улучшение, которое наступает за несколько дней до неизбежной гибели. Это был 1987 год, это последний советский фильм Михаил Швейцера, великого мастера экранизаций, уже подарившего бессмертие на экране "Воскресению" Л.Н. Толстого, "Мёртвым душам" Н.В. Гоголя, "Золотому телёнку" Ильфа и Петрова и "Маленьким трагедиям" А.С. Пушкина. И "Крейцерова соната" Бетховена с её страстными музыкальными движениями как нельзя лучше подходила для места этого фильма в истории. В этой музыке очень много энергии, порыва, движения души, и в фильме этого тоже очень много.
Снятая в мрачных тонах, в нервном, разорванном ритме, с яркими картинами душевного опустошения, "Крейцерова соната" оставляет у зрителя ощущение сильной душевной боли Льва Толстого, разделённой авторами фильма. Но большой боли не бывает без большой любви. Всё-таки это фильм о любви, о её хрупости и ранимости, о том, как легко, почти незаметно её убить. И как тут не вспомнить бессмертное:
Ведь каждый, кто на свете жил,
Любимых убивал,
Один жестокостью,
Другой - отравою похвал,
Коварным поцелуем трус,
А смелый - наповал. (Оскар Уайльд, Баллада Рэдингской тюрьмы)
Если Таланкин и Венгеров в своих экранизациях, о которых мы писали в прошлом выпуске, почти не использовали выразительные средства кино, лишь чуть оттеняя движениями камеры глубокую психологическую работу актёров, то у Швейцера совершенно другой подход. У него, верного ученика С.М. Эйзенштейна, кино встаёт во весь рост, монтаж переплетает внутренний мир героя с реальностью, игра света и тени иллюстрирует душевные метания Позднышева. Можно спорить с "семейной мыслью" Толстого в "Крейцеровой сонате" (как спорят с ней попутчики героя в поезде), но оспорить кинематографическую гениальность "Крейцеровой сонаты" Швейцера очень трудно. Сцена, в которой Лиза и скрипач Трухачевский исполняют "Крейцерову сонату", поставлена так сильно, что она одна достойна многостраничного анализа (но лучше один раз увидеть).
Олег Янковский сыграл в этом фильме свою лучшую роль. Признаюсь, я был очень невысокого мнения о его актёрских способностях до просмотра этой картины, но в "Крейцеровой сонате" он просто великолепен; его длинные нервные монологи смотрятся великолепно, гипнотизируют - как гипнотизирует зрелище сгорающего дирижабля.
"Крейцерова соната" М. Швейцера и С. Милькиной - это двухсерийный художественный фильм длительностью около 150 минут. Мы покажем вам начальный эпизод с участием таких превосходных советских артистов как М. Глузский, А. Калягин, А. Демидова.
4. Семейное счастье (Телеспектакль Редакции литературных и художественных программ ЦТ СССР, 1971, режиссёр Пётр Фоменко. В главных ролях - Маргарита Терехова и Юрий Каюров).
Давайте оговоримся - "Семейное счастье", о котором мы вам расскажем, вы никогда не видели; этот телеспектакль почти никому не известен. В истории советского кино есть другая очень известная картина - фильм "Семейное счастье" Сергея Соловьева по А.П. Чехову со знаменитой сценой объяснения А. Фрейндлих и В. Тихонова. Его тоже стоит посмотреть, но мы не об этом.
У Льва Николаевича есть книга, о которой почти никто не знает: его ранняя повесть (или роман, как угодно) "Семейное счастие", написанная в 1858 году, прошедшая мимо критики и чудовищно обруганная самим автором, который "чуть не умер от стыда" за это произведение. Оценку Л.Н. Толстого мы пока оставим в стороне, напомнив мысль из самого начала этого выпуска: у великих писателей ненужных книг не бывает. Это помнил и великий советский театральный режиссёр Пётр Наумович Фоменко, взявшийся за экранизацию повести для Центрального телевидения СССР.
В 1971 году Пётр Наумович ещё не был тем титаном духа и театральным небожителем, каким он стал к концу жизни; но уже демонстрировал незаурядный талант и, что ещё важнее для постановщика, понимание текста. Если вы хотите больше узнать об этом режиссёре, то вам совершенно необходимо прочитать наш выпуск о его фильме "На всю оставшуюся жизнь" .
"Семейное счастье" - это очередное воплощение "мысли семейной" в творчестве Л.Н. Толстого; возможно, те же идеи были и лучше, и полнее им выражены в сюжетной линии Лёвина и Кити в "Анне Карениной", но это не позволяет нам сбросить "Семейное счастье" с корабля русской литературы. Это вечный сюжет любви найденной, потерянной и вновь обретенной, наложенный на историю отношений 17-летней дворянской девушки Маши и её опекуна, 37-летнего помещика Сергея Михайловича. После первых радостных лет любви Маше стало скучно, ей захотелось в Петербург, в свет, на балы и светские рауты - а её муж всем этим тяготился. Небольшая трещина в отношениях между супругами увеличилась до пропасти, но окончательного разрыва не произошло: жизнь научила Машу тому, что настоящая любовь и подлинное семейное счастье не имеют ничего общего с мишурой "успеха в обществе".
Пётр Фоменко привлёк на главную роль актрису Маргариту Терехова - тогда ещё подающую надежды дебютантку, впоследствии ставшую одной из лучших актрис позднего советского кино. Её партнёр, актёр Малого театра Юрий Каюров известен своими ролями В.И. Ленина в кино, однако в его игре в "Семейном счастье" читается блестящее понимание авторского замысла и внутренняя культура. А Терехова очень естественна и органична, актёрское в её игре сливается с человеческим.
Пётр Фоменко совершил в этом телеспектакле маленькое чудо. Начнём с того, что это очень камерная и театральная вещь: без интерьеров, декораций, длинными статичными планами. Но режиссёр пошёл ещё дальше: он сделал так, что главным героем постановки стал... толстовский текст. Зрители входят в этот текст, как в тёплое море, и тут же забывают о том, что всё это - поместья, балы, выезды на воды в Баден-Баден - было полтора века назад. Открывается и закрывается постановка словами: "Не пора ли чай пить?", и кажется, что всё происходящее - это история чьей-то жизни, задушевно рассказанная за чаем.
Режиссёр, как легендарный Микеланджело, взял толстовскую повесть, отсёк всё лишнее, и сохранил гениальную в своей простоте "семейную мысль" для будущих поколений. Прекрасно!
Телеспектакль продолжается около 70 минут.
Спасибо за внимание.