Кем только не случалось быть уроженцу города русских моряков Ивану Дмитриевичу Папанину и токарем, и матросом, и чекистом, но прославился он всё же на другом поприще.
![Матрос Иван Папанин. [1917-20 годы]](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/3523766/pub_6015a229123cc8767c9c58a5_6015c45e7fd0a5390fdc0e2a/scale_1200)
21 мая не самого простого 1937 года, когда далеко в Испании полыхала Гражданская война, где опытному подпольщику и чекисту было бы самое место, когда внутри страны заканчивалась вторая пятилетка ударных строек и катился каток Большого террора, Папанин с тремя товарищами высадился из самолёта посреди белого безмолвия в нескольких километрах от самой северной точки нашей планеты. Домом этой четвёрки стала льдина размером 3x5 км и толщиной 3 м.
Там ему, начальнику экспедиции, уже имевшему опыт руководства станциями на Земле Франца-Иосифа и мысе Челюскин, метеорологу Е.К.Фёдорову, гидробиологу и врачу П.П.Ширшову, радисту Э.Т.Кренкелю и псу Весёлому, которого привезли им 5 июня, предстояло провести долгие девять месяцев.
На льдине разместились палатки для полярников, радиостанции, продовольственный и вещевой склады, мастерская, кухня, столовая, всё это вместе называлось первая в мире научно-исследовательская дрейфующая станция «Северный полюс - 1».
Идея организовать плавучую научную станцию в Арктике для исследования климатических условий Северного Ледовитого океана и его морей, через которые должны были в будущем пролегать трассы Северного морского пути и регулярных трансполярных авиарейсов из Евразии в Америку, принадлежала герою челюскинской эпопеи 1933-34 годов члену-корреспонденту АН СССР О.Ю.Шмидту. Точкой начала дрейфа был выбран район Северного полюса, доставили туда людей и оборудование четырехмоторные самолеты АНТ-6-4М-34Р.
Научные изыскания в районе Северного полюса не проводились с 1896 года, когда там было заперто во льдах судно «Фрам» норвежца Фритьофа Нансена. Станция должна была дрейфовать вместе со льдиной со скоростью около 3 км в сутки и вести ежедневные наблюдения за изменениями атмосферы, температурой воздуха и воды, состоянием льда. Специально для неё московским заводом «Каучук» была изготовлена жилая палатка с алюминиевым каркасом, брезентовыми стенами, которые, как подушки, были набиты в два слоя гагажьим пухом, надувным резиновым полом. Для лучшего сохранения тепла внутри основного помещения у палатки имелся тамбур.
Зимовщики были оснащены двумя радиостанциями на 80 и 20-ватт, аккумуляторы которых заряжались от небольшого ветряка или от динамо машины бензинового двигателя. Ленинградский судостроительный завод им. Д.Каракозова построил для экспедиции специальные нарты из ясеня, а Институт Инженеров общественного питания приготовил для зимовщиков 5 тонн продуктов с расчётом на полтора года дрейфа. Помимо этого станция была укомплектована различным оборудованием для научных исследований и обеспечена оружием и боеприпасами на случай непредвиденных обстоятельств.
6 июня 1937 года обустройство станции закончилось. После короткого митинга с речью О.Ю.Шмидта и пением тогдашнего советского гимна — «Интернационала» самолёты улетели на большую землю, четыре полярника и собака остались одни. Под станцией в это время было 4290 метров океанской воды.
Оставшись в одиночестве, зимовщики не только вели регулярные научные исследования: метеонаблюдения, изучение магнитного поля Земли, брали образцы подлёдной воды, но и помогали оперативными сводками погоды из района полюса экипажам советских самолётов В.Чкалова, М.Громова и С.Леваневского, готовивших и осуществлявших в это время трансполярные перелёты в Америку.
Было много непредвиденных бытовых трудностей. От части из-за разгильдяйства проявленного при подготовке, от части из-за недостатка опыта. Так, еды заготовили с большим запасом, но обеспечить необходимые условия её хранения не удалось, некоторые продукты испортились. Все члены экспедиции вели дневники, вот что 27 июня Кренкель написал по этому поводу: «50 кг наших ромштексов прокисли еще на самолётах. Начали было их, хотя и с отвращением, есть, но потом бросили, стали кормить ими Весёлого. Теперь испортились на радость Весёлому еще и 50 кг свиных отбивных».
Произошёл казус и с так необходимым в полярных условиях спиртом, его оставили на острове Рудольфа, откуда завозились грузы для экспедиции, но при этом доставили значительное количество коньяка. Между тем, спирт был предназначен отнюдь не для употребления во внутрь, для этого имелся тот же коньяк, в спирте сохраняли мелкую водяную живность, которую полярники каждый день вылавливали при заборах океанской воды, кроме того им обтирались. В итоге пришлось гнать спирт из коньяка, используя подручные средства.
Не просто дело обстояло и с гигиеной. Бритьё, стрижка, отправление естественных нужд, всё это представляло определённые трудности в условиях экстремальных температур. В итоге голову мыли примерно раз в месяц, обычно перед стрижкой.
Несмотря на оторванность от родины не забывали проводить партийные собрания и отмечать государственные праздники. Вот как Кренкель писал о праздновании на станции 20 годовщины Октябрьской революции: «Когда замолкла далёкая и родная Москва, мы тоже вышли на демонстрацию. С двумя флагами, вчетвером... подошли к высокому торосу. Дмитрич (Папанин - прим. моё) забрался наверх и произнёс короткую, но глубоко прочувствованную речь. Троекратным залпом приветствовали славную годовщину. Зажгли магниевую ракету».
Условия работы с каждым днём усложнялись, стал заметно усиливаться дрейф льдины. 12 августа Кренкель записал: «За сутки прошли 12 миль (20 километров). Вот это дрейф! Да, таких колоссальных скоростей никто не ожидал...». Льдину тащило к Гренландии, к тёплым водам Атлантического океана. С конца января 1938 года она стала особенно быстро таять. Наконец станция послала на большую землю радиограмму: «В результате шестидневного шторма в 8 утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полкилометра до пяти. Находимся на обломке поля длиной 300, шириной 200 метров. Отрезаны две базы, также технический склад… Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться».
3 февраля трещины расползались в проливы шириной от 1 до 5 метров и разводья до 50, посадка самолёта стала невозможной. Полярники жили в шёлковой палатке на куске льдины 50 на 30 метров. Удалось сохранить трёхмесячный запас еды, аппаратуру и результаты исследований. Льдина продолжала таять. А помощи все не было...
За победы в Арктике всегда приходится платить. Из трёх запланированных трансполярных перелётов в Америку удались только первые два, третий закончился трагедией. В августе 1937 года пропал экипаж Сигизмунда Леваневского. На поиски лётчиков отправили 26 судов, все они застряли во льдах и зимовали. Среди них были почти все советские ледоколы.
Для помощи папанинцам решили задействовать дирижабль — «СССР-В6» с тремя мощными двигателями и дальностью полета — 4500 километров. 5 февраля 1938 года он вылетел из столицы, но уже спустя сутки разбился недалеко от Кандалакши — врезался в гору в условиях плохой видимости.
В итоге на спасение четверых полярников были направлены: самолёт и суда: «Мурманец», «Мурман» и «Таймыр». Последние два и спасли папанинцев. 19 февраля экспедицию и собранные ею материалы погрузили на корабли. На большую землю ушла следующая телеграмма: «… В этот час мы покидаем льдину на координатах 70 градусов 54 минуты нордовой, 19 градусов 48 минут вестовой и пройдя за 274 суток дрейфа свыше 2500 км. Наша радиостанция первая сообщила весть о покорении Северного полюса, обеспечила надёжную связь с Родиной и этой телеграммой заканчивает свою работу».
Вскоре суда встретились с ледоколом «Ермак», на котором находился О.Ю.Шмидт. Папанинцы перешли на его борт. Почти месяц ледокол шёл в Ленинград, 15 марта в порту его встречали восторженные толпы.
Научные исследования, проведенные во время дрейфа, были представлены в форме доклада Общему Собранию АН СССР. По его итогам всем участникам экспедиции были присвоены учёные степени докторов географических наук. При этом Папанин учился только в земской начальной школе и на различных курсах и по-существу не имел не только высшего, но даже среднего образования. Однако то, что он и его товарищи совершили, в те времена было сродни полёту в космос. Результаты, которые они получили в ходе экспедиции, имел только Советский Союз, потому что никто более 40 лет не проводил никаких исследований на Северном полюсе.
Всем участникам дрейфа были вручены правительственные награды — золотые звёзды героев, сам Папанин получил звание Героя Советского Союза ещё находясь на ледоколе «Ермак». Героями Советского Союза стали и лётчики, доставившие экспедицию на Северный полюс — А.Д.Алексеев, П.Г.Головин, И.П.Мазурук и М.И.Шевелёв. Пёс Весёлый тоже был отмечен. И.Сталин после правительственного банкета забрал его к себе на дачу. Папанин вспоминал, как встречал его там: «Меня Весёлый не забывал, приветливо махал хвостом, но от нового хозяина не отходил. Всё правильно: новый каюр — новая привязанность».
Дальнейшая жизнь Ивана Дмитриевича сложилась как нельзя лучше. Он поработал начальником Главсевморпути, заместителем директора Института океанологии АН СССР по экспедициям, возглавлял Службу космических исследований Отдела морских экспедиционных работ АН СССР и Институт биологии внутренних вод АН СССР, был Председателем Московского филиала Географического общества СССР. Умер Папанин в Москве 35 лет назад 30 января 1986 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Эти и другие материалы из ЖЖ и пр. см. в телеграм-канале https://t.me/polikliet
Вы можете поддержать этот канал и его автора
© polikliet
Если вам понравилась статья, подписывайтесь на канал, комментируйте, делитесь ссылками, ставьте лайки