Прошло три дня после шотландского уик-энда, однако Брайан до сих пор не позвонил ей. На прощанье они договорились, что он поднимет архивы своей семьи и позвонит ей, если найдет что-нибудь интересное про связь их клана с кланом Огилви. Натали понимала, что работа в архиве – дело не быстрое, и что она чересчур торопит события, но она то и дело проверяла свой телефон и ничего не могла с собой поделать.
Ожидание затягивалось. Чтобы отвлечься, Натали часто подолгу бродила по городу. Натали странно чувствовала себя в Лондоне. Она относилась к городу и к своему пребыванию в нем как к чему-то временному, как к какому-то этапу, который нужно пройти. Пережить. Она не жила. Она ждала. И это сказывалось на ее отношении к Лондону.
С одной стороны, она чувствовала себя в Лондоне свободно и расслабленно. Сам город располагал к этому. После пережитого в России, после тюрьмы, а затем жизни в обучающем Центре, которая тоже была своего рода тюрьмой, Натали казалось, что она вырвалась на свободу. А с другой стороны, она ненавидела город. Он был средоточием всего, против чего она боролась.
И иногда она сама не понимала себя. Но одно, одно желание всегда жило в ее сердце. Желание вернуться.
Постепенно город стал открываться ей с новой стороны.
Почему-то до сих пор даже после долгого пребывания в Лондоне, Натали неловко чувствовала себя, находясь в историческом центре города. Ей больше нравилось прогуливаться по улицам Ислингтона или Саутварка. Может быть, дело в том, что спальные района города в основном составляла малоэтажная застройка. Почему-то Натали не любила небоскребы. А здесь, на рабочих окраинах Лондона, она словно чувствовала себя своей. Прогуливаясь по лондонским трущобам, она какой-то частью своей души понимала, что здесь живут не только ее враги. Здесь живут такие же люди, как она. Со своими проблемами, в том числе, и финансовыми. Она поняла, что Лондон – это не только мир воротил бизнеса, но и мир обычных рядовых англичан.
Она никогда не забывала, что она на задании, она всегда помнила о стоящих перед ней задачах, она оценивала всех встречающихся ей людей исключительно с той точки зрения, насколько они могут быть ей полезны. Но сам город располагал к тому, чтобы на время забыть обо всех проблемах. Люди здесь жили расслабленно. Если не считать крупных воротил бизнеса, то можно сказать, что они все работали друг у друга; сфера услуг здесь была развита фантастически. Запросто могло быть такое, что в одном баре в один вечер встречались две подружки: парикмахер и ее клиент, дизайнер и заказчик. А обсуждали они дела, сидя за барной стойкой и общаясь с третьей подружкой - барменом в этом заведении. Город был огромным, но каждый район жил как будто собственной жизнью, и никогда нельзя было угадать, с кем сведет тебя судьба в очередной свободный вечер. Люди здесь ни о чем не беспокоились, и это чувствовалось в их поведении. Натали постепенно стала перенимать их манеру вести себя и даже манеру думать. Постепенно разгладилась ее напряженная складка на лбу, и даже мысли стали спокойнее. Вечное «я должна», «скорее», «сегодня же», «надо» уступило место спокойному рациональному планированию. Она знала, что рано или поздно Брайан позвонит ей. А пока этого не случилось, нет смысла себя терзать.
Так и произошло. Брайан позвонил, когда она прогуливалась по окраинам Ист-Энда, размышляя о том, аналогом какого района Москвы или Красногорска могли бы выступать эти спальные районы.
Телефон завибрировал.
Она прочитала сообщение.
Любить себя и свои корни – это важно. Учиться этому – наша сегодняшняя задача.
Она взглянула на чужое серое небо. Ей хотелось к чистому ярко-голубому небу с гонимыми по нему белоснежными летними облаками, к глади лесных озер и шуму берез на опушке.
Она ответила: я чувствую также.
Это была ложь. На мгновение ей показалось, что Брайан понял это.
Некоторое время телефон молчал. Она плотнее запахнула на шее летний шарф, обхватила себя руками и пошла дальше, минуя невысокие домики и грязные гаражи.
Он понял, что я – не Огилви. И хорошо, если просто принял меня за авантюристку, ищущую содержание. Хорошо, если он не будет копать глубже.
Но именно в этот момент, когда Натали рассматривала подобие русских гаражей-ракушек и размышляла, на самом ли деле эти строения используются как гаражи, ей и позвонил Брайан.
– Привет, какие планы на выходные?
– Да вот как раз размышляю, чем заняться.
– Как насчет пикника?
– Это уже интереснее. Где?
– Да прямо у меня. Пожарим мраморную говядину, будет много пива и танцы. Короче, я устраиваю вечеринку. Придешь?
– Хорошо. Я буду.
К этой встрече Натали готовилась с особенной тщательностью. Ей нельзя было допустить ни малейшей ошибки.
Накануне ей позвонил Ветров.
– Как дела? Как устроилась? – спросил он. – Ты нашла себе работу?
– У меня все в порядке, – ответила Натали. – Нет, пока еще нахожусь в поиске.
Очевидно, ее планы не были для него тайной.
Она не знала, информировал ли он вышестоящее руководство о том, о чем догадывался сам. Но то, что он не собирался предоставлять ей свободу действий, было очевидно.
– Что ж, если нужны будут рекомендации, обращайтесь. Кстати, Томас Ричардс иногда набирает русских сотрудников в свою компанию. Правда, конечно, в российские филиалы.
– Спасибо. Я подумаю над этим, – сказала Натали и положила трубку.
У нее пересохло в горле.
Что хотел Ветров ей этим сказать?
Томас Ричардс, отец Брайана, вполне мог быть членом той организации, деятельность которой очень интересовала Натали. Следуя общей англосаксонской тенденции выносить промышленное производство на территории других стран, Томас Ричардс прикупил в России два завода еще в 90-е, а теперь нацелился на строительство там еще одного производства.
В голове роились сотни мыслей, тысячи указаний самой себе – и наконец, приказ успокоиться.
Она закрыла глаза. Ей нужно было максимально сосредоточиться на своей легенде. Нет, на том, кем она на самом деле была. Дочь русского заводовладельца, которая приехала в Лондон учиться дизайну. Изнеженная, избалованная девчонка, ни в чем не знавшая отказа. Работала в банке, но поняла, что это «не ее». И решила ни в чем себе не отказывать. Дизайн – значит, дизайн.
Она – Огилви. Ей нельзя было сомневаться в этом.
Натали выбрала платье для пикника – сиреневое, очень нежное, с белым, украшенным кристаллом поясом.
Ей оставалось только надеяться, что Томас Ричардс тоже там будет.
Она не ошиблась. Вечеринка с жареной мраморной говядиной оказалась типичным семейным ужином. Друзья Брайана отсутствовали, жаркой вечеринки не было и в помине, зато были родители Брайана и две его младшие сестры.
Отец Брайана оказался грузным седовласым мужчиной, представительным и жестким, мать – скромной домохозяйкой.
Родители Брайана явно были обедневшими аристократами, у которых собственности было – кот наплакал. Даже если рассчитывать стоимость их дома по максимуму.
Эти мысли вихрем пронеслись в голове Натали.
Быть может, их скромный образ жизни слабо коррелирует с размерами их истинного состояния, быть может, все дело в хваленой английской скромности, но пока что Натали не могла отделаться от мысли, что они не имеют отношения ни к какому реальному богатству, а скорее хотят поправить свои финансовые дела за счет выгодного союза своего сына с состоятельной русской девушкой.
Вообще Натали не впервые показалось, что хваленый высокий уровень жизни английской аристократии – не более чем миф, сформировавшийся за годы успешной колониальной политики Англии. За долгие годы зернышко правды обросло таким количеством домыслов, что сказочное богатство англичан, нажившихся на колониальном прошлом и преумноживших свои богатства уже на современном этапе, перестало подвергаться сомнению. На самом же деле нет в их образе жизни ничего такого, что недоступно состоятельному человеку в России. Русские просто привыкли преклоняться перед громкими титулами англичан, наивно считая, что за ними скрываются невообразимые власть, богатство и могущество.
Так ли это на самом деле? Натали все больше начинала в этом сомневаться.
Они могли (да и скорее всего, были) подставными лицами, за которыми скрывались гораздо более значительные фигуры.
Надо было осторожно потянуть за ниточку для того, чтобы распутать весь клубок.
Натали ожидала увидеть солидный семейный дом, а может быть, и особняк в стиле Джейн Остен. Воображение рисовало ей особняк, подобный тем, в котором жили герои этой английской писательницы. Она была наслышана, что дома, построенные двести, а то и более лет назад можно отреставрировать, оснастить всеми современными благами цивилизации.
Однако дом четы Ричардсов оказался весьма скромным. Это был двухэтажный дом с четырьмя спальнями, просторной гостиной и высокими эркерными окнами, из которых можно было любоваться небольшим садом. В саду, где Натали предложили прогуляться, располагалась уютная беседка. На столе уже все было готово к традиционному файв-о-клоку.
Отец Брайана вопреки первоначальному впечатлению Натали оказался улыбчивым приятным собеседником. Он усадил Натали за стол и сам налил ей чаю. Натали приготовилась к стандартным вопросам о своей семье, образовании, работе. Однако ей не было задано ни одного вопроса. Разговор обошелся без каких-либо неловких пауз да и вообще практически не прерывался, однако не касался ни каких хоть сколько-нибудь важных вещей. У Натали не стремились ничего выспросить. Скорее, за ней просто пристально наблюдали. В общем, все было довольно мило, скромно, по-английски традиционно.
Натали поставила чашку на блюдце. Ей стало очевидно, что эта светская беседа может тянуться бесконечно. Она уже придумывала, как попрощаться, как вдруг у хозяина дома зазвонил телефон, и он, извинившись, поднял трубку. Ричардс оставался абсолютно спокоен, однако что-то заставило Натали понять, что этот звонок очень важен для него.
– Вы приехали? – услышала Натали, – одну секундочку, сейчас я вас встречу.
Хозяин дома извинился перед присутствующими и встал из-за стола.
Едва заметное движение бровями, легкая тень, набежавшая на лицо. И чуть встревоженное выражение лица его жены, когда он, вставая, успокаивающе коснулся ее руки. Он поспешно ушел, не выпуская из рук телефон.
– У вас такой великолепный сад, – с улыбкой обратилась Натали к хозяйке, – не возражаете, если я немного прогуляюсь?
Ей показалось, что хозяйка дома, усталая, хоть и пытающаяся улыбаться женщина, с облегчением разрешила Натали посмотреть сад.
Натали отправилась в сторону розария, однако, едва скрывшись в зарослях кустарников, так, что никто не мог ее видеть, она повернула к дому. Войти через главный вход не представлялось возможным; перед террасой простиралась большая открытая лужайка, однако черный вход был открыт. Через него Натали незаметно проскользнула в дом.