Вторая беременность была совсем некстати. Маленькому Димке ещё и годика не было, да и рос он беспокойным: то колики, то зубки, то ещё какая-нибудь напасть. Катя уже и забыла, когда она в последний раз высыпалась. Наслушалась рассказов подруг, что пока малыш на грудном вскармливании, забеременеть нельзя. Оказалось, очень даже «льзя»! И вот ведь засада, ни токсикоза, мучившего её, когда ходила с Димкой, ни каких-то других явных признаков не было, вот и спохватилась, когда уже поздно было. Муж Валера, когда Катя рассказала о случившемся, только крякнул:
- Ты ж говорила, что сейчас безопасно, - но увидев слёзы, выступившие на глазах любимой жены, тут же сменил тон, - Что сделаешь-то, давай рожать. Может, оно и к лучшему, отстреляемся сразу, да и детям вдвоём будет веселее.
- Правда? – Катя не ожидала, что муж так быстро сдастся, ведь буквально на днях он говорил, что «второго не раньше, чем через три года», - Может, действительно, к лучшему?
Через месяц, когда Катя и Валера уже привыкли к мысли, что у них скоро будет двое малышей, Димка заболел краснухой. Где он её подцепил, неизвестно. Может, в поликлинике, хотя Катя водила его туда только в День здорового ребёнка, может, в магазине, а может, с детской площадки принёс. Протекала болезнь легко, и всё бы ничего, но только от сына заразилась и Катя.
Врач её немного успокоила:
- Опасность для плода бывает на ранних сроках, а у вас 22 неделя. Конечно, опасность есть, но, поверьте моему опыту, она минимальна. Но если сомневаетесь, то давайте сделаем искусственные роды, в вашем случае это оправданная врачебная рекомендация.
Тут нужно сказать, что на дворе стоял 1995 год, современные методы определения патологии плода если и существовали, то не для широкого круга пациентов. Поэтому решать, как поступить, должны были сами родители. Валера заявил:
- Нужно посоветоваться и с другими специалистами! Я поговорю с мамой, она подскажет.
Валерина мать работала главным врачом в одной из городских поликлиник, поэтому она с лёгкостью договорилась о консультациях у лучших врачей. Вердикт был един: риск минимален, но он есть и прерывание беременности, возможно, лучший выход в данной ситуации.
- Второго родить всегда успеете, как раз подлечитесь сами, да и организм придёт в норму.
Инфекционист рассказывал заплаканной Кате, какие могут возникнуть проблемы у ребёнка, от глухоты до хронических болезней почек и сердца.
Скрепя сердце, семья приняла решение соглашаться на искусственные роды.
Не знаю, как сейчас, а тогда все лежали вперемешку, и роженицы, и те, кто из патологии, и вообще все. В роддоме Катя ни с кем не общалась, на вопросы соседок по палате не отвечала, лежала, отвернувшись к стене. Особо её раздражала одна девчонка, которая постоянно мурлыкала глупую, по мнению Кати, песенку: «От Пляс Пигаль до Строгино, две тыщи лет, но всё равно». Уже к концу первого дня пребывания там, Катя не выдержала:
- Ты не можешь помолчать? Задолбала своими «Вероникой» и «Строгино»! И так тошно, а тут еще ты!
Девчонка обиделась, ишь, новенькая, а ведёт себя как не знаю кто. Она хотела резко ответить, но женщина с соседней койки её остановила:
- Не спорь, у неё завтра операция…
Ночью Катя не спала, нервничала. В палате раздавался разномастный храп, сопение, и это тоже действовало на нервы. Она встала, накинула халат, и вышла в коридор. Долго стояла у окна, размышляя, а может всё гораздо проще? Открыть окно, сделать шаг… Но тут же подумала про маленького Димку, с его вечно перемазанной рожицей и веселой улыбкой, и рассердилась на себя. И вдруг почувствовала толчок изнутри – это впервые дал о себе знать тот или та, кого завтра утром уже не будет. Остаток ночи Катя провела, обнимая свой живот, гладя его и шепча:
- Не бойся, маленький, я тебя не дам в обиду.
Утром она заявила, что отказывается, будет рожать, когда придёт срок. Возражать и отговаривать никто не стал, ей дали подписать какую-то бумагу, выдали вещи и отправили домой. Мать, сидевшая с Димкой, засуетилась:
- Вот и хорошо, Катенька, вот и хорошо, не стала брать грех на душу.
Валера, пришедший вечером с работы, тоже обрадовался:
- Вчера всю ночь не спал, всё думал, правильно ли мы решили. Ты, Катюшка, молодец. Ничего, справимся!
Даже свекровь, довольно суровая дама, сказавшая веское слово при принятии предыдущего решения, искренне улыбнулась невестке:
- Возможно, ты права. В любом случае, я вам всегда помогу.
В положенный срок на свет появилась дочка. Первые обследования показали, что в целом девочка здорова, но есть небольшие проблемы с ножками.
- Массажи, специальные упражнения, - сделал заключение специально приглашенный врач, - И всё у вашей девочки будет хорошо.
Дочку назвали Верой. Валере больше нравилось имя Вероника, но Катя была против, сразу вспоминалась дурацкая песенка, которую напевала в роддоме соседка, чьё имя выветрилось из памяти:
- Вера. Просто Вера. Никаких «мадемуазель Вероник» нам не нужно!
Девочка была прехорошенькая, как с картинки: шелковистые чёрные кудри, большие голубые глаза, румяные щёчки. Обе бабушки умилялись:
- Ну чистая Белоснежка! Только гномов не хватает!
Очень скоро имя «Вера» незаметно отошло в сторону, девочку стали называть Белоснежкой, а затем сократили до «Белки». Даже когда пришла пора идти в сад, воспитатель записала имя девочки как Белла.
Первый год жизни Белки сопровождался постоянным присутствием врачей, наблюдавших за её развитием. Катя возила её к массажистам, на ЛФК, записала в бассейн в специализированную группу для грудничков, сама постоянно делала дочке рекомендованные упражнения. Ровно в год Белка пошла, хотя все в голос твердили, что раньше полутора вряд ли получится: ножки были мягкие, неокрепшие. День, когда врачи констатировали, что Белка полностью здорова, стал для всех настоящим праздником.
Белку все любили, от брата Димки до прабабушки, и потому, не замечая того, нещадно баловали. Но, нужно признать, не баловать её было просто невозможно, до того она была улыбчивая и милая. Однако даже самые милые люди при таком отношении могут стать невыносимыми, что уж говорить о маленькой девочке, чьи капризы исполнялись по одному только движению её бровок? Белка привыкла, что она самая-самая, желания её были для семьи законом. К пяти годам она ловко манипулировала родными, чувствуя, где можно поднажать, а где нужно – ослабить.
Учёба давалась ей легко, учителя девочку любили, мальчики-одноклассники восхищались, а девочки стремились дружить. То есть атмосфера всеобщего обожания из семьи перешла сначала в детский сад, затем в школу. И практически никто не замечал, что основной чертой характера девочки довольно быстро стал эгоизм. Зачем покупать Димке велосипед? Все его друзья катаются, ну и что? Новое платье, пусть пятидесятое по счёту, Белочке нужнее, чем какой-то там велосипед! Какие репетиторы для брата, пусть сам учится, вот ещё, деньги на ерунду тратить! Лучше оплатить Белочке празднование дня рождения в настоящем ресторане, и ничего, что ей исполняется всего 15 лет! Она же девочка, ей нужно быть лучше всех подружек, а как иначе?
Умерла прабабушка, оставила завещание. Ко всеобщему удивлению, квартира в центре города и все накопления достались Дмитрию. Катя возмущалась:
- А как же Белочка? Как бабушка могла так поступить? У неё, наверное, старческая деменция началась, раз она так сделала! Но ничего, Димочка сестрёнку любит, он поступит по справедливости.
Надо ли говорить, что практически все деньги скоро перекочевали Белочке? А как же, девочка поступила в московский ВУЗ, не в общежитии же ей там жить и не в обносках ходить? Платье на один раз за 60 тысяч? Фу, какие пустяки, неужели брату жалко для любимой сестрёнки? Два с небольшим миллиона, которые прабабушка копила всю жизнь копеечка к копеечке, растаяли буквально за год, если не меньше, и было бы на что-то путное! Димка покорно отдал деньги, но, когда Катя подступила к сыну с разговорами, мол, зачем тебе одному четырехкомнатная квартира, давай её продадим, впервые в жизни взбунтовался:
- Зачем продавать? Чтобы Белка спустила эти деньги на свои хотелки? Мам, ну это же глупо, футболки за тридцать тысяч! Я вон, за триста рублей покупаю, и ничего, не умер.
- Ну она же девочка! В Москве всё так дорого, однокурсницы одеваются в хороших фирменных магазинах, а Белочка чем хуже? Если она в твоей футболке за триста рублей появится, с ней даже здороваться не будут!
- Мама, тебе не кажется, что не стоит прыгать выше головы? Я люблю Белку, на многое готов, но квартиру продавать не стану. И никакие слёзы не помогут, можете не начинать.
Катя на сына обиделась, Валера назвал «неблагодарным»:
- Взрослый? Самостоятельный? Вот и живи сам, на нашу помощь не рассчитывай. Нам есть кому помочь.
Следующую «свинью», как выразился Валера, подложила его собственная мать. Последний год она тяжело болела, боролась с онкологией. Ухаживали за ней Катя и Дима, были рядом до последнего. Валера, хоть и сын, времени на мать не находил, объясняя тем, что работы много. Но жене признавался:
- Не могу её такой видеть. Она всегда была сильной, властной, я её даже без косметики никогда не видел. Просыпался, а мама уже при параде, готова к выходу. Знаю, что надо бы сходить, но вот не могу. Катюш, ты же меня понимаешь?
И Катя согласно кивала головой, конечно, Валерочка, всё понимаю. А то, что её сын, которому 21 год, из-под бабушки горшки таскает и моет её в ванне, так это ничего страшного. Сам Валера с сыном не общался, «держал лицо», вот ещё, перед мальчишкой извиняться. Мать умерла, оказалось, тоже завещание оставила. Дачу и машину – невестке Кате, квартиру и деньги – внуку Диме. Валере и Белке последнее «люблю» и ничего материального. Нужно сказать, что Катя в данном случае ни слова не сказала. Свекровь она уважала, немного побаивалась, и даже с мёртвой спорить не решилась. Валера кинулся к юристам, но те сказали, что всё законно: он не пенсионер, трудоспособен, поэтому обязательная доля ему не полагается. Валера человек в принципе неплохой, но тут из него вдруг полезло что-то чёрное:
- Димка – сволочь, специально к бабке бегал. Памперсы менял, мыл, кормил, книжки читал? Так это любой дурак может! Вот он и подсуетился, гадёныш, объехал меня на кривой козе. Ну, мамаша, такой свиньи я от неё не ожидал!
А когда сын пришёл с мировой, даже разговаривать с ним не стал:
- Нет у меня больше сына! Одна только дочка, Белочка.
Димка только руками развёл:
- Да я ж хотел отцу бабушкину квартиру вернуть, для того и пришёл.
Катя разрывалась между мужем, сыном и дочерью, которая заняла позицию отца. Слёз было пролито немало, появились проблемы с сердцем. Катина мама говорила зятю:
- Не сердись на Димочку. Он за бабушкой ухаживал, а ты весь год у неё не появлялся. Я бы тоже обиделась, честно говоря. Но я свою квартиру завещаю Катюше, она у меня единственная дочка, а там уж пусть сама решает, кому достанется, Диме или Белочке.
И тут радостная новость: Белка замуж выходит. Правда, муж постарше будет, и не только самой невесты, но и Валеры, да разве ж это важно? Будущий зять лететь в Якутск отказался:
- Мне некогда. Хотят знакомиться - пусть сами прилетают.
И ведь полетели, проглотили практически прямое оскорбление. Диму на смотрины не позвали, Белка предала через мать:
- Подарит на свадьбу одну из квартир, так и быть, пусть приезжает.
Тут даже безропотная Катя, беззаветно любящая дочь, возмутилась:
- Он твой брат, разве можно такие ультиматумы ставить!
Белка только плечами пожала:
- Я своё слово сказала.
Знакомство состоялось в крутом ресторане, в дом Катю и Валеру не пригласили. Будущий зять Кате не понравился, разговаривал свысока, короткими фразами. Принесли счёт, Валера вызвался его оплатить. Белкин жених сказал:
- За себя я всегда плачу сам, не люблю быть кому-то должным. А вы, раз горите таким желанием, оплачивайте за своё семейство.
Катя увидела цифру, и чуть в обморок не грохнулась. Ей и в голову не приходило, что тот кусок недожаренного, по её мнению, мяса, стоил почти семь тысяч! Да за эти деньги можно полтуши говядины купить в Якутске! Валера же виду не подал, что и его счёт шокировал, расплатился с совершенно невозмутимым лицом. Белка сделала вид, что всё идёт как нужно:
- Мам, пап, вы мне платье и туфли оплатите? Только их, всё остальное на Леониде
- Конечно, дочка, - Валера тепло улыбнулся, - Ты уже присмотрела что-то?
- Папочка, ты лучший! – Белка улыбнулась, - Мы с вами завтра пошепчемся. А сейчас нам пора.
В гостиничном номере Катя ходила из угла в угол:
- Валера! Чего ты молчишь? Ты не видишь, что наша дочка себя губит? Он же старый! А разговаривает как? Будто мы люди второго сорта! И вообще, дочка слишком высоко замахнулась, тебе не кажется? Если мы с тобой еще раз так «поужинаем», то впору будет ноги протягивать. Да на эти деньги, что за вечер потратили, мы два месяца живём, включая мою маму! А если Белка завтра скажет, что её платье стоит сто тысяч? Или даже двести! Что делать будем?
- Что-что, покупать, раз обещали. И не нуди, мужик, конечно, возрастной, но денег много, Белочку обеспечит. Запросы у дочки большие, но она этого достойна, такая красавица!
Катя оказалась далека от истины. Двести тысяч за платье? Ага, как же, двести. Шестьсот.
- Мамочка, ну ты что? Я же не на рынке платье покупаю! А от… - Белка назвала имя, которое Кате ничего не говорило, - Еще туфельки, всего две двести.
Не успела Катя перевести дух, две двести, по сравнению с платьем действительно «всего», как дочка засмеялась:
- Долларов, мама!
Кате хотелось завизжать. Всего! Да у неё зарплата в месяц чуть ли не в два раза меньше, а дочка, не заработавшая за всю жизнь ни копейки, заявляет «всего». Кажется, впервые Катя стала понимать свою бабашку и свекровь…