-Ох ты Джек, ты мой Джек…Сколько я перенес, сколько тяжелых испытаний выпало на мою долю…Охо-хо-х-х…
Виктор Парамонович Уланов, украдкой смахнул набежавшую слезинку сверкнувшую как чистейшей воды бриллиант, и погладил по голове большого лохматого «кавказца» внимательно слушавшего своего хозяина. Джек тяжело вздохнул, и приподняв верхнюю губу показал Уланову клыки. Послышалось едва уловимое глухое рычание.
-Ладно, ладно не сердись, я знаю ты не любишь воспоминания.
Виктор Парамонович, поправил на себе полковничий китель, любовно погладил «иконостас» наград, и пристально вгляделся в свое отражение в зеркале.
...Да-а-а…Сколько лет уж прошло, а все еще свежи воспоминания об Афгане, том самом далеком Афгане где он, боевой командир со своими ребятами вел непримиримую войну с «духами», где каждый раз теряя соратников, пил горькую и плакал навзрыд. Сколько раз колонны в горных ущельях где гулял дикий ветер попадали в засады, но ребята прорывались с боем, шли напролом, и всегда подставляли друг-другу крепкое плечо. Такое не забывается никогда. Время летит, его не остановишь, но дружба и самоотверженность никогда не предается забвению.
Глядя в зеркало, на усталые морщинки вокруг глаз, и уже начинавшую редеть и седеть некогда густую шевелюру, Уланов вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он оглянулся и вздрогнул от неожиданности – его жена Татьяна, стояла в дверях, в неизменном фартуке и кухонной тряпкой в руке.
-Опять?!!!
Татьяна, топнула ногой и подскочив к мужу хлестнула его по лицу мокрой тряпкой:
-Ах ты подлец! Подонок! Опять напялил на себя форму моего брата Сергея?! Он герой был, полковник, а ты? Клоун ряженный! Даже в армии не служил, липовой справкой отделался! А ну снимай китель паскуда! Еще раз застану в нем, из дома выгоню!
Татьяна еще раз замахнулась на Уланова тряпкой, и тот взвизгнув метнулся к Джеку, словно ища у него защиту.
-Ты святое не тронь, гадина! – заорал он, прячась за широкую спину собаки, - ты в этом ничего не смыслишь дура! Я такой, ты не знаешь…У меня все кипит…Все во мне протестует! Тварь!
Он сорвал с себя китель, и со всего маха бросился на диван. Послышались приглушенные рыдания. Потом рыдания притихли. Уланов вдруг повернулся к Джеку и произнес патетически:
-Ну, хоть ты меня понимаешь, Джека? Хоть ты…
Пес оскалив зубы недовольно зарычал, и сверкнув сердито глазами вышел из комнаты…
Георгий АСИН