Тоска охватила мужчину. Ему исполнилось шестьдесят пять лет. Пенсия у него замечательная – тысяч 35. Как говорится, живи да радуйся. Но нет. Тоска пришла.
Условий для доски теоретически быть не должно. Как уже упомянул, с деньгами все в порядке. Серьезных заболеваний нет – просто замечательно. Есть своя квартира – по углам скитаться не надо. Дочка выросла и внучка большая – это его родные девочки. И они его, отца и дедушку, любят.
Еще: разведен. Но это формально. То есть супруги расстались не по ненависти. А по рассудку: каждый поживет для себя. При случае, конечно, они друг для друга всегда все сделают. Поэтому желания объединиться после пятилетнего раздельного проживания пока не возникало.
Объединятся, когда дряхлость, не дай, Бог, придет. И они тогда нужны будут друг другу. И только друг другу.
Получается, что причин для тоски быть не может. Теоретически. Но она, тоска, пришла практически.
Тогда он решил сменить место жительства. Туда, где потеплее. Выбрал Крым. Приехал в Ялту. Снял комнату – дело было в октябре. Начал осматриваться. В принципе, квартиру там можно купить. Продать свою в Екатеринбурге. Кроме того, имеются и сбережения. И купить.
И он представил себе, что живет в этом крымском приморском городе. Прогулки на набережной, поездки в разные места на побережье. Ялтинский рынок, где можно купить чудные овощи. И прочее.
Поначалу голову кружила эйфория. Крым и Черное море, которое – вот – недалеко - манит далями и шумит на берегу. Но это поначалу. Не пришло спокойствие. Тоска и там за глотку схватила.
Собрал вещи. Поехал в Симферополь. Купил билет до Москвы. Там задержался на пару дней. И в Екатеринбург. В купе две старушки – тоже на Урал. Из гостей возвращались домой. Сестру посещали.
Он с ними сошелся сразу. Чай пили, разговаривали. И он рассказал, зачем в Ялту ездил. Одна из бабушек немного порассуждала на эту тему. Тоска внутри нас. Мы думаем, что ее, тоску, сможет унять, например, работа. Или смена места жительства. Или какая-нибудь политическая партия, в которую мы вступим. Но наши муки утихнут только на время. К чужому городу привыкнешь, работа превратится в обыденность и утратит новизну, партия обесценится. И снова привет, тоска!
Кто-то ударяется в пьянство, кто-то в обжорство, чтобы только ее унять. А тоска – это не скука, это пострашнее. Страх ухода, страх смерти, страх перед своим бессилием ей противостоять.
Получается, что человек будет тосковать, даже если изменятся декорации: уберешь уралмашевскую улицу и поставишь Черное море. Или Красную площадь. И что?
Он ее спросил, а как она живет? Она сказала, что не думает. Быть и жить. А о возможном каком-нибудь неприятном будущем не думать: свихнешься. Жить, как дети. Они счастливы в данную минуту. Играют, читают, бегают или обедают. И ни о чем не думают. В этом мудрость Господа. Все остальное от лукавого. Смерти сейчас-то нет! Сейчас что? Сейчас жизнь. И снег за окном. И чай в кружке. И внучка, которая по математике за контрольную пятерку получила – и радуется. Вот с ней и надо радоваться. И не думать о том, о чем не надо думать.