Но соседка ввечеру, как коров подоит, уходила к себе, у неё своих деток было семеро, и оставалась Ляля вдвоем с кошкой.
К вечеру погода испортилась окончательно. Ветер завывал в трубе, где-то вдали грохотал гром. Ляля включила свет, на всякий случай принесла керосиновую лампу, которую они с бабушкой держали на случай отключения электричества, и пару свечей. Было жутковато слушать вой ветра и далекие крики зверья в лесу. Ляля постелила постель и уже собиралась ложиться, когда в дверь постучали. Машка вскочила, подняв дыбом шерсть и шипя на дверь. Ляля перепугалась до полусмерти, кошку в охапку сгребла и села к стене, дальней от двери. Раздался жуткий звук, словно скребли чем-то по двери, а потом снова бабушкин голос:
- Внученька, у дом пусці! Внученька, дзверы адчыні!
Ляля дернулась было открыть, но Машка опередила - выпрыгнула из объятий, встала перед дверью и завыла жутко, поставив горбом спину. Никогда раньше не делала она такого и бабушку любила, вечно об ноги её обтиралась. Ляля крепче вжалась спиной в бревенчатую стену. Страх накрыл её ледяной черной волной, стало трудно дышать. А снаружи доносился все тот же монотонный бабушкин голос:
- Внученька, у дом пусці! Внученька, дзверы адчыні!
Ветер жутко взвыл в трубе, окно вдруг распахнулось, и в нем появилось лицо. Жуткое, нечеловеческое лицо, при виде которого Ляля заверещала от ужаса. Кошка прыгнула к окну, шипя, плюясь, и то, что лезло снаружи, отпрянуло. Ляля завизжала так, что сама от своего визга оглохла.
Снаружи вдали послышались крики людей. Существо у окна метнулось и исчезло из поля зрения. Спустя короткое время в двери заколотили, и Ляля на карачках подползла, чтобы сдвинуть засов. Ворвавшийся в дом сосед, дядя Савва, муж Марычки, поднял её на руки, завернул в свою куртку и унёс. Из-за его плеча Лялька видела закрывшуюся дверь, возле которой стояли испуганные люди. Дверь была располосована свежими следами, словно гигантский зверь скреб когтями.