8. Нью – Йоркские будни.
Довольно много воды утекло в Гудзоне с тех пор, как ступила на нью – йорксую землю семья Хрякевичей.
После того, как закончилась основная бумажная волокита, а у них там бюрократии тоже хватает, Парамон начал приобщать Якова к бизнесу.
- Дядя, где я, а где бизнес? - спросил Парамона на второй день бывший колхозный водитель.
Но Парамон не сдавался. Яша был с ним везде: в кабинете, в судоремонтной мастерской, в офисе экскурсионной компании, в банке, на фабрике, в ресторане, причём не только, чтобы покушать. Дядя знакомил племянника с руководителями, сотрудниками своих компаний, партнёрами. К вечерним занятиям английским, в изучении которого у Якова наметились существенные улучшения, добавились занятия по экономике, маркетингу, которые проводили с ним руководители подразделений фирм Парамона.
В компаниях Парамона трудились представители разных национальностей, что для США было обычным делом. Несмотря на то, что штат составлял несколько сотен, Парамон Сандерс занимался подбором практически лично, чётко обрисовывая кандидату, которого уже почти приняли на работу, что от него потребуют, какая специфика работы, корпоративная этика, что можно и чего нельзя делать. Демократичная атмосфера, чёткие задачи и требования, корпоративная сплочённость и ответственность за себя, и своё дело, создали надёжный коллектив. От уборщицы до руководителей фирм все знали, что, прежде всего Парамон спросит со своих первых и верных помощников, которые полностью отвечают за людей и порученное им направление деятельности. Поэтому каждый начальник подразделения стоял горой за своих людей, не только отвечая за них, но веря в них, и надеясь на отдачу.
Взять хотя бы последний случай, о котором все знали и рассказывали новым сотрудникам, Около пяти лет назад Парамон встал на защиту своего рядового сотрудника – итальянца. Молодого человека задержали в баре во время драки, в которой он принимал участие, но только оборонялся. Однако двое пострадавших, которые сами бросились на него, указывали, что он был вместе с напавшими на них итальянскими парнями - представителями одного из криминальных кланов. Собственно они и пришли на встречу с теми, которые немного позже стали потерпевшими. Полиция, проводившая в это время очередную компанию по борьбе с этнической преступностью, быстро расставила акценты. Парамон подключил своего адвоката, который провёл расследование и сумел доказать, что сотрудник их компании Рикардо не виновен. Отношение к боссу всегда было уважительным. Различные случаи, а их накопилось много за время существования компаний, только укрепляли его авторитет.
В компаниях Парамона не было сокращений, поскольку просчитывалась не только прибыль и оптимизация технологических процессов, как например, на сувенирной фабрике, но и потребность в кадрах, их обучение. Было мало увольнений. В ответ на такое отношение рабочие и служащие платили искренним уважением и преданностью. Два раза сотрудники вычисляли тех, кто устроился, чтобы передавать информацию конкурентам. Несколько раз работники докладывали о том, что представители других фирм предлагали им вознаграждение за информацию. Да, было всякое. Парамон подходил ко всем открыто и справедливо, поэтому был в своих людях уверен. Ему платили тем же, рассказывая о справедливом боссе родным, друзьям и знакомым. Причём родственники, которых не выбирают, и друзья у всех были разные. Парамон мог появиться в Гарлеме, где у него были знакомые. В латинских кварталах Бронкса его также знали некоторые известные личности. В Квинсе, в итальянских или китайских кварталах, он тоже мог найти общие темы для разговоров, и, естественно в Бруклине, особенно на Брайтон – бич, где обитало много соотечественников. Такое отношение – это, несомненно, следствие интернационального воспитания ещё союзного периода жизни, и становление на американской земле после того, как он решил остаться в Америке. Приходилось работать в разных районах и с разными людьми. Поэтому Парамон, прогуливаясь по Нью – Йорку, мог запросто поздороваться с крёстным отцом итальянского клана, уличным продавцом – афроамериканцем, служащим мэрии ирландцем, хозяином магазина евреем.
Жизнь Якова по напряжённости и насыщенности можно было сравнить с заключительным этапом строительства БАМа – самой грандиозной стройки СССР. Доходило до того, что он даже не мог ехать в поместье, а оставался на городской квартире Парамона, которая находилась недалеко от офиса на Манхэттене в Мидтауне. Прошло две недели в таком ритме. В субботу вечером Яков поднялся в кабинет к Парамону.
- Дядя, я больше так не могу. Мне трудно разобраться в премудростях бизнеса. Понимаю, что подвёл тебя, но может мне чем – нибудь другим, простым поручишь заниматься? - виновато заговорил Яша.
Парамон спокойно смотрел на племянника. Хороший мужик, честный работящий, открытый. Жил просто, детей воспитал достойно, да и сейчас ведёт себя по - мужски. Будет толк, будет, чутьё меня не подводит. Повезло мне с родственником, даже со всеми родственниками. Так подумал Парамон, выслушав Яшу. Его лицо озарилось доброй, светлой улыбкой.
- Понимаю, что виноват, что это смешно … - начал Яша.
- Что ты, родной мой человек, - перебил его дядя, - просто думаю, что повезло мне с родственниками.
Яша недоверчиво посмотрел на Парамона, а тот продолжал: - Не можешь, понимаю – трудно. Мне, Яша, было ещё труднее. С одной стороны Джина – родной человек, счастье начинали своё создавать. С другой стороны я как Колумб Америку открывал. Нет, ему, скорее всего, было легче. За ним держава, команда. А я был один, Джина в этом плане не в счёт. Свою Америку я должен был открыть сам, понимаешь? Вчера это была не очень дружественная нам страна, сам воспитывался и жил по другим законам, а сегодня, словно жизнь начал писать с чистого листа. Очень это непросто. За мною только Джина, а ещё за плечами у меня страх был. Скажу тебе это честно, даже ей об этом никогда не говорил. Терзал меня вопрос: кто я, предатель или нет, долго терзал. Потом уже понял, что никого я не предавал. Воевал честно, как здесь оказался я тебе написал. Добавить особо нечего. Встретил Джину и захотел с ней остаться, потому, как к нам бы её не пустили. Да и мне бы точно срок дали. Теперь видишь, всё меняется и выглядит по – другому. Но я давно для себя всё решил и не жалею ни о чём. Жаль, конечно, что Майкл погиб. Был бы тебе надёжным другом. Даже полегчало немного оттого, что выговорился. Так вот я о чём, Яша, - год с небольшим я по Нью – Йорку работал где придётся. В разных районах и на разных должностях. Был грузчиком на складе, рабочим на стройке, кочегаром, даже садовником. Всё искал, чем бы заняться? Вот в сорок шестом как-то с Джиной на остров Свободы отправились. Прямо как с вами. Вот тогда меня и осенило, что я хочу. Идём мы на этом катерочке, а я уже вижу, что будет у меня, чего не хватает. Одним словом начал план созревать. Потом на «Кондоре» ходил, каждый доллар откладывал. Спасибо капитану Джону, и в рейсе помогал, чем мог, да и потом, когда первый пароходик покупал, помог. Да и с документами много чего подсказал и надоумил. Моё желание – это пять процентов, а всё остальное – оформление, лицензии, разрешения и так далее. Вот где голова пухла. За советом обратиться не к кому. Джон вскоре в рейс ушёл. Вот и бился и пахал одновременно. Штат взял минимальный. Директор сувенирной фабрики Марио – это и есть тот мальчишка итальянец, с которым начинали ещё на первом пароходике. Вечером приходим домой, душ примем, поужинаем и тихий час на один час. После встаём, достаём заготовки, и пилим, вырезаем, выливаем, красим – сувениры делаем. Ты их в музее видел. Смех и грех, ассортимент мизерный, качество слабое. Но это по началу. Научились, развернулись, поднялись и закрепились в бизнесе. Ты думаешь просто было, палки в колёса не вставляли? Через всё прошли и выстояли. Зато теперь нас уважают и считаются.
Парамон налил себе и Якову воды и продолжил: - А теперь вспомни, что ты знал о нашем бизнесе несколько недель назад? Ничего. А какими знаниями обладаешь сегодня? Разница есть? Существенная! Вот тебе и ответ. Трудно? Да. Дальше ещё труднее будет. Так ведь и знания, база твоя будут расти. А мои помощники тебя не бросят и не подведут. Да и я ведь буду всегда рядом. Передам тебе дела со временем – обязательно. Только без дела сидеть не буду. Буду с тобой, как штурман с капитаном. Так что осваивайся спокойно.
После этого разговора, у Якова Мироновича стало на душе спокойно. Прокрутив, как советовал дядя, события назад, а затем вперёд, он с удивлением отметил, что он уже не тот Яша, который жил в Манюково, не тот, который приехал первый раз в Москву. Отличается он и от того, который делал первые шаги по новому городу. Значит, есть толк?
Яша встал, подошёл к дяде и неуклюже обнял его. Постояв так немного, он пошёл к двери, обернулся. Парамон, прикрыв лицо ладонью, помахал ему другой рукой. Яков тихо закрыл дверь и направился в свою комнату. Парамон достал из кармана платок и вытер слёзы, которые выступили от нахлынувших тёплых чувств.
Жизнь большой семьи продолжалась по спирали, которая закручивалась вверх. С того разговора прошло несколько месяцев,
Яша осваивался с делами. Он уже мог разобраться в ряде вопросов без помощи, а где – то принять решение, которое неизменно согласовывал с Парамоном. Дядя, да и его подчинённые отмечали у Якова прогресс в корпоративных делах.
Практическая сторона дела, когда вопрос касался технических моментов, Яковом Мироновичем была освоена гораздо быстрее. Его дебют состоялся в первый же месяц. Когда они с дядей приехали в судоремонтные мастерские, проверить ремонт одного из прогулочных пароходов, то увидели, что работа остановилась. Директор производства пояснил, в чём причина поломки. Остановка в том, что фирма, поставлявшая запчасти, заказ приняла, но срок доставки немного увеличился из-за забастовок, прокатившихся по стране. Яша с Парамоном и рабочими спустились в машинное отделение. Осмотрев агрегат и неисправность, Яша задал несколько вопросов мастеру.
- Не переживайте, дядя, это всё поправимо, - сказал, улыбнувшись, Яков. А вы, мастера народные, не могли сообразить, что на что заменить? Вопрос был адресован к двум рабочим, тем самым русским, которые создавали аппарат для Ксенофонта. Быстро обрисовав им задачу, он попросил принести сюда необходимый инструмент.
- Василий, шо вы смотрите на нас, как Дюк на английский пароход? Не видите, мы с Яковом Мироновичем немножечко в ожидании? Таки несите инструмэнт бекицер (быстро), - сказал один из них, которого звали Сёма, и чьё бывшее место жительства не вызывало никаких сомнений.
Его напарник, рослый здоровяк из небольшой тверской деревеньки, довольно улыбнулся и не спеша пошёл к трапу.
- Нет, он таки ещё может себе позволить улыбаться, как будто здесь есть место для смеху, - с деланным возмущением добавил одессит.
Яша, мастер и Сёма обсудили процесс работы.
- Пол дня точно уйдёт, этот узел придётся снимать, потом подгонка, - сказал Яша, показывая Парамону на двигатель.
- Делайте, как закончите, приезжай в офис, я там буду, - ответил дядя.
В это время появился довольный Вася с двумя чемоданчиками инструментов.
- Василий, мы уже скучаем, Вы там немножечко заснули? - поинтересовался Сёма.
- Не ворчи, я туда и обратно, как пуля, - добродушно пробасил здоровяк.
- Шо вы о себе всё думаете? Мы ещё будем посмотреть как ваш талант развернётся, - нравоучительно ответил одессит.
Принялись за работу. Дело спорилось. У Якова «чесались руки» по работе, два напарника оказались также толковыми помощниками. Через несколько часов неисправность была устранена.
- Да, Яков Миронович, быстро чётко и с приличной экономией, - заметил восхищённо мастер.
В офисе Парамон, уже поговоривший по телефону с мастерскими, горячо поблагодарил племянника, озвучив при этом приятную сумму, которую сэкономили благодаря его предложению. Вот так и продолжал работать Яков, постепенно проявляя себя.
В пятницу у Парамона в кабинете только что закончилось совещание, когда секретарь доложила, что к нему пришёл ведущий программы «Новые лица» телеканала «SMMS» Макс Фройндер. Парамон пару раз смотрел его шоу. Обычно ведущий вёл беседу с приглашённым, часто задавая разные каверзные вопросы, касаемые его жизни или рода деятельности. Гостями шоу были люди из разных слоёв общества, но с интересной, на взгляд телеканала, биографией. В кабинет вошёл человек лет тридцати пяти с искорками звёздности в походке и глазах. Познакомились.
- Мистер Сандерс, я пришёл, чтобы сделать предложение и пригласить вас участвовать в моём шоу. Вас, как гостей, а мистера Быкоффа, как участника, - сказал он так, словно вручал престижную премию, - Прошу вас помочь мне встретится и переговорить с мистером Быкофф по поводу условий его участия в моём шоу.
- Вот так дела, - сказал по – русски Парамон, и добавил по – английски, обращаясь к Фройндеру, - Господин Ксенофонт Быков сейчас находится в другом месте, у него свои дела. Я расскажу ему о вашем предложении, а он примет решение участвовать ему в шоу или нет. Однако, почему вы решили пригласить именно его?
Шоумен достал из портфеля несколько фотографий и выложил на стол. На фото был дед Ксенофонт, которого брали под руки две стюардессы американской авиакомпании в день прилёта в аэропорту имени Джона Кенеди . Как давно это было!
- О, так это же деда! - восхищённо воскликнул Яша.
- Мне эти фотографии отдал один знакомый, который был в тот день в зале аэропорта. Ему очень понравился ваш родственник. Фотографии оставляю вам. Я заинтересовался, как сложилась судьба русского эмигранта, такого заслуженного в Советском Союзе человека. Вот об этом и будет наша программа. Вот необходимые бумаги, где всё написано, включая и сумму за участие в шоу мистеру Быкофф.
Парамон взял папку.
- Мы обсудим ваше предложение, - ответил он.
Договорились созвониться на следующей неделе и расстались.
- Вот это номер, дед Ксенофонт – телезвезда, - задумчиво протянул Яков.
- Да ты не спеши, может быть, он ещё не согласится, - заметил Парамон.
- Не согласится? Да вы, дядя, ещё его не знаете. Ему что с одной шашкой на танки бросаться, что в телешоу поучаствовать - всё одно. Ему в жизни события нужны, а тут их и искать не надо.
Родственники, обсуждая неожиданное предложение, поехали домой.
У Ксенофонта действительно были свои дела. Пятницу он посвящал любимому занятию – включал аппарат и наслаждался процессом. В остальные дни недели, за исключением праздников, он себе этого не позволял, даже сократил походы к пивным полкам до минимума. Он стал много читать, занялся гимнастикой у – шу, начал позади дома строительство бани или как он его окрестил – БК – банный комплекс. Но пятницу, день после трудовой недели, он посвящал ностальгическому занятию. Верным спутником во всех делах, и, естественно в этом, был Джеймс. Они оборудовали себе место в ангаре. Рядом с аппаратом поставили столик и два стула, рядом небольшой стеллаж с фирменной тарой и местом под ёмкости с бражинкой. Вот и сейчас, пока шло таинство приготовления, Ксенофонт ждал и вёл беседу с американским другом, часть которой и услышали Яков с Парамоном, остановившись у ангара.
- Это же процесс, Жеймс, он наконец более менее адаптировался к имени соратника, - говорил загадочно дед, - путешествие в закромные уголки души. Здеся важно с кем гутарить будешь, кто он таков, шоб не нарушить хрупкую хармонию путешествия. Дед загадочно поднимал палец и слегка закатывал глаза.
Джеймс заворожено слушал Ксенофонта. Так он не слушал даже в детстве сказки, которые ему рассказывала его бабушка.
- И вот наступает момент истины, когда души собутыл …, нет, нет, я хотел сказать собеседников достигают высшей точки взаимопонимания. Тогда што? - обратился он к довольному Джеймсу.
- Ю ми увважяешь? - спросил Джеймс с видом первоклассника, отвечающего у доски.
- Ноу, ви синг а сон, - ответил дед с видом человека, открывающего истину заблудшему.
(нет, мы поём песню)
- На-ка вот текст я тебе его уже перевёл. Давай прорепетитируем, чтобы ты в нужный момент не подвёл, - добавил Ксенофонт, вручая листок Джеймсу.
- Чьто эта пьесьня петь? - поинтересовался собеседник по поводу содержания.
Дед, как мог, описал ему события. Двое влюблённых в шторм на парусной лодке выходят в море. Женщина обвиняет мужчину в измене и бьёт его ножом, а сама бросается в морскую пучину. Если бы Джеймс выпил, то после рассказа деда протрезвел бы точно. Он опять удивился содержанию песни, которая исполняется в момент душевного подъёма.
- Вьесёлый пьесьня петь есть? - спросил он удивлённо.
- Ну, не сразу и не после первой, а попозжа, как разойдёмся. Ты давай не отвлекайся – начинай, - нетерпеливо сказал дед.
- Охрасылсья мьесьяц бахрьянцам,
Хдэ вёлны сумельи ву шкаль.
Пайэдэм красьотка катачша,
Тавно йа тьебья патжыдаль.
( Окрасился месяц багрянцем
Где волны шумели у скал
Поедем, красотка, кататься
Давно я тебя поджидал )
На этом месте Парамон и Яков, уже не сдерживая смех, вошли в помещение. Джеймс испуганно вскочил, но Сандерс усадил его на стул.
- Вот, Парамоша, поём. Слышь, Яшенька, изучаем наше народное творчество. Песенке той, наверное, уже лет триста, а вон оно, как вчерась было. Вот и Жеймса приобщаю, пристрастился он к нашему …, - начал было Ксенофонт.
- Смотрю он пристращается к другому, - прервал Яков, показывая на аппарат.
- Нет, - твёрдо сказал Ксенофонт, - этого он себе не позволяет. Не его напиток, сильно млеет с него, - с сочувствием добавил он.
Парамон рассказав деду о приглашении на шоу, и что там будет, поинтересовался о его желании. Дед задумался, почесал затылок, и выдал: - Шову говоришь? Дык посмотрим, чем его запивают. Я согласен.
Поговорили ещё немного о делах – заботах. Тут Ксенофонт, хлопнув в ладоши начал петь: - На закате ходит парень возле дома моего , Поморгает мне глазами, И не скажет ничего. ...
Яков с Парамоном подхватили. Акустика в ангаре была приличной и песня звучала, словно с концертной площадки. А со второго припева: - И кто его знает, чего он моргает, в стройный хор добавил свой голос и Джеймс. Одна задорная народная песня сменяла другую, разливаясь и заполняя вечерние американские просторы русской удалью.
ссылка на предыдущую главу: 7_Американские реалии деда Ксенофонта
ссылка на следующую главу: 9_Американское шоу на русский лад