Вокруг бесследного исчезновения из лагерей и тюрем ГУЛАГ-а тысяч пленных поляков наворочено столько всего, что поиск истины оказался занятием не из легких.
Снос по решению прокуратуры мемориальной таблички со здания Тверской медицинской академии, используемого ранее НКВД в качестве внутренней тюрьмы, о расстреле здесь поляков, толкнул меня разобраться в этом вопросе.
И, надо сказать, что время для этого самое подходящее.
С того момента, как материалы уголовного дела по этому вопросу оказались в открытом доступе прошло уже более двадцати лет.
За это время высказались все. Не смотря на то, что главная военная прокуратура в 2004 году вновь прикрыла Катынскую историю фиговым листком грифа секретности, все карты лежат на столе раскрытыми.
Позиция тех, кто считает, что польских военнопленных расстреляли мы, наиболее полно представлена на сайте: http://www.katyn-books.ru
Аргументы опровергателей этой версии содержатся в книгах: В. Швед. «Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию»; Ю.Мухин «Антироссийская подлость» и «Катынский детектив»; Е. Прудникова, И. Чигирин. «Катынь. Ложь, ставшая историей»; Г. Ферр (американец) «Тайны катынского рассртела: доказательства, решение».
15 моих статей на тему Катыни – это своего рода дневник поиска истины.
Испытывая, с одной стороны - удовлетворение от того, что нашел ответы на все вопросы Катынской трагедии, а с другой – не испытывая радости по существу открывшейся истины, вынужден констатировать, что да, в 1940 году органы НКВД расстреляли польских пленных содержащихся до этого в Старобельском, Козельском и Осташковском концентрационных лагерях, и, частично, в тюрьмах Белоруссии и Украины.
К сожалению, бессудными массовыми убийствами эта постыдная история не ограничивается.
В разгар расстрельной операции - 13 апреля - была проведена депортация родных и близких польских офицеров, полицейских и узников тюрем. Окончательное решение о ее проведении было принято советским правительством и Политбюро ЦК ВКП(б) 10 апреля. Утверждена была в этот день и инструкция о проведении депортации. Совнаркому Казахстана было предложено обеспечить размещение 22—25 тысяч семей, предоставив им жилье и работу, Наркомату путей сообщения — выделить 81 эшелон по 55 вагонов в каждом. По данным конвойных войск и ГУЛАГа в апреле 1940 г. в Казахстан было переселено около 66 тысяч человек.
В 1940 г. были проведены три операции по массовому выселению, начатые 10 февраля, 13 апреля и 29 июня. В мае и июне 1941 г. на разных территориях последовательно была проведена четвертая операция. Само выселение каждый раз осуществлялось за один день. Погрузка выселяемых в железнодорожные вагоны и отправка эшелонов занимала больше времени. Как правило, в пути эшелоны находились около 2–4 недель, а затем часто следовал еще и многодневный переезд на гужевом, водном или автотранспорте к местам расселения.
Архивные данные показывают, что из западных областей БССР и УССР вглубь СССР отправлено 211 железнодорожных эшелонов. Пофамильные эшелонные списки не найдены, однако, благодаря установленным данным о численности практически каждого эшелона, удалось оценить число польских граждан, депортированных в 1940 г.: в рамках февральской операции — 139–141 тысяча, в апреле — 61 тысяча и в июне-июле — 75 тысяч.
Из директивных документов высших органов власти, а также материалов НКВД СССР видно, что в ходе каждой из четырех депортаций 1940–1941 гг. были выселены разные категории граждан, каждая из которых в тогдашней делопроизводственной терминологии имела свое название и на поселении содержалась, как правило, отдельно от других:
— в феврале 1940 г. (или позже, но на таких же основаниях) — «спецпереселенцы-осадники» (или «осадники и лесники»);
— в апреле 1940 г. — «административно-высланные» (члены семей репрессированных польских офицеров, полицейских, жандармов, тюремщиков, государственных служащих, помещиков, фабрикантов и участников контрреволюционных повстанческих организаций);
Согласно постановлению СНК СССР, предполагалось выселить 60 667 (61 092) человека в земли Акмолинской, Актюбинской, Кустанайской, Северо-Казахстанской, Семипалатинской и Павлодарской областей. Львиную долю спецпереселенцев местное самоуправление обязано было распределить в колхозах (36 729 человек), а остальных – в совхозах (17 923) и рабочих поселках (8000). Кроме того, около двух тысяч поляков были направлены в спецпоселки Сталинского, Степняковского и Шортандинского районов Акмолинской области для работы в золотодобывающей промышленности «Каззолото».
Так, поляки-спецпереселенцы числом 2036 человек, определенные для жительства в Акмолинской области, были размещены в 4-х спецпоселках, Сталинском, Шортандинском и Степняковском районах. Использовались они в основном на работах на предприятиях золотой промышленности в системе «Каззолото». Нет нужды говорить о том, что это была одна из самых тяжелых и трудоемких работ.
— в конце июня — начале июля 1940 г. (или позже, но на таких же основаниях) — «спецпереселенцы-беженцы» (прибывшие в западные области УССР и БССР с территорий, оккупированных немцами);
В этот раз выселили 76382 человек (25682 семей), перебежчиков и тех, кто подал заявление о выезде в центральную часть Польши, но не был принят германской стороной. Они были размещены в Красноярском и Алтайском крае, в Архангельской, Вологодской, Горьковской, Иркутской, Новосибирской, Омской, Челябинской, Якутской областях, Коми АССР.
— в мае-июне 1941 г. — «ссыльнопоселенцы» (причем некоторые из граждан довоенного польского государства, депортированных в июне 1941 г. из Литовской ССР, были высланы в лагеря военнопленных и в исправительно-трудовые лагеря, а не на поселение).
В фонде ОТП–ОТСП обнаружены всего два документа (к тому же явно дублирующие друг друга) о положении административно-высланных польских граждан в Казахстане. Это докладные записки на имя наркома Берии, направленные сотрудником центрального аппарата НКВД Безруковым 18 октября 1940 г. и руководством НКВД Казахской ССР 22 октября 1940 г. Оба пространных документа описывают с многочисленными примерами тяжелейшие условия жизни высланных польских граждан. Особенно трагична была судьба многодетных матерей.
[Далее при цитировании сохранены орфография, пунктуация и стилистические особенности документов.].
«В Иртышском районе переселенка-полька Панюк Варвара, 8.IX. с.г., придя в райотделение НКВД с маленькими детьми, оставила в РО НКВД 4-х сыновей и 2-х дочерей от 3 до 10-ти летнего возраста, заявив: "Возьмите моих детей, они голодают, я не в состоянии прокормить, если вы их не возьмете, то я вынуждена буду утопиться". Оставив детей в РО НКВД, Панюк с грудным ребенком ушла и пропала. (трупа ее нигде не обнаружено)».
В обоих документах приводятся примеры враждебного отношения к польским гражданам в Казахстане со стороны значительной части местного населения и особенно местной производственной колхозно-совхозной администрации: «Директор Пресновского совхоза ЛАРИН <...> показал: "Все, что есть хуже в совхозе даем полякам и все им в последнюю очередь. Они враги и пусть как хотят, так и устраиваются. Мне такие установки дают мои руководящие органы"».
Но приводятся и примеры солидарности с поляками, явно беспокоящие НКВД. «За последнее время наблюдается связь антисоветских элементов, разрабатываемых НКВД, со спецпереселенцами. Так, разрабатываемый НКВД высланный, как троцкист, Хмельницкий, с первых дней приезда поляков, установил с ними повседневное общение, вместе с которыми высказывает антисоветские настроения, заявляя: «Выселение поляков - варварство. Разорили сотни семей и лишили их всего. Как была наша Россия варварской страной, так и осталась».
Ниже приведенные сведенья касаются «спецпереселенцев-беженцев». Это третья волна депортации. Их, как вы помните, отправляли на поселения в Красноярском и Алтайском крае, в Архангельской, Вологодской, Горьковской, Иркутской, Новосибирской, Омской, Челябинской, Якутской областях, Коми АССР.
Полагаю, что положение польских переселенцев в Казахстан если и было лучше, то не на много.
Анализ архивных документов о движении спецпереселенцев позволил установить, что по состоянию на 1 июля 1941 года, то есть за 16 месяцев пребывания на спецпоселении, умерли 10 864 человека, что составляет 7,7% от общего числа прибывших.
Самым большим бедствием для спецпереселенцев был недостаток продуктов питания — голод.
«Имеют место случаи смерти детей на почве недоедания (спецпоселок В-Толшма). На спецпоселке "Крутая Осыпь" треста "Вологдалес" в школе дети не выходят на физзарядку, по причине слабости от плохого питания»; «В результате такого состояния с продовольственным снабжением имеют место случаи истощения от плохого питания, как и взрослых, так и особенно у детей, массовые заболевания — куриной слепотой, а также и цинготные заболевания». (Из докладов о состоянии спецпоселков по Вологодской области на 1 января 1941 г.52 и на 1 апреля 1941 г.).
«В силу недостаточности хлеба, отсутствия овощей, жиров и др. продуктов питания получилось истощение, слабость у рабочих и заболевания авитаминозом, отсюда невыполнение норм и смертность (за 1 м-ца 1941 г. умерло 17 человек) <...> Моральное состояние как взрослых, так и детей подавленное. Из-за плохого питания и недостатка хлеба население спецпоселка имеет истощение. На вопрос к детям школьного возраста "посещают ли школу", дети отвечают: «умирать можно и неграмотными». (Из докладной записки «О состоянии спецпоселка "Маромица" Опаринского района, принятого в состав Кировской обл. от ОИТК и ТП УНКВД Архангельской обл., по состоянию на 16-е февраля 1941 г.»).
«В поселке Мереть, Сузунской райкомендатуры (системы Химлессырье) — из-за недоставки продуктов с 22/XII-1940 года по 14/I-41 года — совершенно не работали котлопункты, 30 и 31/XII и 1 /I-с/г. — на всех кварталах этой поскомендатуры совершенно не было хлеба, это же повторилось 4, 5, и 6/I-с/г. Причины: — отсутствие каких-либо запасов на месте и невозможности доставки продовольствия в эти дни из за сильных снежных буранов.
В результате всего этого, в поселке имеется 33 случая истощения детей и несколько случаев голодных отеков у взрослых».
В течение 3 дней 31/XII, 1 и 2/I-с/г. в этом поселке имело место 4 смертных случая взрослых». (Из доклада Отдела трудпоселений УИТЛиК НКВД по Новосибирской области от 7 февраля 1941 г. о состоянии спецпоселков спецпереселенцев-беженцев).
В результате недоедания, отсутствия теплой одежды и обуви, антисанитарии, скученности и холода в бараках спецпоселков свирепствовали болезни.
«По сообщению УНКВД по Архангельской области в спецпоселке Кокорная, Пинежского района вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Зарегистрировано 80 случаев заболевания». (Из рапорта зам. начальника УИТКиТП ГУЛАГа НКВД Конрадова замнаркому Чернышову от 13 ноября 1940 г.).
«В числе умерших большинство старики инвалиды, которые предназначались для передачи в инвалидные дома, а также имеются умершие средних лет и дети.
Большая смертность объясняется отчасти тем, что спецпоселенцы не привыкли к Сибирскому климату, большинство не имеют теплой одежды и обуви, благодаря чему появились гриппозные и простудные заболевания со смертельным исходом. Этому способствовало и плохое снабжение продуктами питания, что особенно плохо отражалось на здоровьи детей и стариков». (Из доклада о состоянии спецпоселков Управления Енисейлага НКВД Красноярского края за IV квартал 1940 г.).
«На поселках зарегистрировано 17 случаев брюшного тифа и 3 случая сыпного тифа. Эпидемия распространилась из-за неправильных диагнозов фельдшера и антисанитарных условий жилищ. Бани на поселках не работают, в результате среди спецпереселенцев зарегистрирована массовая вшивость». (Из докладной записки ст. инспектора ОТП ГУЛАГа НКВД Шерманзона об итогах командировки в спецпоселки Горьковской и Ярославской областей).
«Из-за отсутствия теплой одежды и обуви в Ношульском и Объячевском Лестранхозах ЦОЛЕС НКПС за январь и февраль м-ца обморожено 90 человек <...>
В бараках где размещены с/переселенцы холодно и сыро, ни в одном бараке двойных рам нет, сушилки для просушивания одежды не построены, одежду сушат там-же где и проживают. Подсобных помещений нет, прачечные для стирки белья не устроены и белье вынуждены стирать в комнатах, от чего получается сырость. отдельных кухонь нет, пищу готовят в жилых помещениях. <...>
В спецпоселках Прилузского р-на "Соль", "Ношуль-База" с сентября 1940 года было обнаружено эпидемическое заболевание брюшного тифа, за это время было зарегистрировано 207 случаев, из них умерло 41 человек. К настоящему времени больных 27 человек». (Из доклада о состоянии спецпоселков осадников и беженцев в Коми АССР по состоянию на 1 апреля 1941 г.).
«<...> бараки находятся в антисанитарном состоянии, так как побелка не производилась 10 месяцев. Территория, прилегающая к баракам, засорена сплошными нечистотами. <...>
В Троицком МЛП и Курочкинском лесопунктах за отсутствием бань и других профилактических средств имелись случаи заболеваний сыпным тифом 8 человек, корью, чесоткой и др. болезнями». (Из докладной записки о состоянии спецпоселков осадников и беженцев, расселенных в пределах Алтайского края, по состоянию на 18 мая 1941 г.).
В докладах о состоянии спецпоселков большое значение придавалось настроениям спецпереселенцев. Эти сведения отражались в специальном разделе «Политико-моральное состояние». Как правило, авторы докладов отмечали антисоветскую настроенность спецпереселенцев, что проявлялось в несогласии с выселением с родины, стремлении вернуться, в надеждах на восстановление польского государства.
«В ночь на 4/XII-1940 г. на Южном спецпоселке с/п с/п Бернатович Юзеф, Залога Тадеуш и Ружовец Мечислав сорвали с двери красного уголка замок, проникли в помещение красного уголка, где изорвали Портреты тов. СТАЛИНА, КАРЛА-МАРКСА, сорвали лозунг со стены и разбросали литературу по полу.
Как установлено следствием, эти же лица до этого издевались над портретами тов. МОЛОТОВА, СТАЛИНА и КАРЛА-МАРКСА.
Все эти с/п с/п по линии УГБ арестованы и предаются суду». (Из докладной записки о состоянии административно-хозяйственного обслуживания спецпереселенцев-осадников, расселенных в Челябинской области, по состоянию на 1 января 1941 г.).
«Настроение спецпереселенцев до сих пор продолжает оставаться антисоветским, можно слышать отдельные разговоры о войне с Советским Союзом, о восстановлении Польши, о возвращении их обратно на родину <...> Спецпереселенка Борис заявила, что тут их морят голодом заставляют работать, а платят гроши. Спецпереселенка Ясинская Ванда обратилась к поселковому коменданту разрешить ей петь польские песни, когда последний рекомендовал ряд песен, которые можно петь, то последняя заявила, что в Ваших песнях восхваляется только Советская власть и вожди Советского правительства и т.д». (Из доклада о состоянии спецпоселков по Макарьевскому району Ивановской области за I квартал 1941 г.).
«Спецпоселенцы настроены в основном уехать обратно на Украину, возвратиться в б. Польшу, надеясь на Англию, что она разобьет Германию и восстановит Польшу». (Из доклада о состоянии спецпоселков Управления Енисейлага НКВД Красноярского края за I квартал 1941 г.).
Управление НКГБ по Вологодской области 4 июля 1941 г. драматически предупреждало своего зам. наркома Кобулова об опасности вооруженного восстания польских спецпереселенцев и предлагало превратить спецпоселки в концлагеря.
«В некоторых школах разучивают песню, в которой выражается презрение к польским панам. Когда дети спецпереселенцев доходят до этой части песни, то пение демонстративно прекращается. Таким образом в детях развивается злоба <...>
В докладе о состоянии спецпоселков спецпереселенцев-беженцев ОТП УИТЛиК УНКВД по Новосибирской области от 7 февраля 1941 г. рассказывается:
«Особенно плохое расселение произведено по Томасинлагу, в связи с чем <...> возникли массовые недовольства, перешедшие в отдельных спецпоселках в бунт, в частности из-за жилищно-бытовой и продовольственной неблагоустроенности беженцев спецпоселка Тайга (115 квар), численностью около 1500 человек, 16 августа 1940 года подняли бунт и организованно, оставив поселок с детьми и вещами, направились к берегу реки Чулым, на расстоянии от поселка в 12 километрах, с требованием возврата их в западные области УССР и БССР или в более теплый климатический пояс страны. Прибывшие на берег реки сбились в кучу, на протяжении 5 дней категорически отказывались от выполнения требований представителей власти о возвращении в спецпоселок, требуя их отправки на Украину. Бастовавшие поддерживались спецпереселенцами близлежащих поселков Берегай, Кица и Сибиряков, также организованно отказавшихся от работы и требовавших возвращения на Украину. Принятыми мерами УНКВД и УИТЛ забастовки были ликвидированы без применения оружия и водворен соответствующий порядок во всех поселках. 45 человек зачинщиков и организаторов бунта арестовано и привлечены к уголовной ответственности».
Второй массовый протест депортированных польских граждан имел место летом следующего года. Согласно докладной записке УНКВД Омской области от 28 июля 1941 г.80, 1400 ссыльнопоселенцев из Белостокской области, прибывших в Омск 7 июля 1941 г., в течение трех дней противостояли попыткам органов НКВД отправить их к местам поселения в глубине Омской области и требовали вернуть их на родину либо расселить в Омске. Сопротивление было сломлено только после ввода во временный пункт их размещения (в городском цирке!) 120 вооруженных милиционеров и насильственной погрузки личных вещей ссыльнопоселенцев на машины.
Другие статьи цикла о "Катыни".
1. «Памятную доску о расстреле органами НКВД польских военнопленных снесли. На очереди мемориал на месте захоронения?»
2. «Рокировка. Памятную доску о расстреле органами НКВД поляков демонтировать – Сталину установить».
4. "Было принято решение сами захоронения залить раствором щелочи, которая сжигает и костные останки, и материю, и металл"
5. "Кто, как не враг мог это сделать?"
6. «Все мною сказанное — правда, ответственность за клевету мне понятна, я сказал всю правду».
8. «Является ли антироссийской подлостью «Антироссийская подлость» Мухина?»
10. «Историческая правда о Катыни побеждает?»
11. «Катынский казус Нюрнбергского трибунала».
12. «Загадка записки Берии» .
13. «Самый сложный вопрос Катынского преступления. Мотив. Месть»
14. «Самый сложный вопрос Катынского преступления. Мотив. Версия историка Лебедевой»
15. «Самый сложный вопрос Катынского преступления. Рассказ экс-генерала МГБ»
16. «Белорусский и Украинский эпизоды заказных массовых убийств поляков»