Человек даже на войне не теряет в себе любовь к прекрасному. Вот и в ноябре 1987 года близ города Гардез провинции Пактия в Афганистане люди не только воевали, но и любили полной грудью "по-достоевски".
В бригаде были женщины - служащие советской армии. Они были официантками в офицерской столовой, были медсёстры в медроте, вольнонаёмными КЭЧ. А женщина на войне, как известно - это объект пристального внимания, тем более когда на фоне яркий контраст с теми, кто прячет лицо под паранджой. И влюблялись в наших женщин от солдата до целых полковников, страстно влюблялись. Как-то вызвал на дуэль один прапорщик п/полковника, но последний отказался стреляться, дескать прапорщик не офицер. Вот так вот, даже пушкинские мотивы случались. И подарки несли женщинам с караванов и солдаты мечтали в медроте о прикосновении руки женской. Всё было, но, как всё личное не афишировалось, тихо, почти... В ноябре 1987 года старшина разведроты в сердцах гранату бросил в открытое окно штаба в кабинет заместителя по боевым действиям подполковника Маслова А.В. Заместитель был госпитализирован с ранениями ног, и ещё два офицера штабных, которые за фанерной перегородкой штабного модуля сидели. Да и сам старшина разведроты подранился. Его тоже медицина обработала и под охраной в палату определила до первой вертушки из бригады вон.
И конечно это событие разлетелось по весям бригадным. Ну и я, влекомый любопытством диким заглянул в палату подполковника. Там лежал подполковник под капельницей, а его свободную руку поглаживала старшая официантка офицерской столовой. Наши взгляды встретились. Она не смогла сбросить переживания с лица и любовь, мгновение и вот её лицо жёсткое. Но я успел, успел увидеть то, что не скрыть. Она его любила.
Сейчас с лёгкостью можно сопоставить с этой историей фильмы фронтовика Петра Тодоровского "Военно-полевой роман" и "Анкор, ещё анкор!" Да, война и мир - неразрывная связь. И люди в этой связи не меняются. Они умеют любить и ненавидеть.
Непосредственный участник событий дополнил историю деталями, о которых я взял смелость поделиться с читателями.
Евгений Барханов, добрый вечер! Очень много воспоминаний. Не всё можно публиковать. Конкретно по этому случаю. Толя Вяткин был старшим прапорщиком, я - старшим лейтенантом. Он на много старше меня. Старшина роты, я зам.ком.роты. На засады ходить тяжело, а на облёты, вроде, как и не сложно. Прапорщик почувствовал себя крутым. Я не препятствовал. Как-то, где—то ему не уступил дорогу какой-то солдатик. Прапорщик ему заехал. Сломал челюсть или не совсем, но дошло до замкомбрига. Тот его до суда чести прапорщиков со снижением в звании и до отправки в Союз. А прапорщик не успел стать героем. Он полковника на разговор, а тот не хочет. Вот он и пошёл с гранатой в кабинет. Будем говорить? Тот его посылает. Ну тогда лови. Бросает ему гранату (кажется, РГД-5), тот бежать, а прапорщик стоит в дверях и не пускает. Взрыв. Прапорщику осколки в ногу, у полковника вся жопа в шрамах. Я слышал этот взрыв, когда был в роте. Сразу звонок: вас срочно вызывают в штаб! Прихожу , осколки, запах тротила, кровь. Узнаю подробности. Всех увезли в медроту. К нам летит комиссия из штаба Армии. Иду в роту. Убираем все боеприпасы в оружейную комнату, наводим везде порядок. В роту приходит комиссия во главе с начальником штаба Армии. Заходим в комнату для хранения РД. В углу лежит штабель из гранатомётов «муха», «оса», «шмель». А ведь всё выгребали до последнего патрона. Начальник штаба армии: «Я удивляюсь, что прапорщик взял только гранату». Больше они ничего не смотрят. Занавес. Как меня не сняли с роты, я не знаю. Потом мы с ним летали в Кабул на приём к Громову. В общем, решили, что полковник не смог найти общий язык с подчинённым. Прапорщик улетел в Союз. Могу написать и про женщин...