Людям, живущим в двадцатом веке,
Можно ль так думать о человеке?
Можно ли бросить живых в могилу,
Употребляя так гнусно силу?
Кто же поверит в такие басни?
Это стихи Кристины Живульской, той, кому было суждено пройти весь ад лагеря смерти, выжить и написать об этом свою книгу, выпустить наружу свой крик о всем том, что она видела, чувствовала и чем жила эти годы.
27 января Советские воины вступили в самый страшный концентрационный лагерь. Никто из них не знал, что ждет их за этими стенами, на картах это место обозначалось густым лесом. По факту, их ждали более 7000 оставшихся там людей, для которых они стали ангелами - хранителями.
Вспоминая сегодня свою дорогу по лагерю, я отчетливо помню каждый пройденный барак, каждый кирпич, вот в это озеро скидывали золу сожженных, вот тут держали детей, а вот и он - единственный оставшийся крематорий с печами и газовой камерой, не успели фашисты его взорвать. Свои статьи с посещением лагеря и прикреплю в конце, но в этой я хотела бы познакомить Вас с лагерем словами Кристины, той, которая выиграла схватку с самой смертью.
Она попала в лагерь в 1943 году, прибыла из Варшавского гетто, в который попала за работу в подпольном движении сопротивления.
"С той минуты я перестала быть человеком. Умерла свобода, мама, друзья...Я была заключенная 55908 "
Первый апель в лагере, первые проверки, первые уроки. Убрать колодки на ноги под голову, иначе украдут, лечь вплотную друг к другу на нарах, так будет теплее, а главное - умудриться разделить выданный в обед паек на вечер. Ведь суп из брусники и кислой капусты с куском хлеба - суточная норма еды.
Некоторое время Кристина с подругами проходили так называемый карантин, это были тихие и спокойные дни, по сравнению с теми, которые начались после выхода на работу.
"Возвращались с поля, почти всегда неся на плечах труп подруги и отбивая левой ногой такт марша". " Часто мы работали без обеденного перерыва до самого вечера. Вечером мы проглатывали свой суп, прокисший от зноя. На другой день всех мучил понос. Если хоть одна из нас бежала в ближайшую канаву, часовые спускали на нее собак"
Через какое - то время Кристине повезло. Ее подруга Валя Конопская, сидевшая уже два года в лагере смогла добиться для нее работы под крышей, в сауне. Теперь ее работа сводилась к указаниям направления вновь прибывшим узницам: за платьем, за колодками, за получением знака в форме креста. Но и это не спасло Кристину от самого страшного - тиф и больничная палата. Ухаживая за больной подругой героиня книги заразилась и сама.
"Завтра кризис, если выдержит, может, и будет жить. Только вряд ли, сердце у нее слабое"
Выжила, снова победила в схватке со смертью. За три месяца, проведенных в ревире много было увидено и много описано в книге, боль, страх, счастье от полученных с волим посылок, слезы от потери подруг.
В начале апреля 1944 году Кристину переводят в лагерь в Бзежинки, известному у нас как Аушвиц - II.
"Все чувствовали страх перед этой переменой. Там крематории. Там будем вблизи видеть людей, идущих на смерть"
Работа в канцелярии, более удобные бараки , посылки от родных сделали тело Кристины более сильными, но душу разрывало от увиденного и переживаемого.
"Светловолосая девочка нагнулась, чтобы сорвать цветок у дороги. Наш шеф возмутился, как можно портить цветы и топтать траву. Он подбежал к ребенку, которому было не больше четырех лет, и пнул его ногой. ...Что это за чудовище, бить ребенка, который через пять минут погибнет в газовой камере".
"Оказывается ребенок остался живым потому, что сосал грудь матери и газ не получил доступа в легкие. Дежурный эсэсовец Моль, разъярившись, бросил живого ребенка в пылающую печь"
Надежда на освобождение угасала каждый день. Кристина превратилась в робота, который просто выполнял запрограммированную программу.
"А когда - нибудь... Если удастся выйти на свободу, смогу ли я смотреть на прекрасный пейзаж, на радующие глаз уголки земли и не вспоминать этот черный дым, кровавое пламя, отчаянный последний крик сжигаемых людей? Никогда. Никогда. У людей будут свои дела, а я мыслями, сердцем буду всегда здесь"
Мимо Кристины ежедневно проходили тысячи людей, идущих своей последней дорогой в газовые камеры. Она видела как за сутки умертвили цыганский лагерь, как выполняли приказанную норму в 20 тысяч тел ежесуточно, как днями и ночами языки пламени выбрасывались через трубы крематориев, отправляя души невинно убитых людей высоко в небо.
"Повсюду пахнет сжигаемым человеческим телом. Этот запах душит, одуряет, голова тяжелеет, наливается свинцом.....В эту минуту со стороны белого дома, раздирая небо и воздух, несется страшный стон, единый стон в тысячу человеческих голосов. Он длится минуту..две..три. Это кричат из рвов , - силится объяснить Ирена. - Их сжигают живьем."
На страницах книги я прочитала и некоторые истории про наших воинов. Некоторые подруги Кристины были так же советскими девушками, ежедневно сражающимися за свою жизнь.
"В сауне разыгрался эпизод, невероятный в истории лагеря. Один из офицеров не позволяет сбрить себе бороду. Вызывают эсэсовца, который приказывает немедленно выполнить приказ. - Не дам! - заявляет русский. -А кроме того, как ты смеешь говорить мне ты. Стать смирно , гитлеровский щенок, перед советским генералом! Эсэсовец, как загипнотизированный, берет под козырек и убегает. Генералу оставляют бороду. Мы хорошо помним судьбу тысяч русских пленных, уморенных голодом. "
Чем больше становится ясно, что скоро придет свобода, видя, как эсэсовцы пытаются уничтожить все доказательства страшных деяний, Кристине и ее подругам на ум приходят страшные мысли. Ведь и их уничтожат, как зондеркоманды, ведь они знают столько информации. Каждый шорох, каждый стук в дверь, каждый вызов к шефу становится прощальным. Но им повезло, их, как и тысячи других отправляют маршем смерти за 300 км в другой лагерь.
"На дворе темнеет, темнеет и у нас в мозгу. Все становится непереносимо трудным. Каждый шаг причиняет боль, стоит мучительных усилий....Вдруг в поле зрения мелькнула опрокинутая на дороге телега с сеном. ... Мгновение - и я присела, упала на сено. В ту же минуту Зося накинула на меня охапку сена. Прошла дальше".
А ведь ее подруга могла так же прыгнуть в этот стог, но не сделала, поняла, что так могут попасться, что лучше пусть спасется хоть одна, чем погибнут обе...
Точного количества людей, погибших в Аушвице не установят никогда. Но мы должны помнить о каждом замученном человеке, чтобы это не повторилось никогда.
Эту книгу я купила в самом лагере, из всего разнообразия продавцы посоветовали мне именно ее. "Это моя любимая, прочитав ее, вы как - будто проживете сами с Кристиной все ее года в лагере" - сказали мне за прилавком. Да, читая каждую страницу, я проходила известной мне дорогой вместе с ней, от барака к бараку, от сауны до крематория, от Блока смерти до ворот. Мы должны знать правду о том, что происходило на этой земле.
"Если утром ты проснулся, значит это хороший день" - девиз татуировщика из Освенцима.
Мое посещение лагеря - Аушвиц и Аушвиц - Биркенау
Кристины Живульской не стало 1 августа 1993 года и похоронена она в городе Дюссельдорф.