Это очередная статья из серии "Двор моего детства". Предыдущие статьи здесь, здесь и здесь.
Читая первые статьи про двор моего детства можно подумать, что я идеализирую годы детства и страну, в которой я тогда жила. Это не так. Это, скорее всего, ностальгия по детству, по двору, по друзьям, по особой атмосфере именно свободного детства того времени. Но, уже начиная с детского сада начиналась казенщина и принудиловка. Я помню, как меня кормили насильно в садике, привязывали хлеб к руке и, если вовремя не доела обед, во время дневного сна я обязана была стоять возле своего стола с остатками еды. За любое "вольнодумство" в детском саду можно было получить подзатыльник...
Да и взрослые, помнится, всё время чего-то опасались. В то время мне, конечно, было непонятно, чего именно боялись мои родители. Только повзрослев, я могла по иному оценить события того времени.
Тогда очереди возникали даже за хлебом, продуктом, который по определению классиков марксизма-ленинизма являлся фундаментальным продуктом питания советского человека. Но не все было так просто с этим хлебом. Хрущев был помешан на кукурузе и часть хлеба пеклась именно из нее, родимой... Хлеб из-за этого приобретал ярко-желтый цвет и за два часа становился твердым как камень.
А советскому народу это почему-то не понравилось – и появились очереди за «хорошим» хлебом, который тогда стали отпускать по одному-два батона в «одни» руки. Очередь за хлебом приходилось занимать в четыре-пять часов утра. Чтобы взять хлеба побольше, брали с собой в очередь детей, еще "одни руки". Дети в этих очередях развлекались как могли, я всегда брала с собой книжку.
И вот однажды мама отправила меня в Пассаж (таким громким именем назывался большой продовольственный магазин, до которого нужно было ехать на трамвае целых пять остановок) в очередь за большой круглой сдобной булкой, которая продавалась только в этом магазине (соседка, имевшая "блат" в Пассаже, сказала, что сегодня привезут). Я, плохо ориентируясь в этом огромном магазине, перепутала хлебный отдел с кулинарией и, удивляясь и радуясь отсутствию очередей, купила в кулинарии какой-то круглый пирог с повидлом, "повидлой", как сказала продавщица.
Очевидно, эта булка была испечена именно из кукурузы и, когда я принесла ее домой, этой булкой уже можно было забивать гвозди. Мама, конечно, отругала меня и вся семья стала думать, как утилизировать эту булку...
Это оказался непростой вопрос! В то время по дворам ездила "мусорка" - такая специальная машина с прессом, а впереди нее шла тетенька в грязном, но белом фартуке и звонила в большой колокольчик (иногда позволяла звонить и детворе). Выходили выносить мусор сразу все жители двора - именно поэтому выбросить булку, даже завернув в газету( вдруг развернется под прессом), оказалось невозможным - вдруг кто увидит, донесут и "посодют"за разбазаривание дефицитного народного добра. Папа-коммунист и передовик производства самоустранился от решения этой проблемы, сказав:"Сами заварили кашу, сами и расхлебывайте!" Мама-учительница была в панике (узнают в школе, педсовет, выгонят, а-а-а-а!!!). Из всего семейства только бабушке нечего было терять, она -то и разработала схему уничтожения булки, предусмотрев все случайные детали. Было задумано закопать "покойницу" на ближайшем пустыре.
И вот, поздно ночью, после полуночи мы втроем (мама, бабушка и я) крадучись, "яко тать в нощи", отправились в путь. Я несла хлеб, тщательно завернутый в старую газету и перевязанный бечевкой, мама - лопатку для цветов, спрятанную под халатом, а бабушка - бутылку с водой для размягчения земли на пустыре и скакалку, замотанную вокруг талии под халатом. Если кто увидит нас и спросит, куда это мы идем, да еще и ночью, мы должны были выдать разработанное бабушкой алиби - "Светочка - растяпа днем прыгала на пустыре со скакалкой и потеряла ее, а завтра в школе физкультура и физрук сказал, чтобы все принесли скакалки!"
Спотыкаясь и чертыхаясь в темноте, мы кое-как добрались до неосвещенного пустыря, пугаясь каждой тени и каждого звука. Бабушка смочила землю водой, мама выковыряла неглубокую ямку, я уже хотела положить туда булку, но бдительная и дальновидная бабушка не разрешила:"Копай глубже, собаки раскопают, а кто-нибудь увидит хлеб в газете и прочитает наш адрес (тогда на газетах писали химическим карандашом адрес доставки) и всё-таки донесут куда нужно".
Через час всё было кончено - булка была надежно похоронена в глубокой яме и придавлена для верности (от собак!) тяжелой каменюкой.
Возвращаясь домой и размахивая освобожденной с бабушкиной талии скакалкой, мы чувствовали себя разведчиками партизанского отряда, совершившими удачную операцию по обезвреживанию противника. И да, мы встретили соседа - шахтера, шедшего на работу в ночную смену и хором выдали ему прекрасную версию про скакалку и растяпу дочку...
А вы говорите - счастливое детство!!!