Утро после операции я встретила в компании лечащего врача и медсестры, которая убирала из моей вены иглу от капельницы. Теперь на локтевом сгибе красовался пластырь с цветочками и пара неприметных гематом. Брэндона не было: не только в палате, но в самой больнице.
-Не стоит беспокоиться. Он вышел некоторое время назад, но оставил тебе сюрприз, - врач кивнул в сторону тумбочки с правой для меня стороны, но я и головы не успела повернуть, как он сменил тему. - Но сначала посмотрим, как у тебя дела!
Осмотр уместился в четверть часа, итог словами самого кардиолога:
-Катюш, записывай. 15 часов после операции: пациентка не капризничает, выполняет все предписания, сейчас будет завтракать, а после обеда и обязательного, подчеркни дважды, послеобеденного сна, можно будет задуматься о том, чтобы пройтись под солнышком. Разумеется, под чутким присмотром медперсонала и любимого мужа. Настолько любимого, что от одного упоминания о нем, на щеках выступает румянец! Итак, динамика замечательная! А пациентка большая молодчина! Отдыхай, Ана, я попозже загляну.
-И вы туда же?
Врач рассмеялся, достал из кармана халата карамельку «Барбарис» и протянул мне. Фрэнк прав, лучше и круче кардиолога я просто не могла найти.
Ладно, что там за сюрприз? На тумбочке лежала книга Моруа, которую Брэндон читал мне вечером, а на ней горшок с маленькими фиолетовыми цветочками. С фиалками! Между листочками торчала записка:
«Доброе утро, Ангел! Утро по-настоящему доброе! У тебя новое сердце, но старый американец, а еще цветы, которые цветут круглый год, как и любовь старого американца к тебе. Люблю тебя и целую твои сладкие щечки! P.S. Знаешь, найти фиалки в Петербурге в 7 утра оказалось проще, чем достойный завтрак. Чтобы ты понимала, в больнице тебя собирались кормить овсянкой! Да, я знаю, ты любишь овсянку, но сегодня это так скучно и примитивно! У нас праздник!»
Когда я дочитала последнюю строчку, дверь тихонько приоткрылась и показался автор сего произведения. Вовремя, я не успела толком соскучиться. Брэндон выглядел бодрым и свежим: волосы аккуратно уложены, футболка отглажена, на глазах — мои солнечные очки с желтыми линзами, а в руках — бумажный пакет с логотипом известной пекарни. Неправильно будет сказать — он улыбался. Он освещал мою жизнь, придавал ей смысл и красоту.
-Доброе утро, Ангел! - Брэндон подошел и чмокнул в лоб. - Я раздобыл круассаны и сливочный сыр. А! Еще немного черешни!.. Сейчас помою и можно будет… почему ты так смотришь?
-Ты приносишь мне фиалки, пишешь такую записку, покупаешь на завтрак круассаны… И после всего этого ты спрашиваешь, почему я так смотрю на тебя?
Слова утонули в слезах и фиалках, которые я продолжала держать в руках.
-Эй, - Брэндон уже сидел рядом со мной на кровати. Сначала подушечками пальцев, затем губами он вытирал капельки счастья. - Что это еще за водопад?
-Откуда ты такой взялся?..
-С планеты Земля, если тебя интересуют более точные координаты…
-Брэндон! - в попытке оттолкнуть, я умудрилась снова оказаться в горизонтальном положении, да еще и под весом его тела. Брэндон, вероятно, уже пообщался лечащим врачом и знал, что все хорошо и я более не ограничена в движениях. Иначе стал бы он…
-Я люблю тебя. Вот единственное объяснение всем моим поступкам.
-Я тоже люблю тебя, очень сильно… - первый поцелуй.
-Ты голодна?
-Очень.
-Не такого ответа я ждал…
-В смысле?
-Я хотел, - взгляд на наручные часы, - минут 10 провести за поцелуями, но… ладно, давай завтракать! - он почти слез с меня, когда я потянула его назад и встретилась губами с его губами. Он уже выпил утренний кофе, очаровательно.
-Я вполне могу подождать 10 минут.
-Уверена?
-Да! Заставь мое новое сердце трепетать от восторга и любви, мой старый американец!