И вот, наконец, его к хану приводят.
Робея, он в светлую комнату входит.
На троне средь пышных ковров восседает
Великий правитель. Он молча взирает,
Как падает в ноги ему брадобрей.
Работой велит хан заняться быстрей.
Спеша поскорее исполнить приказ,
К нему брадобрей подбегает тотчас.
И вдруг, словно молнией страшной сражённый,
Мгновенно на месте застыл поражённый.
Но, что же он видит? Ты только послушай!
У хана торчали ослиные уши!
Да, да! Настоящие уши осла –
Большие и шерсть на них густо росла.
Наверное, дело тут всё в волшебстве –
Проклятии страшном и злом колдовстве.
С трудом смог прийти брадобрей в себя вновь.
Кипела, стучала в висках его кровь,
Но, взяв себя в руки, он хана побрил,
Работой искусной ему угодил.
Довольным правитель суровый остался
И долго собой в зеркалах любовался.
Велел щедро мастера он наградить
И слугам до дома его проводить.
Но вот, что ему на прощанье сказал:
"Ступай, брадобрей. Помни – клятву ты дал.
Держи свой язык, словно лошадь в узде.
Не справишься – знай, быть ужасной беде!"