Усталый мужик брёл извилистой тропой, не обращая внимания на тучи комаров. Кровожадные пискуны роились, набивались в бороду, лезли в глаза. Не стеснялись они забираться за пазуху и жадно сосать кровь с усталого путника. Дорога была дальняя, сил не осталось даже на то, что бы отмахиваться.
Впереди забрезжил яркий свет и извилистая, мрачная тропа упёрлась в круглую, светлую поляну. Капли утренней росы переливались самоцветами на чёрной траве. Пчёлы копошились в раскрывающихся бутонах огромных дурманов. Яркое солнце вмиг прогнало кровососов - пискунов и мужику вроде как радостнее стало.
Подойдя к избушке, он снял шапку и поклонился до самой земли перед двумя девушками. Та, что была совсем молоденькой, даже ойкнула. Показалось ей, что мужик лбом травы сырой коснётся.
- Милые девушки. А не это ли дом старой Витенеги? Уж простите меня, что нежданно, негаданно. Да только очень уж мне совет мудёрый нужен. – начал разговор мужик и в глазах его мелькнула искра надежды. Была она маленькая, как песчинка, что быстро утонула в океане безысходности.
- Правильно ты пришёл. Тут она и живёт. Ты в дом проходи, да отдыхай. Сестрица моя тебя накормить, напоит. А я пока за бабушкой схожу. – ответила та, что была старше. Младшая вскочила и, распахнув дверь, пригласила гостя в хату. Мужик скромно расположился на лавке у двери и вежливо отказался садиться за стол и есть, сказав, что не голоден он. Девочка же по-хозяйски упёрла руки в бока.
- Если есть не будешь, бабушка сочтёт за обиду. Может и помогать не станет.
- Конечно, не стану. – захрипела ввалившаяся через порог старуха. – Коль ты с дороги от еды отказываешься, знать, и в остальном помощь тебе не шибко нужна. Садись за стол! А там и поговорим.
С видом нашкодившей псины мужик сел за дубовый стол и несмело зачерпнул деревянной ложкой кашу. Старух посмотрела на него и молча подвинула миску с хлебом.
- Ну, зачем пришёл? Только не ври! Говори как есть и всю правду! – грозно пробубнила бабка.
- Да я даже и не знаю с чего начать. – мужик почесал за ухом. – Порча на мне какая, проклятье, а может сглаз? Я и не знаю. Только всё в моей жизни под откос идёт, за что не возьмись. А коль что хорошее случиться, так я за этим плохого уже и поджидаю.
- Ты рассуждать о жизни своей на обратном пути будешь. А тут давай по делу. – зашипела старуха.
- Хорошо, матушка. По делу буду. – стыдливо опустил глаза мужик. – Звать меня Владдух. От того мать так назвала, что родился я мёртвым, а пуповязница, что принимала меня, час билась да к жизни вернула. Ну, вроде я дважды рождённый. Видать с тех пор вся моя удача и закончилась. Годов мне уже тридцать. Дед в моём возрасте меня уже на руках держал. Отец пятью годами раньше от возраста моего уже голову сложить успел на охоте. А я до усов и бороды дожил, а ничего после себя и не оставил. Жены нет, хаты своей не построил, так в отцовской с матерью и живём. Мастерства никакого не приобрёл.
Того и глядишь, жизнь скоро закончится, а и нет ничего у меня. Перед отцом и дедом стыдно будет, как у Кондратия встретимся.
- Так от чего же так всё в жизни твоей? Может сам на подъём тяжёлый? – поинтересовалась старуха.
- Да, куда уж там. Сам я на всё готов. Только вот не спорится. Хотел я на большие хутора к Плоскому озеру податься. Говорят там мастеров много разных. И ведь отговаривал меня приятель мой, не послушал я. А он говорил, что зря промыкаюсь и вернусь. Ну, нет, поехал. Да только как назло, зима холодная оказалась. В подмастерья никто не брал, я и вернулся. Решил я сам, своим умом себе дело найти. Начал птицу разводить. И предупреждал меня друг, что дело это трудное, передохнут. Но, не поверил я. Люди же, держат птицу. Но, по весне половина поголовья полегла. Решил я тогда крапиву на пряжу переминать, нитки плести…
- Дай угадаю? – старуха потёрла себе нос. – Друг отговаривать начал?
- Друг? Нет, друг не начал. Батюшка его. Рассказал, как он в молодости промышлял этим делом, что на много дней пути единственным был, кто нити из крапивы плёл. Посмотрел он глазом своим опытным, как я это делаю, да сразу и сказал, что не по мне занятие то. Я и браться даже не стал. И так у меня во всём. Чего не возьмусь, всё наперекосяк.
- Может, ты просто делами не своими занимаешься? – бабка подвинула мужику ещё хлеба.
- Да чем я только не занимался уже. Телегу купил себе у одного торговца. Хорошая телега. Только и успел, что другу показать. Конечно, нечета телеги, что у его отца в молодости была, но мне казалась весьма сносной. Да только утром мне по дрова ехать, а у неё ось и лопнула. Да так, что колесо выбило, то с обрыва и улетело. Чудом сам на телеге этой за колесом не нырнул. Чуть свина, что сосед одолжил, чтоб запрячь, не сгубил. Колоду с пчёлами нашёл, домой принёс. Одно лето мёд собирал, а на второе мыши все соты съели. И ведь предупреждал меня и друг и отец его, что не выгодное дело то, только время тратить. Отец друга моего по молодости пчёл держал, знает.
- Ну, а ещё чем заниматься пробовал?
- Да много чем. Только всё к одному и сходится.
- А вот скажи мне, Владдух, вещь такую. Друг твой и отец его хорошо живут? Богато. Чем занимаются.
- Да, что богато, я бы не сказал. Но, получше меня. У отца его опыт жизненный большой. Много чего в молодости пробовал. Совет в любом деле дать может кому угодно. Только вот я уж, видимо, советы не понимаю. Другу моему он жену нашёл. Девка хоть на лицо такая, больше в матери ему годится, но мне и такой не светит. Живут не богато, но получше меня.
- Так, а в чём преуспели друг твой и отец? В мастерстве каком может?
- Да, вроде нет ничего такого. Как то перебиваются, на жизнь хватает.
- Вот ты странный. Друг твой и батюшка его сами не преуспели ни в чём, а ты их наставления слушаешь. А давай я тебе наставление дам.
- Так я за тем и пришёл. Подскажи мне, как дальше жить? Может зелье какое надо выпить, или ещё чего?
- Зелье тебе не надобно. Сглаз на тебе. В мире есть люди, кому неудача чужая как свежее масло на хлеб. Вот и желают они той неудачи. И чем больше её с человеком, тем людям этим лучше. То и называется сглазом. Хочешь избавиться от такого, вот тебе совет. Сам за себя решать начинай, о планах своих не рассказывай никому, а советы только от тех принимай, кто действительно преуспел в деле каком-то. От тех советы принимай, кто подскажет, как лучше сделать, пример покажет, а не будет отговаривать тебя. А про неудачи свои никому и вовсе не рассказывай, как бы туго не случилось. Тем, кому это не интересно, оно и не интересно. Тем, кто помочь может, самим всё ясно станет. А тем, кто рад посмаковать о случившемся, знать это ненадобно.
- Неужто, ты бабушка сказать хочешь, что друг мой, Далемир, сглаз тот на меня кинул? – возмутился парень. – Не права ты. Не знаешь ты его.
- Не говорила я этого. Я тебе совет дельный дала в том, в чём я преуспела, а ты не слушаешь. О другом думаешь, вот и беда твоя в этом. А коль не слушаешь, так и делать тебе тут нечего. Возвращайся домой и доживай свой век как жил. – рассвирепела старуха так, будто мужик ей обиду какую нанёс. Её мутные глаза вспыхнули двумя жёлтыми огоньками. Казалось, эти огоньки могут прожечь человека насквозь. – Будешь ныть, вон как она, когда коленку ушибла, - старуха указала на девочку. – так ной в другом месте. Зелье ему, оберег. Может мне тебя на загривки усадить и самой до дома донести? А чтоб ты своими руками не утруждался, дабы неудач не хватать, мне за тебя всё делать? Хочешь, зад тебе лопухом подтирать буду?
Огорчился Владдух и пошёл опечаленный тропой извилистой. И ведь предупреждал его Далемир, что пустое это дело, что вернётся ни с чем. И отец Далемира говорил, что все ведьмы обманщицы. Им бы только людям жизнь отравлять. Связывался он с ними по молодости много раз. Но, не будь дураком, сам всегда ведьм в дураках оставлял по рассказам его. Так и ушёл мужик тёмной тропой, а над ним туча комаров.
Год уж прошёл. Сидят девушки на крыльце, глядь, кто-то с тропы лесной сходит на поляну их. Румяный гость, приодетый. Спина ровная, голова гордо поднята. Идёт, насвистывает что-то, веточкой мошек, да комариков редких играючи отгоняет. Смотрят девушки, а это Владдух. Только и не узнать его, так сияет.
Витенега сестре наказала гостя встретить, а сама за хату спряталась и бабкой обернувшись вошла в дом. Смотрит, а гость за столом сидит уже и щи за обе щёки с большим удовольствием уплетает, да нахваливает. А на столе гостинец от него с пряниками печатными и горсть монет серебряных. Как старуху увидал, с места вскочил, поклонился ей и помог за стол усесться.
- А я как погляжу, появилась у тебя удача? Неужели нашёл занятие, которое в руках твоих спорится? – спрашивает бабка.
- Не просто нашёл. Любое занятие у меня сейчас спорится, что не возьмусь. Ты уж, матушка, прости меня, что в том годе я на тебя обиду затаил. – Владдух ещё раз поклонился. – Я же тогда с тяжёлым сердцем уходил и всё думал, что прав был друг мой, отговаривая меня к ведьме ходить. Да только по пути домой я старика встретил на дороге. А тот сидел и дудочки вырезал. Интересно мне стало. Подумал я, что было бы здорово научиться такие дудочки резать на потеху людям. Да подумал, что не выйдет. А старик и сказал, что мастерство своё годов двадцать оттачивал, прежде чем первая дудка зазвучала как надо. Зато теперь с закрытыми глазами дудку сделать может, да в первой же деревне продаст её любому мальчишке, хоть за монетку, а хоть и за кусок хлеба. Рассказал он, что бродяжничает не от худой жизни, а просто потому, что старый стал и не хочется ему годы последние просиживать в хате. А так-то, у старика этого в четырёх деревнях семьи. Сыновей куча и внуков ещё больше. И все его ждут. Не поверил я, а старик даже обиделся. Идём, говорит, в ближайшую деревню. Заодно я тебе и инструмент дам, которым дудки резать можно. – мужик зачерпнул щи и с аппетитом сёрбнул.
- Так вот. Пришли мы в ту деревню, а старика все встречают. Кланяются ему. Дети бегут, прыгают вокруг него. И оказалось, что правда, старик не от жизни худой бродит по дорогам. Дал он мне инструмент, которым дудки резать, показал, как пользоваться. Да объяснил, что первая дудка не выйдет у меня, как не выйдет и десятая, и тридцатая. Но если я не дурак, не брошу затею, сотая дудка запоёт. Пусть фальшиво, как утёнок крякать будет, но, то уже успех. Да показал он мне дудку одну, что звучала звонко. Да рассказал, что сделать он смог её только спустя три сотни дудок. Сетовал на то, что нет у него таланта к этому, как у некоторых мастеров. Вот тут я и вспомнил слова твои, что слушать надо тех, кто добился чего-то в жизни. А неужели это не достижение? – мужик отложил ложку, поднял миску двумя руками и втянул жижу, что осталась от щей.
- Домой я шел повеселев. Всё думал над словами твоими. И подумал о том, что если бы меня не отговаривали, а я бы на отговорки не поддавался, может, всё иначе и было бы у меня. Так вот, домой я явился, а друг меня встретил и говорит, мол, так и знал, что я ни с чем явлюсь. А отец его выбежал с ухмылкой, инструмент, которым дудки режут, увидал у меня в руках и начал рассказывать, что затея эта глупая. Что пробовал он в молодости дудки резать, да не нужны они никому. Только время терять. И как то мне так обидно стало за себя. – мужик полез в карман и достал дудочку. – Вот, матушка, на память тебе. Это сто первая. Уж извини, сотую я старику, что инструмент мне дал, подарил. Всю зиму деревяшку изводил, руку набивал.
- Спасибо за подарок. Но ты ведь не дудочку подарить два дня по тропе петлял? – усмехнулась старуха.
- Нет. Пришёл я потому, что друг мой отговаривал меня до тебя пойти. – мужик засмеялся. – Начал я жить, как ты сказала. Своим умом. Решил я колодец выкопать, а батя друга моего тут как тут. Давай советы давать. Только помню я, что колодец у них на дворе затух давно. Советы слушаю, да мимо ушей пропускаю. По-своему всё делаю. А что не получалось, так спросил того, кто сам рыл. Ну да, наделал ошибок. Вода в колодце быстро мелела. Да только приметил я, что Далемир, друг мой, как узнал о том, аж заулыбался. Видать так ему неудача моя приятна была. Ну, я виду не подал, начал второй колодец рыть, в другом месте. И вырыл. Вода там ледяная, как слеза прозрачная.
- Другим разом решил я телегу старую починить. Опыта нет, как мог, так и сделал. Приметил, как батя друга моего усмехается. Начал он рассказывать, что всё не так я сделал, что телегу ту вовсе надо сжечь, не стыдиться. А я на ней на базар поехал. Скрипела, зад отбивала, но доехал. А на базаре у меня её мужик какой-то купил. Не за большие деньги, да и не за малые. Ему товар везти, а телега его уже через верх была забита, колёса в земле тонули. Да только как отец друга моего узнал, что я телегу продал, аж покраснел. Смешно мне такое стало, но виду не подал.
- Начал я недосказывать о делах своих. На вырученные деньги птицу завёл вновь, разводить начал. Со знающими людьми советоваться. Какая и подохнет, какая заболеет. Но это я потом узнал, что так и у мастеров дела этого не редкость. А как Далемир узнал, что птица у меня уже как несколько лун водится, так спрашивает. Я ему говорю, что спорится всё. Поголовье растёт, яйца несут. Да оно и вправду так получилось. Да вот, подшутить решил на этом и сам не ожидал такого развлечения.
- Как же ты подшутил? – ведьма начала улыбаться и с нетерпением застучала сухими пальцами по столу.
- Да, сидели мы с другом под хатой его. Он мне какие-то советы давал, как лучше птицу кормить. Отец то у него в молодости держал. А я возьми и со вздохом печальным брякни, мол, не до советов мне твоих, положение у меня трудное, не знаю, как и быть. Слышу, в хате батя его с печи сорвался, аж что-то разбил. Выбегает на улицу в исподнем, глаза горят, на лице улыбка вот-вот развернётся. Какое, говорит, положение у тебя? Дохнуть начали? Дохнуть? А я отвечаю, что нет. Живут и жиреют. Просто много их стало. Птичник маленький. Новый строить надо, а не могу выбрать место. Так того аж покоробило. Но, от своего не отступил. Начал рассказывать, как он в молодости брату своему помогал курник строить. После этого случая Далемир как то реже ко мне заходить начал. Да и мне некогда. Днём заботы, ночами дудки режу.
- Ну, я вижу, дела у тебя и дальше пошли не плохо? – засмеялась старуха. – Вон, дудочка какая чудная. У тебя талант.
- Да не то слово. Как весна пришла, я половину поголовья на телегу погрузил и на базар. Продал всё. А там детвора бегала, дудочки им и раздал для забавы. Так двумя днями спустя человек пришёл. Сказал, что по делам в краях наших. Сам он с той стороны озера. Хочет заказать дудочек у меня три сотни штук. Через год вернётся, заберёт. Я об этом новостью с другом поделился, так его отец прибежал ко мне и начал рассказывать, что с людьми с тех краём дел иметь нельзя. Обманут. Что буду зря работать, а он и не явится, не заплатит. Что лучше сразу бросить затею эту и время не тратить. Только вот, как узнал он, что тот мужик мне вперёд пол суммы заплатил, так пятнами пошёл весь. А к утру удар его схватил и к Кондратию он отправился.
- Ну, видать просто время его пришло. Тут то твоей вины нет. – молвила старуха.
- Да я знаю, что нет. Совпало так. Далемир тогда меня начал упрашивать помочь могилу копать. Да всё за своё. Копает и советы даёт, как лучше. Что вот отец его рассказывал, как копать надо правильно, чтоб края не рухнули. Тот край, что я срезал, устоял. А вот его край, как гроб опускали, так у мужиков из-под ног и ушёл. Ну да ладно, не хочу я на таком моменте печальном радоваться. Не хорошо это.
- Ну, так ведь не всё это?
- Не всё. Твоя правда, матушка. Женился я недавно. Поехал свататься к дочери травника, хоть и в глаза её не видел. Далемир меня отговаривать по-обычному начал. Дескать, слышал он, что страшная она, толи гулящая, а толи и вовсе хвостатая. А я так решил, что приеду, присмотрюсь, а потом и свататься. Да так с женой обратно луну спустя и приехал. Девушка она молодая, да общий язык мы нашли быстро. Уж не знаю, как дальше сложится, но, что будет, всё моё. Дед мой дважды женился, потому как первая его жена, бабка моя, с купцом сбежала к жизни красивой. Да дед и не жалел.
Как закончен был разговор, попрощался Владдух, пообещал ещё старушку навестить и гостинцев привезти, да своей дорогой и пошёл. Проводила его Всенежа до тропы, да назад вернулась. Вошла, а сестрица облик старухи с себя скинула. Стоит посреди хаты голая, пряник есть и смеётся.
- Что смешного, не пойму? – удивилась Всенежа. Витенега откусила пряник и, посмотрев в окошко, улыбнулась.
- Ну, мы с тобой хоть ведьмы и не злые, хоть к людям поближе, а всё же ведьмы. А люд про нас говорит, что нам за счастье, когда кому-то плохо. Так вот, мне за большое счастье, когда плохо тем, кто другим плохого всем сердцем желает. Мне за веселье большое, когда тем, кого чужие беды радуют, чужое счастье поперёк горла встаёт.
- Так что, сглаз то был? – поинтересовалась сестрица.
- Сглаз был, да не страшный. Просто в мире люди есть, которые сами ничего не добиваются, но жизнь свою слаще делают тем, что и других за собой тянут. Вот они глазливые. Только глаз их дурной не действует, коль внимания на них не обращать. Вот Владдух всё же молодец. Переборол себя. Всё у него будет хорошо теперь. Мне и делать ничего не пришлось.
- Не пришлось? А старика с дудочкой разве не ты подослала?
- Дурная ты что ли? Я про старика с дудочкой только что и узнала. Просто людей в мире полезных больше. Только вот, не заметны они, когда человек голову опустил и под ноги себе смотрит. Мои слова видать гостя нашего задели, от обиды голову он и приподнял. Вот и заприметил такого старичка. И никакого тут ведовства и не надобно.