ВЕРА АЛЕНТОВА родилась 21 февраля 1942 года в Котласе (Архангельская область).
Цитаты из интервью разным изданиям, где В. Алентова рассказывает о себе:
"Я как живу, так и живу, такая, какая я есть, понимаете. И со мной трудно. Я помню, у Меньшова был юбилей и почему-то людей спрашивали на улице о нём. И одна женщина сказала: "Я думаю, что ему очень тяжело с его женщинами". Я подумала, что она права. Ему с нами тяжело. Оправдание одно – нам с ним тоже нелегко… Мы отпраздновали золотую свадьбу и все 50 лет мы были семьёй конфликтной. Потому, что мы очень разные. Говорят: муж и жена одна сатана. Так мы – сатаны разные. Хотя какие-то фундаментальные вещи у нас одинаковые.
... Семья у меня прекрасная, но у меня очень сложный характер, трудно взаимодействующий с людьми, в том числе с близкими... Это я за собой знаю смолоду, поэтому мне нелегко...
...Собственных счастливых дней — их было много. Гёте в своей длинной жизни, а прожил он 83 года, насчитал всего 7 минут абсолютного счастья. Так вот, если говорить об абсолюте, то день, когда я поступила в Школу-студию при МХПТ, был абсолютно счастливым днём — первым осознанным. Когда у меня родилась Юля — это второй день. Ощущение собственнической силы, я дала миру новую жизнь, возможно, гениальную, и мир ждут новые открытия. И третий день абсолютного счастья — это день присуждения Оскара, фильм «Москва слезам не верит». И не потому, что это самая большая награда кинематографистов, мы тогда мало знали об «Оскаре». А потому, что картину ругали, она имела очень плохую прессу.
И это при том, что люди выстаивали на морозе (фильм вышел на экраны в феврале) огромные очереди, чтобы купить билет. Успех у народа был феноменальный. Но критика кричала: у нас народ не тот.
И так злобно пинали моего несчастного мужа, что у него возникла мысль: «Господи, зачем я это сделал?» Когда американцы присудили Меньшову «Оскара», я была рада хотя бы просто потому, что он сможет расправить плечи. А ещё потому, что он победил среди лучших. 5 номинантов — это Франсуа Трюффо , Карлос Саура , Иштван Сабо и Акира Куросава .
Так что соперники были мощные, и даже кислую мину делать нельзя было: мол, это политический приз. США в то время называли нас империей зла и относились к нам весьма прохладно. А победил большинством голосов членов американской академии Меньшов. Уже много позже Рейгану перед встречей с Горбачёвым порекомендовали его советники посмотреть фильм «Москва слезам не верит», чтобы эту империю зла понять. И он посмотрел фильм дважды".
О расставании с Меньшовым:
"В принципе, когда говорят о страданиях, подразумевают муки душевные, а оба мы так устали, что посчитали благом для себя разбежаться: дескать, будет лучше, пожалуй, если поживем врозь. Поэтому-то гнетущих мыслей и опасений, что будет невыносимо, я не припоминаю...
...Мы жили в разных общежитиях. Я смеюсь: непонятно, как у нас родился ребёнок. Жили врозь, а дети были — это тот случай. Общежития длились очень долго... Да, это очень утомляет — бездомье, безденежье, студенческий быт. Да и обиды всё равно накапливаются. Тогда, когда решился жилищный вопрос, мне дали квартиру, а Володя начал сниматься и могли появиться деньги, мы решили расстаться. «Дошло до края»... Дело не в деньгах и даже не в быте, потому что очень долго в безденежье и в неустроенном быте мы были счастливы. Просто в какой-то момент мы поняли, что дальше невозможно быть вместе, слишком много трений... И подумали, что врозь нам будет легче.
Разойдясь и оглянувшись по сторонам, встретившись с другими людьми, мы многое смогли понять. Смогли понять главное — что у нас в жизни случилось счастье, когда мы встретились. И что чувства наши были чисты, горячи и прекрасны.
Да, мы могли бы устроить свои судьбы. Те предложения, которые были у меня, наверное, другую женщину устроили бы. Может быть, будь на месте Володи другой мужчина, и его бы устроили те предложения, которые были у него. Но, видимо, я была предназначена именно этому человеку, а он — мне.
Очень хорошо, что мы вовремя расстались. Это пошло нам на пользу. Если бы решили «потерпеть», мы бы всё равно разошлись и вряд ли бы уже смогли быть вместе. К счастью, у нас не дошло до того, чтобы ненавидеть друг друга, чтобы делить каждую ложку — до чего доходят люди, причём те, от которых ты этого не ждёшь. И ты понимаешь, что он не таков, это его довело вот это состояние безумное, в которое он впал сейчас... Пройдёт время — ему, может быть, будет стыдно за это, он будет говорить: «Господи, это вообще не я».
— А как вы соединились?
Началось всё с того, что Меньшов снимался в Орле, а мы собирались на гастроли с Юленькой. Володя дал мне телеграмму: "Когда будете проезжать мимо Орла, дай мне знать, я приду вас встречу». Но я, конечно, и не подумала дать телеграмму! Мы были в очень хороших отношениях, но никаких нам лишних встреч не нужно, считала я. А когда мы встали в Орле на остановке, Юля, глядя в окно, сказала: «А здесь мой папочка». И я поняла впервые, что вообще-то нас трое. И у меня встал ком в горле. Я подумала: «Господи, Боже мой, это ведь я не знаю, что такое папа и зачем он нужен, а для неё, наверное, папа важен так же, как и мама».
Володя по-прежнему считал нас своей семьей, что естественно, да и я относилась к нему, как к родному. Мне даже в голову не могло прийти запретить ему видеться с Юлей: ни в коем случае! Более того, уже после того, как мы решили с ним разойтись, я прописала его в своей квартире. Все у виска пальцем крутили: «С ума ты сошла!», а я отвечала: «Вместе мы были так долго. Теперь у него начинается новая жизнь, так почему я ее должна ломать?».
Мы, хотя и жили отдельно, официально не расходились, поэтому спокойно, без всякой задней мысли, подали документы на прописку. Не было мыслей, что я могу этого Меньшова лишить, наказать как-то... Люди почему-то предполагают худшее, но ни у меня, ни у него подобных поползновений не было.
А дальше... Мы, когда были ещё вместе, в разлуке писали друг другу каждый день письма. Они остались у меня. Володя попросил те из них, где он писал о Михаиле Ильиче Ромме. Это было нужно для статьи. Я перечитала эти письма и послала их Володе. Но окунулась в ту атмосферу горячей любви, когда мы писали друг другу. И, думаю, что и он окунулся в неё же...
Отношения остались такими же, просто мы вернулись домой, и это было правильно. После столь долгого разрыва такое редко с людьми происходит, но позади было столько яркого, сильного, молодого, мудрого, бедного, что его хватило сполна, чтобы понять: это и есть твоя жизнь, а все остальное... Остальное — только усталость, которая понятна и простительна, потому что так трудно в те годы, когда я уже была ведущей актрисой, в театре, пожалуй, не жил никто.
Все наши имели поддержку родителей или еще кого-то, кто помогал им построить кооператив, а мы выплывали сами. Кооперативная однокомнатная квартира стоила 1200 рублей, двухкомнатная — 1700, но об этом не могло быть и речи, потому что в зарплату мне платили гроши. Володя получал стипендию и, чтобы мы могли как-то сводить концы с концами, устроился в булочную...
Во ВГИКе у него был замечательный педагог Кнабе, который его очень любил. «Володя, — сказал как-то он, — если вам с Верой когда-нибудь понадобятся деньги, имей в виду: я дам в долг», и однажды мой муж решил этим воспользоваться. Приехал к нему и с порога: «Георгий Степанович, вы одолжить обещали — мне очень нужно». — «Пожалуйста, сколько?». — «45 рублей». — «Сколько?». Убедившись, что не ослышался, Кнабе пришел в недоумение: «Зачем тебе эти полсотни?». — «У Верочки день рождения, — ответил Меньшов, — и я хочу купить ей французские духи». Тогда эту роскошь имели очень редкие женщины — богатые, а я была бедная, но с французскими духами. Как же такого мужа можно было не любить?
Мы прожили больше 50 лет вместе... Стало ли легко? Нет, конечно. Благости между такими людьми, как мы, наверное, достичь невозможно.
У нас всё равно всё очень шумно.
Мы громко обсуждаем и часто бываем не согласны друг с другом. Но в главном направлении мы, естественно, идём вместе. Очень часто бывает: Володя ещё не спросил, но я могу ответить, потому что я знаю, что он хотел спросить. Часто заговариваем одновременно. Даже стали похожи внешне. У меня есть фотография. Мы сидим, смотрим в одну сторону. И это два абсолютно одинаковых лица!
Мой муж — это неотделимое уже от меня что-то. Мы уже как единый человек. Но жизнь у нас по-прежнему очень разнообразная, интересная и весьма конфликтная...
Мужчина и женщина — это две разные планеты, об этом всегда нужно помнить..."
О дочери:
...Я дала себе в своё время слово принимать жизнь своего ребёнка такой, какая она есть. Потому что моя мама не любила моего мужа, хотя он не сделал ей ничего плохого, она не хотела, чтобы я была актрисой, и мне было так тяжело от этого... Поэтому я решила: у меня с дочкой будет по-другому. Какую бы профессию она ни выбрала, я приму, кого бы она ни представила нам в качестве мужа, я приму без всяких разговоров. Это её выбор и её право. Это её жизнь. Я не знаю, как развивались их отношения с мужем, я не знаю, что довело их до расставания. Может быть, Юля похожа на меня внутренне, но Игорь совершенно другой человек, абсолютно не похож на Владимира Валентиновича. Тем не менее, произошла практически та же история. Но причины я не знаю... Для меня очень важно, чтобы Юля была счастлива. Если они решили через такой длительный срок опять сойтись, полагаю, что у каждого из них в душе осталось то ощущение любви, которое когда-то их соединило. Не может быть семьи без любви, вот это я знаю точно на своём примере. Говорят, Бог есть любовь. Стало быть, Бог есть в этой семье.
...Мы — дети послевоенные, росли, как сорняк. Наши родители не видели нас вообще: они постоянно работали, тем не менее мы выросли хорошими людьми. В нас сызмальства было заложено, что человек обязан трудиться, причем много — это было естественно. Мама внушала мне, что я непременно должна выучиться, получить образование и жить так, чтобы суметь обеспечить себя и своего ребенка. Я должна, должна — понимаете?
Это вот чувство долга, привитое с детства, безусловно, хорошее, верное, но в наших детях, поскольку жили они уже в более свободное время, накопилась какая-то обида на нас, на это: «Я должна, должна!», из-за которого приходилось очень много работать. Естественно, все это делалось для того, чтобы чего-то достичь, идти дальше вперед, и не ради карьеры в нынешнем гнусном понимании, а ради того, чтобы стать умнее, что-то узнать самому и суметь передать это детям.
Хотелось не просто приготовить ребенку оладушки, что сумеет всякая мама (хотя и это, как потом выяснилось, очень важно!), но и быть ему интересной. Отсюда это стремление везде успеть, все увидеть, и потом мы же в замечательное жили время. Таганка, «Современник», Юрский читает стихи в библиотеке имени Ленина, в политехническом постоянно какие-то диспуты... Все это было крайне занимательно, ново, умно, поучительно, желательно для развития, и за всем надо было угнаться... В итоге получалось, что ребенок оказывался на втором плане.
Если сейчас Юленьке предлагают роль и она заключает контракт, в нем обязательно оговаривает: дважды в неделю должна быть свободна, чтобы провести это время с детьми. Или Маша Аронова со мной делится: «Июль-август я не работаю — посвящаю их полностью детям».
Раньше о таком нельзя было и мечтать..."
ИСТОЧНИКИ публикации: https://bulvar.com.ua/gazeta/archive/s4_62708/5138.html
https://www.tvc.ru/channel/brand/id/22/show/news/news_id/353
О другой актерской семье --> Глазами фотографа Плотникова. ЛАРИСА ЛУППИАН: "Свадебного путешествия у нас не было"
Не забывайте ставить лайки, комментировать, соблюдая приличия, и подписываться на канал, если не хотите пропустить новые фотографии Мастера и истории от Екатерины Т.
Ищите фотоальбомы и книгу воспоминаний Валерия Плотникова "Времена оттепели прошли" в магазинах Москвы и в интернет-магазинах: https://ast.ru/book/vremena-ottepeli-proshli-839056/.
В Москве можно приобрести с автографом Мастера перед спектаклем в театре Ленком.