Продолжение. Часть 10-я.
Вот такой плачущей, измученно-униженной застала ее вечером домработница. Она пришла попроведовать "бывшую"и попрощаться перед отъездом.
-Маша! Вы-прелесть! Как же хорошо, что вы пришли, - встретила ее радостными возгласами хозяйка. Но чувствовались в голосе тревожные нотки. Тревожные оттого, что этот рабочий день длился вечно. Радостным, что хоть какой-то родной человек рядом. И есть кому рассказать, что произошло с ней за эти сутки.
До этого она никогда не приглашала Машу в свои собеседницы, хоть та и прожила с ними тридцать лет в одной квартире. Она как будто не видела, когда домработница прибиралась в их большой, роскошной квартире: стирала, мыла, готовила. Ее жизнь находилась паралельно с жизнью хозяйки, и пересекалась лишь тогда, когда Лялечке надо было лично отдать какое-нибудь ей указание. Чаще по душам с ней разговаривал сам Степан Ильич. Для Елены Александровны она не была близкой наперсницей.
Та Маша, которая мечтала о славе токаря, так на завод больше не вернулась. Настояли родители. Жить в тепле, не таскать на себе болванки железные, это ли не женское счастье? Да и платил Степан Ильич щедро. Помимо основной зарплаты вся семья пользовалась и многими привилегиями. Степан Ильич хлопотал для них путевки в санаторий на море, помогал сестрам и братьям Марии с работой и жильем в заводском общежитии. Доставал необходимое лекарство, если семья Маши в этом нуждалась. Да и сама Маша старалась вовсю! Дом блистал чистотой и свежестью. Здесь всегда было полно еды.Машу невозможно было застать врасплох, если в доме бывали гости. Она всех могла удивить своей выпечкой, соленьями, вареньями, любыми, приготовленными ею блюдами.
И вот теперь, Лялечка просила ее присесть рядом и послушать, как той невыносимо-больно!
Маша была не из тех, кого могла бы сломать жизнь. Она хоть и жила у директора, как говорили некоторые "на побегушках", знала себе цену, умела вести хозяйство и не растеряться в критической ситуации.
-Вы полежите. Я вам маску на лицо из ромашкового отвара сделаю, как бывало, вам делала мастер из вашей парикмахерской...Я умею. Она же меня сама и научила.
-Я пришла, видит Бог, на минуточку. Но, придется задержаться,- говорила она, заваривая чай, готовя отвар из ромашки,- у вас потому нет настроения, что увидели себя в зеркале некрасивой, не понравились сами себе и зазаполошничали,-рассуждала вслух домработница Маша,- ничего, поправим мы это дело. Уж как с этим-то недугом бороться, мы знаем.
Пришла в комнату и все это слово в слово, как заученный стих, высказала Лялечке.
-Нет, Маша. Вы не понимаете. Я сегодня работала. И знаете кем? Списчицей вагонов. Вы только подумайте, мужчины курили прямо в конторе, где сидели женщины. Они даже разрешения у них не спросили. А женщины? Ногти ненакрашенные. Без маникюра. Как жить?!- заламывала в отчаянии руки Лялечка.
-Вот оно что, женщины без маникюра, мужчины на железной дороге грубые?- она положила на лицо теплую, смоченную в ромашковом растворе плотный слой марли. -Полежите молча... Посвежеет лицо. И душе вашей похорошеет. Нет, видать, не уйду я от вас! Как вас вот такую, беспомощную оставлю. А жалования от вас мне никакого не надо. Я же пенсию, уж месяца два как получаю. Нам с вами хватит. Да и сбережения у меня есть кое какие.
- Маша! А как мне не понравились мужчины!- приподнимая на лице марлю сказала Елена Александровна,- ...Они курили.
-Скажите спасибо, что они матом сегодня не ругались,- добродушно сказала Маша.
-А что, это помогает в работе?
-Помогает,-вздохнула домработница,-вы словно с Луны свалились. Хотя, конечно, с Луны, откуда же еще? Вы к служащим ходили. Служащие - к вам. На курорты в закрытые санатории ездили. Никакой этой жизни нашенской, почитай, никогда не видели. Пойду, ванну вам приготовлю. Табачищем-то от вас как прет ... Как от пепельницы с окурками.
Сказала и пожалела...И слово это ввернула свое, "прет". Лялечка и без того вся в обидах, и она еще... Надо быть понежнее с ней, поласковей.
Прошла на кухню. Присела. Задумалась. Вчера она знала, как ей жить. И ее не страшил переезд в Сибирь к старшему брату, который переехал туда по совету Степана Ильича и по его протекции. Работал директором одного из совхозов. За скотом ухаживать она умеет. Домашнее хозяйство вести, тоже. В его семье обузой не будет.
Но это вчера. А сегодня вот пришла проститься с Лялечкой, но, увидев ее в таком состоянии, поняла - одну Елену Александровну она не оставит.
Продолжение следует.