Роман-фэнтези. Основано на реальных событиях.
Часть 2 "Хранительница"
Глава 11. Ожившие мечты.
Семён и Ларик уже битый час уговаривали Никитичну помочь им приготовить сонное зелье. Под конец она начала сдавать свои позиции. Сокрушённо качая головой, старуха полезла за печь и шлёпнула перед ними на стол пыльную книгу. Та была в кожаном чёрном переплёте, толстая, с тонюсенькими, пожелтевшими и обтрёпанными страницами.
- Вот это да! – восхищённо, как ребёнок, выдохнул Семён, потом надул щёки и пыхнул на книгу. Пыль серым облаком слетела с обложки, и они заметили остатки букв, нанесённые серебряной краской на переплёт. Прочитать надпись было уже не возможно, но это явно было не название, а какая-то фраза – предостережение или наказ.
- Что здесь было написано? – спросил музыкант.
- То, что только Даритель или ведьма смогут оживить данные заклинания! – раздражённо ответила старуха, - поэтому, я бы, на вашем месте, оставила эту затею! Всё равно ничего путного не выйдет, а беду накликать можно в один момент!
- А, может, выйдет? – с надеждой прошептал Ларик, благоговейно проведя ладонью по остаткам надписи.
- Да пробовала я, - нехотя призналась Никитична, - по глупости да по молодости, чего только не натворишь!
Ребята одновременно взглянули на неё.
- Ай да бабуля! – хитро прищурившись, пожурил её внук, - а что ж нас тогда отговариваешь?! У самой-то рыльце в пушку!
Никитична тут же влепила парню по затылку:
- Не смей так со мной говорить, шельмец!
- Прости, ба-а, - виновато протянул сержант, приглаживая волосы, - просто нам очень надо до конца разобраться во всей этой чертовщине!
Старуха тяжело вздохнула и махнула на него рукой:
- Да я и сама понимаю, что не отпускает меня вся эта история! Вот даже Ларика с Олькой нелёгкая принесла сюда! Спрашивается, почему они встретились тогда в поезде с твоей матерью?!
Семён согласно кивнул и поднял вверх указательный палец, обрадовавшись тому, что бабушка, наконец-то осознала необходимость их действий.
Ларик будто не слышал их. Он с блаженной улыбкой раскрыл книгу и очень осторожно стал перелистывать её, боясь, что бумага рассыплется в пыль прямо на глазах. Его пальцы автоматически зачерпывали сразу по несколько страниц, будто книга сама торопилась поскорее выдать нужную информацию! Дойдя почти до середины, он остановился. Музыканту померещилось, что одно из заклинаний, записанных витиеватым подчерком, вдруг стало излучать лёгкий серебристый свет.
- Смотрите! – воскликнул он, отпрянув от стола, - вы это видели?!
- Что?! – спросили в один голос бабка с внуком и уставились в книгу. Свечение прекратилось, и они перевели удивлённые взгляды на музыканта.
- Блин! – пробежав быстро глазами по «рецепту», сказал музыкант, - ни одного знакомого слова!
- Это… какой-то иностранный, что ли? – Семён ткнул пальцем в заклинание.
- Осторожней! – вскрикнул Ларик, - ты своими железными пальцами проткнёшь её насквозь!
- Это латынь, дуралеи! – усмехнулась Никитична, - для зелья нужны Слёзы Матери!
- Цветы Истомы? – музыкант с отчаянием уставился на старуху, - но клумба давно погибла!
Семён постучал друга по плечу и обратился к бабке:
- Что же нам теперь делать? Может, есть какой другой способ?
- Не надо никакого другого способа, - заворчала старуха и вытащила из дальнего печного угла, заросшего паутиной, какой-то травяной веник.
- Это Истома?! – подскочил Ларик.
- Нет, полынь! – буркнула она и принялась потрошить траву, выискивая пальцами тоненькие, сухие стебельки, которые, в отличие от прочих, были более сухими и тёмными.
- Вот, - она бережно выложила на стол рядом с книгой три сухие травинки.
- И что нам с этим делать? – недоумённо спросил музыкант, - они же сухие!
- Если бы они были живыми, то, наверняка тоже пропали бы с лица земли! – крякнула бабка.
Семён с интересом взглянул на сухие стебельки, но прикоснуться к соломинкам не посмел.
- Ты хочешь сказать, Никитична, что засушила их, чтобы сохранить на время? – Ларик смотрел на старуху с восхищением и благодарностью.
- Сама не знаю, какого лешего я это сделала, - развела она руками, - теперь их надо напоить водой. По поверью, они должны ожить.
Никитична взяла с полочки пустую стеклянную банку и плеснула в неё воды из ковша. Затем воткнула туда стебельки Истомы и поставила банку обратно на полку.
- И долго нам ждать? – спросил музыкант.
Старуха пожала плечами.
Вот уже неделю Ларик изо дня в день, едва проснувшись, бросался к заветной баночке. Бабка с тоской наблюдала за его разочарование, когда парень крутил стебельки в руках, подходя к окну, и стараясь разглядеть в них хоть какие-то признаки жизни. Цветы спали мёртвым сном, не желая оживать.
Семён день и ночь пропадал у Михалыча, не отходя от Насти, приехавшей к тому времени из городской больницы. Он уже еле сдерживался, чтобы не поговорить с девушкой о своих чувствах и намерениях. Сержант клятвенно обещал матери, что дождётся её приезда, чтобы посвататься. Вера Семёновна осталась на время в городе, чтобы завершить дело с продажей квартиры, а он, не в силах больше выдержать разлуки со своей возлюбленной, приехал в деревню.
- Ты бы сходил к Михалычу, - пожевав губами, предложила Ларику Никитична, - Настю бы навестил. А то всё сидишь тут, как бирюк, и пялишься на свой гурбарий! Так и с ума сойти недолго!
- Схожу, Никитична, - печально отозвался музыкант, - вот завтра прямо с утра и пойду.
- Как знаешь, сынок, - бабка, кряхтя, поднялась с табуреточки и вышла.
Через некоторое время она вернулась в избу и сообщила:
- Верка сегодня приезжает! Надо бы встретить её!
- Конечно, - отозвался Ларик, - прокачусь, встречу.
- Вот-вот! Прокатись, милок, хоть малость развеешься.
Сватовство Семёна закончилось бурным, продолжительным застольем у Михалыча. Ларик, не желая портить праздник своей кислой физиономией, вернулся в избу Никитичны. Он с безысходностью глазел на сухие веточки, торчащие из банки с водой, и думал о том, как найти другую возможность попасть в Облака. Ларик даже не заметил, как в дом вошли Семён с Настей. Они какое-то время постояли на пороге, держась за руки и перешёптываясь. Затем девушка тихонько подошла к музыканту и тронула его за плечо. Парень от неожиданности вздрогнул и чуть не выронил из рук своё сокровище.
- Что же ты сбежал? Друг, называется! – пожурила его Настёна, - что это у тебя?
- Гербарий, - усмехнувшись, ответил музыкант.
Девушка громко рассмеялась, глядя на то, как Ларик бережно ставит соломинки в воду.
- Если хочешь, чтобы они дали корни, - заливаясь смехом, сказала она, - то лучше посади их в землю и поливай!
Музыкант сначала с обидой взглянул на неё, а потом неожиданно просиял, чмокнул Настю в щёку, схватил банку с Истомой и выбежал из дома, чуть не сбив с ног Семёна.
- Куда это он? – захлопала ресницами Настя, - зачем убежал? И что это за соломинки?
Семён растерялся, на такое количество вопросов он сразу ответить не мог.
- Куда он побежал? – снова спросила невеста, - я не хотела его обидеть! Просто сказала, что, если он хочет оживить свои соломинки, пусть посадит их в землю!
Сержант застыл, уставившись на девушку.
- Ну, я же пошутила, Сёмка, - виновато произнесла она, - вот куда он помчался, а?
- Думаю, на клумбу! – воскликнул парень, - Настён, ты прости! Я скоро!
- На какую ещё клумбу?!
Но Семён уже вылетел вслед за другом, оставив девушку в полном недоумении.
Сержант почти на ходу вскочил к Ларику на багажник снегохода, не говоря ни слова. Они понеслись сквозь заснеженный лес по направлению к пожарищу, сбивая на лету сухие ветки и рискуя завалиться на бок. Приблизившись к нужному месту, ребята спешились и огляделись. Мартовский снег уже не блестел так, как зимой, и в лесу была полная темнота.
- Ой, музыкант, и что бы ты без меня сейчас делал? – Семён достал из кармана огромный фонарь и щёлкнул выключателем.
Свет ярким круглым бликом упал под ноги Ларику. Они пошарили глазами по местности, освещая снег фонарём и пытаясь определить то место, где находилась когда-то заветная клумба. Небольшой бесформенный холм ясно дал им понять, где жили цветы Истомы.
Ларик упал на колени в самую середину и принялся расчищать от снега клочок земли для своих питомцев. Затем он попытался ковырнуть пальцами ледяной наст, но безуспешно.
- Сём, у тебя ведь есть нож? – с надеждой взглянув на друга, спросил музыкант.
Сержант, улыбаясь, протянул ему ножик.
- Ты просто мой Ангел-Хранитель! – воскликнул Ларик и принялся ножом тыкать в землю.
- Дай я! – Семён сел рядом с ним на снег, - руки побереги, музыкант!
Кое-как приладив три мёртвых черенка на клумбе, ребята, не мигая, смотрели на своё произведение.
- Не оживут, - покачал головой сержант, - полная фигня!
- Сам знаю, - шёпотом ответил Ларик, поднялся с колен и принялся отряхивать одежду.
- Смотри, какая красота! – задрав голову, произнёс Семён.
Ларик последовал его примеру. На небе плоским белым блином висела полная луна. Вокруг неё клубились едва заметные прозрачные облачка.
Вдруг лёгкая дымка обволокла ночное светило серебристой вуалью, затем съехала вниз, словно платок с головы девицы, и тоненьким ручейком заструилась вниз. Оба парня изменились в лице. Они, широко распахнув глаза, следили за лунным светом, пронзившим воздух. Дымка коснулась земли и окутала клумбу туманом. Затем лёгкий ветерок прошёлся понизу и сдул его. Когда туман растворился у ребят под ногами, они открыли рты от изумления. Ларик даже икнул и потёр кулаками глаза. Сухие стебельки, начиная от корня стали вдруг извиваться ужами и зеленеть. Когда они полностью сменили цвет, по бокам, как при ускоренной съёмке, выступили почки, лопнули, и из них в один момент развернулись крошечные листики! На верхушках появились бутоны и склонились под собственной тяжестью.
- Чёрт подери! – прохрипел Семён, вздрогнул и перекрестился, - Ларик, что это?!
- Они живые, - прошептал музыкант, всё ещё боясь поверить в чудо, - Семён, у нас получилось!!
Ребята влетели в избу, чуть не сорвав дверь с петель. Никитична сидела в ожидании возле окна.
- Сейчас! – на ходу выкрикнул Ларик, - мы должны сварить его прямо сейчас!
Он победоносно выхватил из-за пазухи цветы. Старуха бросилась к печке, выволокла оттуда котёл с кипящей водой и водрузила его на табуретку.
- Подайте ещё вон те травы со стола! – приказала она, - да не рассыпьте там ничего!
Как только она перемешала огромной деревянной поварёшкой готовое зелье, сразу же сунула Ларику в руки колдовскую книгу.
- Читай! – крякнула старуха и ткнула пальцем в заклинание.
- Почему я?! – музыкант изумлённо посмотрел на бабку.
- Ты что, дурной совсем или прикидываешься?! – гаркнула на него Никитична, - читай, говорю!
- Я ничего не понимаю! – уставившись на латинские буквы, воскликнул музыкант.
Но в этот момент с его глаз будто спала пелена, и Ларику показалось, что заговорили сама книга, а он только шевелил губами. Когда он прочёл последние слова, вода в котле забурлила, словно стояла на огне, и плесканула через край. Семён и Никитична отскочили от табуретки, а музыкант остался стоять над котлом, глядя в самую середину. Он простоял так около минуты. Бабка не выдержала и подошла поближе. Жидкость в котле была похожа на живую, густую массу, которая постоянно двигалась, создавая причудливые узоры серо-зелёного цвета.
- Ты что-то видишь? – с опаской покосившись на Ларика, спросил Семён и тоже приблизился к ним.
- Вижу, - еле шевеля губами, ответил парень, - Ритка… мне надо с ней поговорить!
- Причём здесь эта лиса?! – старуха толкнула его в бок, надеясь привести в чувства.
- Я ничего не вижу! Какая-то болотная жижа! – обиженно пробухтел Семён.
- Мне надо увидеть Маргариту! – твёрдо повторил музыкант, продолжая остекленевшим взглядом наблюдать за зельем.
- Да тебя полковник к части и на пушечный выстрел не подпустит! – сказала Никитична.
- А я туда и не пойду, - вдруг улыбнулся Ларик и оторвал взгляд от котла, - Никитична, дай-ка мне склянку!
Он обернулся, и бабка с внуком не узнали музыканта. Его лицо странным образом преобразилось. В глазах появился какой-то притягивающий блеск и отрешённость, улыбка его была теперь не скромной, как прежде, а уверенной и широкой. Движения Ларика стали чёткими, пропала суета в жестах, а голос звучал резко, как туго натянутая струна.
Семён попятился к двери и перекрестился.
Никитична робко протянула Ларику стеклянную литровую бутыль. Он поставил её на стол, голыми руками взял горячий котёл и наполнил сосуд зельем, не пролив ни капли, не смотря на то, что горлышко было весьма узким. К удивлению, жидкость закончилась в котле именно тогда, когда бутылка была полна по горлышко, хотя котёл был гораздо больше её по объёму.
- Эй, друг, что происходит?! – прижавшись спиной и обеими ладонями к двери, спросил Семён.
- А что? – удивлённо спросил Ларик своим новым голосом.
- Ты так изменился! Голова не болит? – сержант хотел было приблизиться к музыканту, но не решился, и только качнулся всем корпусом на месте.
- Я прекрасно себя чувствую! – продолжал широко улыбаться Ларик, - только у меня такое ощущение, что я выхлебал пару-тройку настоек Лилии!
- Мне тоже так показалось… - пробурчал себе под нос сержант.
- Илларион, - неожиданно назвала его бабка полным именем, - значит, это ты!
- Что – я? – улыбка не сходила с его лица.
- Ты… и есть… Даритель! – заикаясь, ответила Никитична.
- Да брось ты, ба! – пришёл в себя Семён и отлип, наконец, от двери, - просто парень вдохнул этих чёртовых паров от зелья, вот его и накрыло!
- Точно! – неожиданно согласился с ним Ларик, - а я чувствую, что-то не то!
- Всё - то, всё - то, касатики, - забормотала старуха, - ох, началась, чую, у нас весёленькая жизнь!
- Никитична, - обратился к ней музыкант, - не сгущай краски! Ты же сама видела в котле, как полковник застрелил свою жену! Надо её предупредить! Старик, видимо, от ревности совсем ума лишился!
- Господи! – Никитична обмякла и опустилась на лавку, схватившись за сердце.
Семён снова прилип к двери и произнёс:
- Я ничего не видел! А ты, ба?!
Никитична не ответила, но Ларик уже понял, что видение предназначалось только ему одному.
- А если он уже её… это… убил?! – пробормотал сержант.
- Нет, - музыкант замотал головой, - всё вокруг совсем зелёное было, и солнце припекало. Я должен с ней поговорить. И я это сделаю сегодня же ночью!
- Но как?! – недоумённо спросил Семён.
- Очень просто, - Ларик снова расплылся в улыбке, - ты больше так не переживай за меня, брат! Я теперь гораздо сильнее тебя! Ты лучше за Настёной следи и Михалычу помогай.
Дверь распахнулась и Семён, получив по спине, отлетел к столу.
- Эй, вы! Полуночники! – на пороге стояла Вера Семёновна и строго смотрела на сына, - а ну, иди к невесте! А ты, – толстушка взглянула на Ларика, - кончай впутывать моего сына в свои проблемы! Он теперь человек занятой, семейный!
Она задержала взгляд на музыканте, не понимая, что с ним не так, но быстро пришла в себя и отвесила Семёну подзатыльник.
Мать с сыном ушли, а Никитична, не говоря больше ни слова, залезла на печь и свернулась там калачиком.
Ларик вышел во двор и посмотрел на небо. Он по-хозяйски стянул сверху небольшое облачко и стал перекидывать его из одной ладони в другую. Музыкант теперь точно знал, что и раньше мог это делать, просто ему никогда не приходило в голову протянуть руку и мысленно позвать облака.
Было не совсем понятно, что происходит. Это он снова попал в Мир Снов, или сны просочились в реальность? Книга, зелье, цветы и облака… Могло ли это всё существовать на самом деле? А вдруг, проснувшись завтра утром, он снова утратит драгоценный Дар? «Нет! – ответил сам себе музыкант, - я всегда чувствовал это внутри себя! И это – моя реальность, мой Мир!»
Следующая глава романа "Край снов" Часть 2, глава 12 здесь.
Предыдущая глава романа "Край снов" Часть 2, глава 10 здесь.
"Край снов" Часть 1, глава 1 здесь.