Джамиля и Мустафа Москва, февраль 2009 года. Звонок мамы из Соликамска: сходи в мечеть — найди англоязычного муллу, чтобы он мог провести никах. Переводить это на русский язык нет смысла – проще принять как должное и сделать.
Побывал в столичной мечете, без труда нашел священнослужителя полностью подходящего под условия технического задания. Передал контакт и забыл.
Две недели спустя. На работе появился клиент и впервые после кризиса замелькал просвет денег. Но в трубке снова мама:
— Сына, тебе сегодня позвонит человек, его зовут Мустафа. Тебе надо будет увидеться, а завтра рано утром встретить с ним самолет из Перми. На нем прилетает Джамиля...
— Стоп. По порядку: во–первых – кто эти люди? И почему я должен это делать?
— Джамиля – моя знакома, ты ее не знаешь, потому, что совсем перестал интересоваться жизнью матери. Мустафа – это..., как бы ее возможный будущий муж из Нигерии. Кстати, он совершенно не говорит по–русски, а ведь с английским у тебя все плохо. Они познакомились по интернету год назад, сейчас он прилетает из Лондона в Россию по каким–то делам бизнеса, но на самом деле – познакомиться с Джамилей. В Москве у них нет никаких знакомых, зато у меня есть – ты. Тебе надо будет им помочь – встретить, если все сложится – сводить в мечеть, чтобы они сделали никах.
— Прости, но у меня встречный вопрос: мама, у вас с головой все в порядке?
— Не ерничай на мать! Я редко о чем тебя прощу. Помоги. И еще, не удивляйся: Мустафа – негр.
Вскоре позвонил "африканский жених". Из его фраз мне были понятны только несколько слов: Юго–Западная, централ хаус и турист.
Бессмысленный разговор закончился тем, что он пошел искать переводчика. Им оказался пьяный француз, который, заплетаясь в русском языке, объяснил мне, что Мустафа поселился в Центральном Доме туриста рядом с метро Юго–Западная. Ждет на ресепшене в восемь. После работы на другой конец метро.
Проспект Вернадского. ЦДТ. В холле за столиком чернокожий человек. Крупный негр, лет за 35–ть, в дорогом деловом костюме. Поднимается мне навстречу.
— Мустафа?
— Yes. Leonid?
— Аха, то есть – йес.
Он протягивает широкую ладонь, которая внутри светлее; широкое лицо в белоснежной улыбки Голливуда; и фраза, которая ломает мой мозг:
— You are welcome, Leonid!
Стараюсь быть серьезным. Уточняя время прилета и аэропорт. Звоню знакомому таксисту Григорию. Договариваюсь. Прощаюсь с довольным лицом Мустафы. На улице за сигаретой разглядываю его визитку – в название компании присутствует термин electric, он – вице–президент в лондонском офисе.
Перед встречей с Джамилей несколько вводных про Ирину — раньше у Джамили было такое имя. В 19 лет она вышла замуж за русского, родила дочь, а потом – муж то ли спился или его посадили. Второй мужчина оказался татарином и истинным мусульманином. Он привел ее в ислам — она без проблем приняла его религию, но год спустя он бросил семью. Джамиле понравилось в мусульманстве, и она даже сохранила отношения с его родителями, чем укрепила свою веру.
В 25 лет, неокрепшая женская психика, насмотревшись сериалов в стилистике "Великолепного века", решила, что ее счастье обитает на мусульманских сайтах знакомств. Джамиля подтянула английский и мечтала о сказочном арабском шейхе. Умение правильно конкретизировать детали в своих желаниях – ключевой фактор в запросах к Вселенной! Поэтому, вместо принца из Саудовской Аравии интернет материализовал ей Мустафу — крупный бизнесмен из Нигерии с двумя женами, но экзотика ее не смущала.
Около семи утра Мустафа на заднем сидении такси с букетом цветом и сияющим взглядом. Водитель перед самым поворотом во Внуково, заворачивает в лес, паркуется в темноте и глушит мотор.
— Григорий, а почему мы тут встали?
— Ну, как – до самолета еще сорок минут. В аэропорту платный паркинг, мы тут посидим, а за пять минут до прибытия, отвезу к вокзалу.
— Два нюанса. Первый – у вас за спиной сидит человек, который первый раз в России, а я не могу ему объяснить эту странную традицию московских таксистов, ожидать рейс в лесополосе. Второй – за все заплачено и, за ожидание и паркинг, в том числе. Едем в аэропорт, а то я прямо чувствую, как он там сейчас думает, что ему пришла хана в этой дикой стране и, я хотел выпить кофе, а не сидеть в машине.
Кофейня во Внучке. Сонный я и счастливый африканец. Пьем кофе. Разговора не получается, я категорически его не понимаю, а в собственной голове крутится лишь London is the capital of Great Britain. "Вниманию встречающих! Совершил посадку рейс Пермь–Москва...". Разглядываю пассажиров – пытаюсь угадать Джамилю и высматриваю – вдруг, какие–нибудь пермские знакомые, а я тут с негром, в руках которого красные розы. Из толпы, увидев моего спутника, отделяется женская фигура. Джамиля чуть младше меня, здоровается в глубокой робости.
Возвращаемся в город. По договоренности с мамой, мне надо было час подождать около гостиницы, чтобы услышать от Джамили "все хорошо" и уехать на работу. Мы с Григорием позавтракали Макдаком и дожидались финальной отмашки.
Джамиля появилась раньше и в слезах. Села в машину и попросила отвезти ее отсюда. Я не то, чтобы удивился, но это ломало мои планы – я обещал шефу сильно не опаздывать и мне с восьми, утра названивал заказчик из Сыктывкара, где было уже десять. Ему не понравились образцы дизайна – "все срочно переделать" — без этикеток у него стоит технологический цикл по разливу новой марки водки.
Шестикомнатная квартира на Печатниках. На моей кровати ревет молодая женщина, с которой я знаком все пару часов. Пытаюсь понять, что произошло:
— Он к тебе приставал или угрожал?
— Нет. Наоборот, он предложил снять для меня отдельный номер.
— То есть – он нормальный.
— Да.
— Тогда, объясни мне — чего ты ревешь?
Она всхлипывает, вытирает слезы:
— Я знала, что Мустафа чернокожий – он присылал мне фотографии. Но... но, я не думала, что он настолько негр!
Барная стойка на кухне. Джамиля успокоилась и с аппетитом завтракает. Просит меня помочь поменять ей билет, чтобы сегодня улететь обратно. Но полчаса спустя везу ее обратно в Центральный Дом туриста – она, взяв себя в руки, решила дать Мустафе шанс.
Она никогда не была в Москве и у нее детский восторг от метро, эскалаторов и атмосферы мегаполиса. Подобные эмоции от столицы я уже видел, только та девушка была почти ребенком.
Джамиля позвонила вечером. Сказала, что все хорошо и больше его не боится – он поводил ее по магазинам, накупил подарков. Выдохнул и забыл.
На следующий день случился четверг, а пятница принесла пьянку в ночном клубе до утра. Просыпаюсь в субботу. Время обед. Похмелье. Кто–то ломится в телефон. Не живым голосом:
— Алло.
— Леня, привет! Это я. Все утро пытаюсь дозвониться тебе. Мы сейчас в мечети, сделали никах, хотели позвать тебя, но ты уже не успеешь. Скажи нам какой–нибудь хороший ресторан – мы хотим пообедать, и приезжай сам. Может, если ты возьмешь такси, успеешь в мечеть?
— В мечеть я не поеду, ибо о таких вещах надо предупреждать накануне, а всю ночь бухал и спал часа четыре, поэтому вид у меня соответствующий. Но в Шеш–Беш я с удовольствием приеду.
В кабаке мне хотелось водки, но "молодожены" выглядели пронзительно счастливыми и, мне пришлось довольствоваться вином. Вечером Джамиля улетела в Пермь, а через два месяца переехала в Нигерию.
Полгода спустя мама рассказывала, что она живет в отдельном доме — ей как всем женам, ей полагается нянька и домработница. С его старшими женщинами в гареме, отношения у нее не складываются, Мустафа часто летает по командировкам, а в небольшом африканском городке – они с дочерью единственный белые. Иногда скучно, но своей жизнью Джамиля довольна.
Подольск, 2012 год. Снова мама с просьбой – у Джамили неудобная стыковка почти в сутки между рейсами из Перми в Новую Зеландию. Я больной, с температурой и злостью еду в ненавистное Шереметьево, где Джамиля, дочь и тьма багажа. Дома она открывает один из чемоданов. В нем ряд банок.
— Что это?
— Варенье и соленья. Мустафе нравится домашние заготовки, особенно желе из крыжовника. Моя мама специально варила, чтобы я ему привезла. — В Новую Зеландию?
— Ну, да – у него там идут переговоры, он снял нам домик на две недели, а я вот ему вареньеца любимого привезу...
В моем мозгу мгновенно рождается образ волшебного новозеландского пейзажа. Бунгало среди изумрудной зелени и горных красот. На трассе сидит африканец из Нигерии и пьет чай с облепиховым вареньем. Сюр, в котором победил "Ежик в тумане".
В нынешнем времени, мама изредка рассказывает, как сейчас складывается жизнь в их семействе. Всякий раз, когда я слышу, что Джмиля родила ему второго сына, а Мустафа баллотируется в губернаторы местного штата, меня не покидает ощущения, что у меня на африканском континенте живут далекие родственники, которые помнят обо мне и передают приветы.