Роман-фэнтези. Основано на реальных событиях.
Часть 2 "Хранительница"
Глава 10. Ночные кошмары.
Маша ковыряла ложечкой шоколадное мороженное и с интересом слушала подругу. Ольга самым красочным образом расписывала сцену с Алексеем после их выступления.
- Ничего себе, Олик! – воскликнула рыженькая, - и как только Гоша ему в морду ещё не дал?!
- Я сама этого боялась! – сделав страшные глаза, ответила певица.
- И что этот репортёр?
- А ничего! Тут же испарился, только его и видели! – Ольга рассмеялась, - вот ведь гадёныш!
- Олик, это их хлеб, - пожалела Маша Алексея, - нет сенсации – нет обеда!
- Идиотская работа! Фу, просто дрянная!
- Согласна, – рыженькая проглотила кусок мороженного, даже не подержав его во рту, - но, ты знаешь, этот Гоша мне нравится!
- Мне тоже, - не подумав, ляпнула певица, и сама обалдела от того, что сказала, - ну, в смысле… не как мужчина, а, как друг!
Подруга прищурилась, склонив голову на бок.
- Да ладно тебе! – смутилась Ольга, - дурочка! Я не в том смысле! Он чудной до безобразия!
Маруся засмеялась:
- Олик, а вдруг?! Ты приглядись, хотя бы, прежде чем делать выводы!
- Да вообще не мой типаж! – упорствовала певица.
- Не мой типаж! - передразнила её Маруся, - он грубоват, я согласна…
- Хамоват, я бы сказала! – перебила её Ольга.
- Но зато – настоящий мужик! Смотри, никто из ребят не сказал ни слова, а он – заступился!
- Вот и спасибо ему большое! – певица хлопнула ладонью по столу.
- Ладно, Олик, не кипятись! Как долетели то? Нормально?
- Долетели? – Ольга вдруг вспомнила свой сон. Он постепенно, словно выплывая из тумана, возникал в её голове во всех подробностях.
- Олик, - Маруся потрясла её за руку, - ты чего задумалась?
- А? – очнулась девушка, - я? Нет, ничего! Только в аэропорту меня ждал сюрприз! Вадим приехал встречать, представляешь?!
- Ого! Я же только сказала, что ты на гастролях!
- Ну, ты же понимаешь, у него – «свои каналы» везде!
- И как прошла ваша незапланированная встреча? – осторожно спросила подруга.
- Нормально. Мы поговорили.
- О чём?
- Да всё о том же, - Ольга махнула рукой и подлила себе вина, - попробуем ещё раз.
- Олик, - улыбнулась Маруся, - он так тебя любит!
- Да не меня он любит, - снова отмахнулась певица, - а себя рядом со мной!
Маша застыла с ложечкой у рта и задумалась.
- Только он совсем не так меня себе представляет! – добавила певица, - я не содержанка, не дорогая кукла! Я творческая личность! Личность, понимаешь?! И меня давно уже не приводят в щенячий восторг шикарные букеты и дорогие побрякушки! Он никогда не будет относиться ко мне серьёзно, как к человеку! Вадим думает, что я маленькая девочка, которая захотела поиграть в певицу! Захотела – пожалуйста! Вот тебе – коллектив и директор! Потом она захотела «поиграть» в маму! Ну, что ж, пусть! Представляешь, он даже решился уже на то, чтобы удовлетворить и этот мой «каприз»! Но только для меня моя жизнь – это не игра!
- Ты абсолютно права! – закивала Маша, - но моё мнение по поводу Вадима тебе известно.
- Конечно, известно. И давай закроем эту тему, - уже гораздо тише добавила подруга, - жизнь покажет.
Девушки чокнулись и пригубили вино.
- Мне в самолёте приснился странный сон, - решилась, наконец, Ольга, - представляешь, я уснула прямо у Гоши на плече.
- М-м, - многозначительно улыбнулась подруга.
- Абсолютно случайно!
- Ладно, ладно, - Маруся с интересом взглянула на подругу, - и что тебе приснилось?
- Та же крыша, по которой мы гуляли с Лариком, - певица склонилась над столом и почему-то перешла на шёпот, - только всё вокруг было совсем другим. Каким-то тёмным и недоброжелательным! Человек висел на самом краю крыши, а я никак не могла помочь ему взобраться на неё!
- Какой человек?! – Маша вытаращила глаза.
- Не знаю! Говорю же, было темно!
Ольга стояла на самом краю крыши, по щиколотку утопая в шелковистой траве. Небо было пустым и тёмным, даже несколько пугающим. Дул сильный ветер. Он трепал волосы певицы, постоянно забрасывая их на лицо. Девушка отчаянно боролась с длинными прядями, то и дело, заправляя их за уши, и стараясь разглядеть что-то у себя под ногами. Наконец, она встала на колени и свесила голову в низ. Чьи-то длинные, цепкие пальцы держались за траву, постоянно перехватывая пучок за пучком. Ольга легла на живот, схватила за руки карабкающегося человека и попыталась подтянуть его на крышу. Он оказался довольно тяжёлым! Ей не хватило сил удержать его навису! Их пальцы стали медленно расцепляться, и чужие руки снова перехватились за траву. Было настолько темно, что певица не могла разглядеть его лица, даже силуэт просматривался еле-еле, скрываемый драпировкой травяного ковра.
- Эй! Держись крепче! – крикнула она в темноту, - попробуй закинуть ногу!
Ветер накидал ей волосы в рот, и девушка замотала головой и стала отплёвываться.
- Ты всё равно меня не удержишь! – услышала она знакомый голос, отозвавшийся из пустоты, - отойди от края! Упадёшь!
- Нет! Я вытащу тебя! Держись! – Ольга вскочила на ноги и стала шарить руками по земле, стараясь найти какую-нибудь палку, но, как назло, ничего подходящего ей не попадалось.
Девушка снова подбежала к краю и взглянула на руки, цепляющиеся за сплетение травинок.
«Хорошо, что этот мох такой прочный!» - думала она, продолжая в панике озираться по сторонам. Затем она снова легла на траву и протянула руки. Но человек не рискнул дотронуться до них второй раз.
- Давай попробуем ещё раз! – прокричала она, - попробуй карабкаться ногами по стене!
- Здесь до стены не достать! – выкрикнул голос.
- Может, раскачаться?!
- Боюсь, трава не выдержит!
- Господи, да как ты там оказался-то?!
- Думал, что умею летать! – с усмешкой ответил он.
Ольга снова вскочила и заметалась по крыше, дрожа всем телом, словно в лихорадке.
- Чёрт! – в отчаянии выругалась девушка, - почему здесь так темно?!
И в этот момент небо вспыхнуло ослепляющим синим огнём, будто наверху резко зажгли свет. Ольга зажмурилась и закрыла лицо руками. Помимо света появился ещё и звук, похожий на гул мотора…»
В тот момент самолёт шёл на посадку.
Ларик вскинулся и чуть не свалился с печки на пол.
- Оля! – услышал он свой собственный крик и открыл глаза, - фу, ты! Опять этот сон!
Музыкант спустился с печи и побрёл к окну. На улице уже расцвело. Мартовское солнце несмело улыбалось ему сквозь ветки деревьев. Капель ещё не началась, и сугробы вальяжно продолжали спать на земле, даже не думая таять. Правда местами на них уже появилась тонкая ледяная корочка.
«Что происходит? – шаркая ногами по холодной избе, думал Ларик, - когда я видел это в прошлый раз? Зимой… Кажется месяца полтора назад… Кто этот человек? И почему он в Ольгиных снах? И как я опять туда попал?»
Опрокинув в себя кружку горячего сладкого чаю, парень поспешил к Никитичне.
За столом у старухи сидела Настёна и помогала ей перебирать крупу. Они о чём-то шептались и хихикали.
- О! Ларик! – девушка подбежала к нему и чмокнула в щёку.
- Здравствуйте, девушки! – он, запыхавшись, привалился к стене.
- Здоровей видали! – пошутила Никитична.
- Ты что, бегом бежал, что ли? Снегоход сломался? - Настёна хихикнула.
- Не, - Ларик немного отдышался, - Никитична, я поговорить с тобой хочу!
- Ну, так говори, только перестань сначала пыхтеть, - крякнула старуха, - поешь вон, в печке уха! Настя к обеду готовила!
- Да я с глазу на глаз хотел, - замялся парень, виновато взглянув на девушку.
Та надула губы, но, на самом деле, нисколько не обиделась.
- Ладно, пойду я, - встав с лавки, сказала она, - болтайте! А я, может, у магазина ещё что-нибудь интересное услышу – расскажу!
Никитична почему-то засмеялась:
- Да уж! Новости весёлые!
Настёна вышла вон.
- А что за новости? – спросил музыкант, присаживаясь за стол.
- Да полковник наш запер свою жену дома! И месяц уже никуда не пускает!
- Ритку?! Да ладно!
- Видал! Сработал мой капкан на эту лису! – бабка радостно потёрла ладонь о ладонь, - теперь она перестанет здесь своим хвостом вертеть!
- То-то я смотрю, давно она не наведывалась, - усмехнулся Ларик, - что, неужели получилось?
- Да ещё как! Говорят, она стала чуть ли не каждый день к рюмке прикладываться! Тоже мне, ворожея! – старуха затряслась от смеха, - вот Платон и испугался, что его молодуха совсем сопьётся! Попрятал все её вещи, и запер! Во как!
- Да! – Ларик по-хозяйски пошарил в печке и достал оттуда горшок с ухой. Налив себе миску супа, он быстро смёл всё до последней ложки.
- Спасибо, Никитична! – поглаживая себя по животу, сказал музыкант.
- Настёне скажешь спасибо, - пробурчала бабка и, нахмурившись, добавила, - ну, выкладывай, с чем пришёл? Чует моё сердце, опять что-то неладное ты задумал, шельмец!
Ларик икнул от неожиданности и прошептал:
- Свари мне сонное зелье. Пожалуйста!
Бабка подскочила на месте.
- Сдурел ты, что ли?!
- Ба! – Ларик вскинул брови.
- Зачем тебе зелье?!
- Мне очень нужно попасть в Мир Снов!
- Зачем?! – Никитична нервно походила по кухне и, наконец, остановилась напротив Ларика и впилась в него взглядом.
- Никитична! – взмолился он, - ты же знаешь, что я бы не стал тебя просить об этом из-за пустяка! Я вижу во сне Ольгу, и ей нужна моя помощь!
- Не нужно ей от тебя ничего! – вспыхнула бабка, - и ты ей не нужен, парень! Уймись! Найди себе девку нормальную! Местную! И живи себе, как все люди!
- Я так не могу! – Ларик вскочил на ноги и схватил Никитичну за плечи, - я обязан туда попасть! Я это чувствую! Я не могу больше видеть по ночам эти кошмары!
- А я тоже не хочу видеть апосля кошмары! – старуха отстранилась и отошла на пару шагов, - не стану брать грех на душу, хоть режь!
- Ну, бабуль! – в отчаянии воскликнул музыкант.
- Ларик! Ступай с Богом! И считай, что этого разговора не было!! – она указала кривым пальцем на дверь.
Ошарашенный таким жёстким отказом старухи, парень попятился к выходу и упёрся спиной в закрытую дверь.
- Ступай, внучок, - выдохнула хозяйка, устало свесив руки, - не надо нам больше проблем. Я старая. Хочу дожить свой век в покое. Прости.
Старуха отвернулась и побрела к своей любимой табуреточке у печи. Ларик повесил голову, тяжело вздохнул и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Вернувшись домой, он долго просидел на лавке у стола без движения, подперев руками щёки, и думая о том, чем бы заняться, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Решив прибраться на кладбище, музыкант взял лопату и побрёл в сторону леса.
На кладбище перед ним предстала такая картина, что Ларик не поверил своим глазам. Ни одного из трёх крестов даже не было видно! Они были облеплены чёрными птицами сверху донизу, а сами могилы напоминали не белый снежный холм, а чёрно-серое лоскутное одеяло. Как только птицы заметили его, они подняли такой гвалт, что музыкант, воткнув лопату в землю, зажал уши руками. Парень довольно быстро пришёл в себя, поднял с земли увесистую палку и бросил в сторону стаи. Вороны сорвались с места и, словно смерч, бросились на Ларика. Он схватил в руки лопату и принялся махать ею, что есть силы, сбивая птиц на лету. В воздухе летали перья и капли крови. Несколько ворон, получив смертельные удары острым железом, камнями упали к его ногам. И только после этого карканье заметно утихло, и чёрно-серая туча взмыла под облака и полетела в сторону его дома. Ларик бросился бежать за ними, явно понимая, что начинает сбываться его давнишний кошмар. «Ну, почему?! – пронеслось у парня в голове, - я же ведь рассказал этот сон Ольге!» Он споткнулся и упал лицом в снег. «Настя! – стрельнуло в голове, - в моём доме – Настя!» Он вскочил и снова сорвался с места. Показалась крыша избы деда Матвея. Вороны торжественно сделали круг над домом и растворились в небе. Никакого пожара не было и в помине. Ларик подбежал к крыльцу и распахнул дверь.
- Настя! Ты здесь?!
В доме было тихо и пусто. Музыкант, тяжело дыша, опустился прямо на пол и поджал под себя колени. Его трясло от нервного перенапряжения и от страха, а на глаза даже навернулись слёзы.
- Ларик! Ты дома? – послышалось вдруг за окном, - эй!
Музыкант медленно поднялся и выглянул в окно. Настя, увидев его, помахала рукой.
- Что ты здесь делаешь? – вскрикнул Ларик.
Настя остановилась и непонимающе захлопала глазами.
- Уходи! – гаркнул музыкант.
Девушка в недоумении постояла с минуту напротив окна и подошла к крыльцу.
- Ларик, ты чего?
- Не до тебя сейчас, - резко бросил парень и закрыл дверь прямо у неё перед носом.
Через мгновение он услышал Настины рыдания.
- О, Господи! Только не это! – воскликнул он и вышел на крыльцо.
Девушка сидела прямо на обледеневших ступеньках и горько плакала, уткнувшись носом в воротник.
- Настёна, - Ларик подошёл к ней со спины и помог подняться, - ну, прости меня! Перестань, я тебя прошу.
Он с опаской огляделся по сторонам и завёл девушку в дом.
- Что я тебе сделала?! – продолжая рыдать, вскрикнула гостья, - за что вы так со мной?! Один уехал, ничего не сказав, и пропал! Второй гонит, как паршивую собаку!
- Настенька, - Ларик усадил девушку на лавку и, опустившись возле неё на корточки, взял её ладони в свои, - прости дурака! Я, конечно, не прав! Ты зачем пришла-то?
Девушка продолжала всхлипывать. Ларик присел рядом с ней и стал гладить по голове. Когда он поднимался, то заметил, что за окном мелькнула чья-то тень. Продолжая утешать Настю, музыкант снова взглянул в окно, но никого не увидел.
- Вот скажи мне, наконец, почему он уехал?! Куда?!
Ларик, окунувшись в свои мысли, не расслышал её вопроса. Он отогнул край полосатой дорожки посередине избы и опустился на колени.
- А я-то, дурочка, размечталась, что вот-вот сватов зашлёт! – не обращая внимания на его манипуляции, продолжала причитать гостья.
Музыкант откинул тяжёлую крышку подпола и заглянул туда. Повеяло сыростью и холодом. Ларик взял рогатину и подставил её так, чтобы люк не закрылся.
- Что ты делаешь? – девушка вскинула на него янтарные глаза, - зачем ты туда полез?
- Да так, - пробубнил Ларик, - так что ты там говорила?
- Я спрашиваю, почему Семён уехал?! – почти прокричала она, - он что, больше не вернётся?
Музыкант растерянно взглянул на Настю.
- Только не ври мне! Говори правду! Я выдержу! – она громко всхлипнула и вытерла слёзы рукавицами.
- Глупая! – заулыбался парень, поняв, наконец, о чём идёт речь, - конечно, он вернётся! И уже очень скоро!
- Правда? – она склонила голову на бок.
- Я когда-нибудь тебя обманывал? – Ларик прислушивался к странным посторонним звукам, доносившимся с улицы. Это было похоже на плеск воды.
Вдруг дверь резко захлопнулась, словно от сильного порыва ветра и стены вокруг зашумели. Потянуло керосином. Настя взвизгнула, а Ларик бросился к двери и толкнул её плечом. Дверь не поддавалась. Он ударил по ней ногой и услышал хруст. Было похоже на то, что дверь снаружи подпёрли дубиной.
- Ларик! Что это?! – Настя заметалась по избе.
- Прыгай в подпол! – крикнул он, продолжая бороться с дверью.
- Я боюсь! – верещала Настя, - там темно!
- Дура! – заорал он, - прыгай немедленно, я сказал!
- Сам дурак! – в тон ему ответила девушка, - сам прыгай!
Ларику ничего не оставалось, как отвлечься от своего занятия. Он в последний раз ударил по двери и заметил, что она немного приоткрылась. Потом он подлетел к Насте и, приподняв её за талию, попытался засунуть в люк. Но та громко завизжала и принялась болтать ногами, больно ударяя его, куда попало. Ларик поставил Настю на пол, спрыгнул в подпол и крикнул оттуда:
- Давай за мной! Быстрее!
Девушка подобрала подол юбки и присела на корточки. В доме уже было почти нечем дышать от сизого дыма, просачивающегося прямо сквозь стены.
- Ну, давай же! – кричал ей снизу Ларик, - прыгай!
Настя зажмурилась, глубоко вздохнула, сильно закашлялась и шлёпнулась на пол, случайно сбив ногой рогатину, удерживающую крышку люка. Люк с грохотом захлопнулся, сделав Ларика пленником! Девушка вскочила на ноги и бросилась к окну, но оно было слишком маленьким, чтобы вылезти через него наружу. Задыхаясь, она на ощупь добралась до двери и долбанула по ней кулаком. К счастью, дверь приоткрылась ещё шире, и Настя протиснулась в щель. Полы её одежды лизнул огонь. Выскочив на улицу, она принялась истошно вопить и звать на помощь, озираясь по сторонам и срывая с себя горящий тулуп. Вдруг за углом дома она заметила невысокую фигурку в солдатской шинели.
- Стой! – закричала она и метнулась вслед за ней, - помоги! Там Ларик!
Человек в шинели поскользнулся и упал, выпустив из рук ржавую канистру. На голове у него была военная шапка, которая слетела при падении, и Настя увидела искажённое от страха, бледное лицо Маргариты.
- Ритка! – выдохнула она, - ты зачем это…
Жена полковника поднялась на ноги и вытащила из кармана шинели пистолет. Настя резко повернулась к ней спиной и побежала прочь. Маргарита рванула за ней, выстрелив на ходу девушке в спину. Настя добежала до крыльца, резко остановилась, на мгновение застыла и рухнула на спину.
Когда девушка пришла в себя, дом уже был полностью объят огнём. Настя открыла глаза, и, пытаясь справиться с тошнотой и головокружением, медленно села. Обернувшись, она поняла, что зайти внутрь уже невозможно. С третьей попытки её всё-таки удалось подняться на ноги. Шатаясь из стороны в сторону, девушка побрела в сторону леса, выкрикивая периодически на ходу:
- Люди! Кто-нибудь! Помогите!
Ей показалось, что она шла целую вечность, обливаясь слезами и оставляя за собой кровавый след на снегу.
- Помогите! – из последних сил заорала Настя и снова потеряла сознание.
Когда она опять приоткрыла глаза, то увидела над собой озабоченное лицо Семёна.
- О! Ангел… - тихо прошептала раненая и снова закрыла глаза.
Семён поднял Настю на руки и, нежно приговаривая что-то, понёс в сторону дома. Девушка не сразу поняла, что происходит, но потом вдруг встрепенулась и произнесла:
- Там Ларик горит! В подполе…
Её качнуло в воздухе, когда Семён перекладывал её на руки кому-то другому. Руки и ноги повисли, как плети, а голова откинулась назад. Больше сил у Насти не осталось совсем.
Ларик снова наблюдал знакомую картину. Ольга лежала на животе, протянув руки с крыши вниз, и кричала в пустоту. Музыкант попытался сделать шаг вперёд, но перед ним снова завибрировала знакомая пелена, как когда-то во сне с пожаром. Он висел в воздухе, неподалёку от крыши и наблюдал за всем происходящим, будто это было кино на огромном экране. Вдруг какая-то сила схватила его за руки и потащила наверх, сквозь слепую мглу. Над головой забрезжил слабый свет. В горле стало неприятно саднить, и Ларик сильно закашлялся. Приступ кашля был таким сильным, что музыкант не успевал набрать воздуха между толчками в груди. В конце концов, его просто вырвало. Стало значительно легче, и Ларик глубоко задышал. Он приоткрыл глаза и увидел перед собой серое расплывчатое пятно, отдалённо напоминавшее лицо человека.
- Ну, слава Богу, - услышал музыкант голос Семёна, - жив, братишка!
- Ты что, опять куришь? – спросил музыкант у сидящего рядом сержанта.
Семён выпустил колечко дыма и ответил:
- Бросишь тут с вами!
Они сидели на снегу и наблюдали за тем, как тлеют угли, в которые превратился дом деда Матвея.
- Давно приехал?
- Недавно, но, вишь, вовремя!
- А где Настя?! – вдруг спохватился Ларик.
- В больнице уже, небось, - Семён глубоко затянулся и снова выпустил колечко дыма.
- Сильно угорела?
- Вообще не угорела, - спокойно ответил друг, - сквозное пулевое ранение в плечо.
- Чего?! – Ларик вытаращил глаза на сержанта.
- «Чего!» - передразнил его Семён, - это я у тебя должен спросить! Что у вас тут произошло?!
Ларик задумался.
- Ну, рассказывай, музыкант! – толкнул его плечом в плечо товарищ.
- Даже не знаю с чего начать…
- Сначала!
- Ну, сначала, так сначала.
И Ларик начал со своего сна про пожар. Он даже честно выложил Семёну всё про их разговор с Ольгой, про то, что рассказал ей этот сон, в надежде, что он не сбудется. Потом посвятил друга в подробности их ссоры с Ритой, и про то, что та приходила к Никитичне за колдовскими книгами. Семён осуждающе покачал головой, когда Ларик рассказал ему про «капкан на лису», который поставила его бабка. Когда же дело дошло до того, что Риту, по слухам, муж посадил под замок, Семён оживился, поднялся на ноги и снова закурил. Дослушав историю про приход Насти и про пожар до конца, сержант серьёзно взглянул на друга и заявил:
- Это Ритка!
- Что? – не понял Ларик.
- Дом подожгла, - спокойно пояснил Семён, - а Настёна, видимо, её заметила и узнала, вот эта стерва и выстрелила в неё!
- Откуда ты знаешь? Маргарита же заперта!
Сержант криво усмехнулся, встал и отряхнул штаны от снега.
- Пойдём домой, братишка! Жрать охота!
- Слава Богу, живы остались! Вот уж поистине – чудо! – причитала Никитична, стоя за спинами у ребят и по очереди оглаживая их по головам, - Господи! За что нам такие напасти!
- Живы остались, потому что я это всё во сне видел, и подпол заранее открыл! – выпалил Ларик, - только всё равно странно, что сон сбылся!
- Почему? – насторожилась Никитична.
- Да я, вроде, Ольге его пересказал, как требовалось, - пожал плечами Ларик.
- Сбылся да не совсем, - проглотив солёный огурец, сказал Семён, - это ещё неизвестно, остался ли живым в том сне! И Настёна тоже, может, насмерть была убита!
- Господи, помилуй! – Никитична принялась креститься, - полно вам болтать ерунду-то всякую! Накличете ещё беду!
И стоило ей только произнести эти слова, как дверь с грохотом распахнулась, и в избу влетел полковник Платон Алексеевич. Он был без шапки, взъерошенный и раскрасневшийся. Тулуп - нараспашку, валенки – без галош. Мясистое лицо полковника было искажено от злости. Его крупный нос картошкой горел от мороза, а глаза под густыми бровями метали молнии!
- Убью! – военный сходу ринулся к Ларику, поднял его за грудки и принялся трясти изо всех сил.
Семён подскочил к ним и практически вырвал друга из лап полковника.
- Убью! – ревел, как раненный зверь, Платон Алексеевич, - пытаясь отодвинуть сержанта, перегородившего своей широкой спиной музыканта.
Семён и полковник, как два быка, упёрлись друг в друга лбами, и какое-то время пыхтели и сопели, не произнося ни слова.
- Платон, уймись! – заверещала Никитична, - хватит нам Настьки! Зачем на парня кидаешься, не разобравшись?!
Полковник в какой-то момент ослаб, ноги у него подкосились, и он рухнул на колени и зарыдал, обхватив обеими руками седую голову.
- За что ты мне это?! Зачем?! – причитал он, мотая головой из стороны в сторону, - нешто мало баб вокруг, помимо моей жены?!
- Уймись, Христа ради! – снова прикрикнула на него бабка, - и объясни всё толком!
Полковник, не поднимаясь с пола, вскинул на неё покрасневшие глаза:
- Твой музыкант мою Ритку соблазнил, и увезти хотел! Она же молодая, красивая! Я бы и понял, если б сбежал! Только он ещё и с Михайловой дочкой шуры-муры завёл! Мало ему одной, паразиту!
Ларик открыл рот, чтобы возразить, и слегка подался вперёд, но Семён оттолкнул его.
- Значит, говоришь, он твою Ритку соблазнил? Значит, поэтому она его дом сожгла и в Настю стреляла?! – пробасил сержант.
Полковник резко замолчал и уставился на него.
- Что, батя, не знал?!
- Стреляла в Настю?! – прохрипел Платон Алексеевич, - зачем это?
- А это ты у своей лисы выспрашивай! – встряла Никитична.
- Подожди, ба! – осадил её Семён.
- Ну, уж нет, милок! Я всё теперь скажу! – она, подбоченясь, подошла к полковнику, - ты, Платоша, на старости лет совсем из ума выжил, как я погляжу! Ослеп ты, касатик, и оглох! Вся деревня знает про твою Ритку! Один ты всё за Святую её держишь!
- Постой, Никитична, - военный схватился за сердце.
Семён помог ему подняться и посадил на лавку.
- Шалава твоя жена, вот тебе мой сказ! – не унималась старуха, - и даром она Ларику не нужна была! А ещё прибегала ко мне, чтобы я ей приворотное зелье под него состряпала!
- Ба! – сержант подал полковнику воды в ковшике. Тот опрокинул ковш прямо себе на голову. В доме воцарилось молчание. Платон на глазах приходил в себя. Его взгляд стал суровым, а спина выпрямилась.
- И дала ты ей зелье? – строго спросил он.
- Да что ж я, по-твоему, совсем рехнулась! – бабка всплеснула руками, - обманула я её! Велела шептать чушь какую-то над стаканом водки и пить залпом! Думала, разок попробует, потом голова утром заболит, так она и оставит свою дурацкую затею!
- А я подумал, что это она с горя зачастила к рюмке прикладываться, - усмехнулся Платон Алексеевич, - от несчастной любви! Вот ведь, как всё перевернула…
Он ещё какое-то время молчал, думал о своём, а потом снова заговорил:
- Что с Настей? Жива?
- Сквозное в плечо! - доложил сержант.
Полковник покачал седой головой и посмотрел на Ларика.
- Маргарита, видать, стерва порядочная, - медленно сказал он, - но жена мне, всё-таки… И револьвер-то, конечно, мой тут поучаствовал…
Никто не произнёс ни слова.
- Трибуналом пахнет, - тяжело вздохнул Платон Алексеевич.
- Не будет никакого трибунала, - уверенно заявил Ларик.
Полковник долго и серьёзно смотрел ему в глаза.
- Спасибо, парень. Дай тебе Бог…
Он поднялся и твёрдым шагом дошёл до двери. Обернувшись, он сказал на прощание:
- Не поминайте лихом!
В доме на какое-то время воцарилось молчание.
- Ну, вот и ладно, - нарушила, наконец, тишину хозяйка, - вот и разобрались.
- Да уж, - буркнул Семён.
Никитична взглянула на Ларика. Парень отрешённо уставился в окно.
- Ты, милок, давай, обживайся тут, - сказала старуха, - в тесноте, как говорится, да не в обиде!
Музыкант встрепенулся и огляделся по сторонам.
- И правда! – воскликнул сержант, - поживёшь у Никитичны пока, а там что-нибудь придумаем!
- А я не гоню, - пожала плечами хозяйка, - живи, касатик, сколько захочется!
- Спасибо, - сдержанно поблагодарил её Ларик и снова уставился в окно.
Никитична и Семён озабоченно переглянулись. Им показалось, что музыканта абсолютно не заботило то, что от его жилища остались одни головешки. В нём не чувствовалось ни страха, ни отчаяния. Парень был абсолютно спокоен.
«Наверное, это просто шок», - подумал Семён и почесал затылок.
- Ладно, я – к Михалычу, - сказал сержант и вышел вон.
Следующая глава романа "Край снов" Часть 2, глава 11 здесь.
Предыдущая глава романа "Край снов" Часть 2, глава 9 здесь.
"Край снов" Часть 1, глава 1 здесь.