-Хорошего дня!
-Благодарю!
-Ты классно играешь, но мне интересно, твой репертуар всегда такой… тоскливый?
-Нет, - музыкант рассмеялся, - просто сегодня такое настроение.
-Вы только подумайте! Сегодня у всех что-то с настроением! - Брэндон подмигнул мне и отправил воздушный поцелуй. - Хочу одолжить твою гитару?
-Мою… гитару?..
-Да, буквально на 10 минут. Я заплачУ.
Брэндон достал из бумажника купюру с тремя нулями. У музыканта шок, он хватал ртом воздух и смотрел то на своего благодетеля, то на меня. «Не смотри на меня так, я не знаю, что этот безумец задумал! Всего минуту назад я лежала головой на его коленях и слушала твои грустные мотивы, пока он кормил меня клубникой». В воздухе цветов и жженого сахара появился новый аромат — тонкие дуновения очередной авантюры.
-На эти деньги ты можешь купить гитару, гораздо лучше моей, - музыкант не собирался брать деньги, тогда Брэндон сложил купюру вдвое и просунул ее в нагрудный карман его рубашки.
-У меня есть гитара, но она далеко. А твоя… позволишь? - словно под гипнозом гитара перешла из рук стеснительного уличного музыканта в руки обворожительного незнакомца. - Ох, она хороша, очень хороша!
-Так зачем…
-Хочу поднять настроение вот этой девчонке, - не отвлекаясь от гитары, Брэндон кивнул в мою сторону. - Хандрит, как и ты, как и твои зрители… - он закончил с настройкой под себя и посмотрел на хозяина инструмента. - У тебя все хорошо? Я имею в виду, что ты здесь делаешь?..Если нужна какая-то помощь…
-Нет нет, у меня все… Я, конечно, не самый счастливый и везучий человек на свете, но жизнь не так уж плоха. Благодаря музыке. Только ради музыки стоит жить.
-Я тоже так думал, а потом появилась она. Кстати, я Брэндон.
-Денис, - мальчики пожали руки.
-Отлично! А теперь… Ана, что будем петь?
-Что? Ты собрался петь? Серьезно?
-Не ты, а мы.
-Ага, сейчас! - я уж было собралась сбежать, но Брэндон встал передо мной. Куда я, туда и он: влево-влево, вправо-вправо. Вы когда-нибудь пытались сбежать от двухметрового американца? Не пытайтесь.
-Ага, сейчас. Всего одна песня, и твое настроение улучшится, - свободной рукой Брэндон погладил меня по щеке.
-Ты слишком утрируешь. Да, я немного расстроена, но не настолько, чтобы петь в парке на глазах всех этих… людишек, - я вздохнула. - К тому же, если ты вознамерился поднять мое настроение, пой сам. Ты знаешь, как на меня действует твое пение.
-Это так не сработает, Ана. Давай, не упрямься!
-Я не хочу… - фраза получилась с надрывом, мне не хватало только жалобно захныкать и затопать ногами. Впрочем, последнее я сделала.
-Ну как малое дитя, - я поджала губы, Брэндон улыбался.
-Пожалуйста, давай лучше съедим по мороженому!
-Обязательно съедим, но сперва заработаем на него! - Брэндон положил свою кепку на тротуар.
-Издеваешься, да? Ты только что просто так отдал пять тысяч!
-Ана, это неважно. Это всего лишь деньги. Я говорю тебе о незабываемых впечатлениях.
-…
-Спой со мной, любимая, - улыбка, боже, эта улыбка! А интонация, а шепот возле уха… Как тут отказать?
-Ладно… твоя взяла! - Брэндон выставил ладонь для «дай пять». Мы хлопнули в ладоши и рассмеялись. - Что хочешь исполнить?
-Под эту песню ты однажды танцевала. Очень сексуально!
-И все? А название не скажешь?
-Ты ее сразу узнаешь.
-А если я не знаю слов?
-Знаешь.
-Откуда ты знаешь?
-Что значит, откуда я знаю?
Мы замолчали, одна и та же мысль пришла нам в головы. Последние реплики, если перевести на турецкий, звучали бы так: Ne belli? - Ne demek ne belli? Я не сдержалась и чмокнула его в щеку, на что он сказал: “Seni seviyorum”(я люблю тебя), и получил еще один поцелуй, на этот раз в губы.
Брэндон провел по струнам, началась музыка. Он оказался прав, я сразу узнала песню. Это Smith & Thell — Forgive me friend, и это Италия, задний двор его семьи, алый закат в небе и пьяных капли на губах, температура за 30. Мы сидели на подстриженной траве. Брэндон играл на гитаре, а я целовала его шею. Потом я сказала, что хочу танцевать, и он начал петь именно эту песню. Я помню, как на следующее утро я проснулась с больным горлом, потому что одних танцев мне было мало и я включила поливальную систему. Я прыгала под искусственным дождем и кричала о своем счастье на все Палермо.
Зрителей становилось больше: кто-то хлопал, кто-то умудрялся подпевать, но абсолютно все танцевали. В кепке собралось на три ведерка фисташкового мороженого. Блондин в желтых очках воображал себя Джонни Кэшем. А что до меня? Я плавилась от счастья, как глазированный сырок, забытый на столе на целый день.
-Ну как, все еще хочется грустить? - спросил Брэндон, когда струны успокоились, а зрители затребовали продолжения.
-Хочется вернуться во времени и сказать тебе «Да» еще раз.
Брэндон воспринял мои слова, как призыв к действию. Он отдал гитару ее владельцу, опустился на правое колено и взял меня за руку. Зрители охали, кричали, стонали. Какой-то идиот зазывал всех проходящих мимо — не проходить мимо! «Здесь делают предложение, а вы булки жрете!»
-Пять лет назад ты буквально встала на моем пути, - Брэндон продолжал говорить на русском, я не сдержалась и заплакала. - Мне хватило одного взгляда, чтобы влюбиться. Чтобы понять: ты, упрямая русская девчонка, и все твои французские мужики, отныне моя жизнь. С тех пор я… я такой болван! - не такого продолжения все ожидали, в том числе и я. - У меня нет кольца!
Словно по щелчку включилась тишина. Все замолчали, но нашелся в заднем ряду тот, кто стер напряжение одной лишь фразой: «Да ты и правда болван!» Невольные зрители, хотя теперь их можно величать свидетелями, очень хотели помочь, но не знали как. Брэндон посмотрел на меня грустными глазами и произнес тихое «Прости». Кажется, он чересчур сильно вжился в роль. Я погладила его по волосам, а потом сняла обручальное кольцо, которое утром надела на другую руку, и отдала Брэндону. Его глаза снова улыбались. Он крикнул в толпу, что кольцо найдено, но он все еще болван. Публика затаились.
-Я люблю тебя, Ана.
-И я люблю тебя…
-Ты выйдешь за меня?
-Да! - закричала я, выдержав театральную паузу (куда же без нее!)
Как и четыре года назад — Брэндон надел мне кольцо на левый безымянный палец; я обняла его трясущимися от волнения руками; мы целовались и между нами раздавалась музыка.
Три десятка свидетелей, может больше, радовались как за себя, кричали «Горько!» и восхваляли настоящую любовь.
-Может стоит им сказать, что мы итак женаты? - предложила я, но уже в следующую секунду в кепку упали пятьсот рублей. Брэндон помотал головой.
-Ни за что! И, кстати, у нас сегодня первая брачная ночь. Что думаешь?
-Думаю о свежем постельном белье, макаронах с сыром и «Благих знамениях» по телику.
-Выходи за меня замуж!
-Уже!