27 января 1944 года войска Красной Армии освободили Ленинград от фашистской блокады. Мне в этот день хочется читать стихи Ольги Берггольц, чтобы помнить о мужестве и стойкости жителей блокадного Ленинграда.
Ольга Берггольц
«По праву разделенного страданья» Ольга была народным поэтом, гласом осажденного города.
Был день как день.
Ко мне пришла подруга,
не плача, рассказала, что вчера
единственного схоронила друга,
и мы молчали с нею до утра.
Какие ж я могла найти слова,
я тоже — ленинградская вдова.
Мы съели хлеб,
что был отложен на день,
в один платок закутались вдвоём,
и тихо-тихо стало в Ленинграде.
Один, стуча, трудился метроном...
…Я говорю с тобой под свист снарядов,
угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
страна моя, печальная страна…
Кронштадтский злой, неукротимый ветер
в мое лицо закинутое бьет.
В бомбоубежищах уснули дети,
ночная стража встала у ворот.
Над Ленинградом — смертная угроза…
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слезы,
что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
не поколеблет грохот канонад,
и если завтра будут баррикады —
мы не покинем наших баррикад.
Подвиг женщины
В военной лирике Ольги Берггольц центральное место занимает подвиг рядового ленинградца, чаще женщины, матери. В её блокадной поэзии бьется главная мысль - выжить, когда выжить невозможно.
…Мы с тобою танков не взрывали.
Мы в чаду обыденных забот
безымянные высоты брали, –
но на карте нет таких высот.
Где помечена твоя крутая
лестница, ведущая домой,
по которой, с голоду шатаясь,
ты ходила с ведрами зимой?
Где помечена твоя дорога,
по которой десять раз прошла
и сама — в пургу, в мороз, в тревогу
пятерых на кладбище свезла?..
В январе 1942 года муж Ольги - Николай Молчанов попадает в госпиталь с тяжелой формой дистрофии и обострением эпилепсии. 29 января он умирает. Из письма сестре:
«…Я не стала хоронить его сама… Не тащить его, завернутого в одеяло, через весь город… Хлеба на гроб и могилу мне столько не набрать. Я решила дать согласие, чтоб его похоронили в братской могиле. Он жил как воин, как на фронте … пусть и погребен будет, как на фронте. Он одобрил бы это…
Отчаяния мало. Скорби мало.
О, поскорей отбыть проклятый срок!
А ты своей любовью небывалой
Меня на жизнь и мужество обрек.
Зачем, зачем?
Мне даже не баюкать,
Не пеленать ребенка твоего.
Мне на земле всего желанней мука
И немота понятнее всего.
Ничьих забот, ничьей любви не надо.
Теперь всего нужнее мне:
Над братскою могилой Ленинграда
В молчании стоять, оцепенев.
Почему Ольга пишет о том, что не может "пеленать ребенка твоего"?
Первая дочь, Ирина родилась от первого брака в 1928 году. Брак распался, и уже в 1930 Ольга вышла замуж за Николая Молчанова.
В 1932 году родилась Майя. Девочка прожила всего год.
В 1936 году умерла Ирина.
В 1937 году Ольга была беременна третьим ребенком. А в «Ленинградской правде» вышла статья Л. Плоткина «Высоко поднять знамя политической поэзии». Одним из разоблаченных «врагов народа» критик назвал поэта Б. Корнилова, бывшего мужа Ольги. Отрицать свое знакомство с ним она естественно не могла. Еще одним "разоблаченным врагом народа оказался А. Горелов" - редактор журнала, где печаталась Ольга. Ольгу исключили из Союза писателей. А потом вызвали на допрос по делу Литературной группы. Из подозреваемых показания выбивались в прямом смысле этого слова. После пыток Ольга родила мертвого ребенка. Она провела в тюрьме 171 день. 3 июля 1939 года ее освободили и реабилитировали:
«Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в неё, гадили, потом сунули обратно и говорят: живи!»
Новый удар - выслали отца
Запись из дневника Ольги, декабрь 1941 год:
Сегодня моего папу вызвали в Управление НКВД в 12 ч. дня и предложили в шесть часов вечера выехать из Ленинграда. Папа — военный хирург, верой и правдой отслужил Сов. власти 24 года, был в Кр. Армии всю гражданскую, спас тысячи людей, русский до мозга костей человек, по-настоящему любящий Россию, несмотря на свою безобидную стариковскую воркотню. Ничего решительно за ним нет и не может быть. Видимо, НКВД просто не понравилась его фамилия — это без всякой иронии.
На старости лет человеку, честнейшим образом лечившему народ, нужному для обороны человеку, наплевали в морду и выгоняют из города, где он родился, неизвестно куда.
Собственно говоря, отправляют на смерть. «Покинуть Ленинград!» Да как же его покинешь, когда он кругом обложен, когда перерезаны все пути! Это значит, что старик и подобные ему люди (а их, кажется, много — по его словам) либо будут сидеть в наших казармах, или их будут таскать в теплушках около города под обстрелом, не защищая — нечем-с!
В 1942 году Федор Берггольц был выслан в Минусинск (Красноярский край). В этом же году Ольга написала «Февральский дневник» , «Ленинградскую поэму».
Я как рубеж запомню вечер:
декабрь, безогненная мгла,
я хлеб в руке домой несла,
и вдруг соседка мне навстречу.
— Сменяй на платье,— говорит,—
менять не хочешь — дай по дружбе.
Десятый день, как дочь лежит.
Не хороню. Ей гробик нужен.
Его за хлеб сколотят нам.
Отдай. Ведь ты сама рожала…—
И я сказала: — Не отдам.
<>
И сил хватило у меня
не уступить мой хлеб на гробик.
И сил хватило — привести
ее к себе, шепнув угрюмо:
— На, съешь кусочек, съешь… прости!
Мне для живых не жаль — не думай.—
…Прожив декабрь, январь, февраль,
я повторяю с дрожью счастья:
мне ничего живым не жаль <>
Мемориал
Имя Ольги Берггольц прочно связано не только с радио. Вот ее посвящение Московскому проспекту:
Есть на земле Московская застава.
Ее от скучной площади Сенной
проспект пересекает, прям, как слава,
и каменист, как всякий путь земной.
Он столь широк, он полн такой природной,
негородской свободою пути,
что назван в Октябре - Международным:
здесь можно целым нациям пройти.
"И нет сомненья, что единым шагом,
с единым сердцем, под единым флагом
по этой жесткой светлой мостовой
сойдемся мы на Праздник мировой..."
Московский проспект с первых дней войны был дорогой, по которой шли дивизии народного ополчения, техника и войска. В непосредственной близости проходил передний край обороны.
Позже здесь соорудили временную триумфальную арку. Сооружение мемориала требовало средств и частично велось на средства многочисленных добровольных пожертвований.
Второй мемориал, о котором следует вспомнить - это Пискаревское кладбище.
Ее слова высечены здесь на гранитной стене:
Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане — мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград,
Колыбель революции.
Их имён благородных мы здесь перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням:
Никто не забыт и ничто не забыто.
Умерла Ольга Берггольц 13 ноября 1975 года в Ленинграде. Похоронена на на Литераторских мостках Волковского кладбища Санкт-Петербурга. Несмотря на прижизненную просьбу похоронить её на Пискаревском мемориальном кладбище, тогдашний глава Ленинграда отказал.
Ольга Берггольц прожила очень трудную жизнь. В этой жизни были потери любимых людей, голод, лишения, гонения, аресты. Но Ольга не сдалась. Не сложила рук. И ее стихи продолжают жить и звучать в наших сердцах до сих пор.
«А я вам говорю, что нет
напрасно прожитых мной лет,
ненужных пройденных путей,
впустую слышанных вестей.
Нет невоспринятых миров,
нет мнимо розданных даров,
любви напрасной тоже нет,
любви обманутой, больной,
её нетленно чистый свет
всегда во мне, всегда со мной.
И никогда не поздно снова
начать всю жизнь,
начать весь путь,
и так, чтоб в прошлом бы — ни слова,
ни стона бы не зачеркнуть»