Я проработал в селе Хабары полгода, после чего мне предложили поработать в участковой больнице села Мартовка. Больница была на 25 коек, а размещалось там целых 50.
Посмотрел больницу. Мне показали две трехкомнатные квартиры на выбор. Что делать? Стоило переехать уже только из-за жилья.
Мне сказали: «Отто Карлович, подумайте, посоветуйтесь с женой. А сейчас пойдемте посмотрим школу!».
Это была четырехэтажная, шикарная по тем временам школа. Поднимаемся на четвертый этаж – шум, детские крики. Открывается дверь, и вот она, моя мечта – спортивный зал с волейбольной площадкой.
Я, видимо, выдал себя. Мы с ребятами немного поиграли, и они признались, что видели меня играющим за Верх-Суетку (когда мы взяли кубок), и что капитан местной волейбольной команды – хирург из здешней больницы.
Спортзалом они меня и приворожили.
Мы переехали в Мартовку и проработали там три года.
Была одна особенность в этом месте: вокруг села Мартовка располагалось 12-13 немецких мелких сел.
Жили немцы зажиточно.
Со временем я подружился с главным бухгалтером колхоза «Москва» (село Дегтярка) Василием Абрамовичем Шварцем.
Этот Шварц, побывав у нас дома, понял по мебели, по одежде и по тому, что подавали на стол, что живём мы небогато. У них, немцев, у всех был баллонный газ, а мы его в глаза не видели.
Ну что? Прислал к нам газовика с плитой и газовым баллоном. На вопрос, что это стоит, ответил: «Это все списано ещё в прошлом году».
Звонит и спрашивает:
– Если я заеду, у вас найдется что поесть?
Отвечаю:
– Ну, найдём что-нибудь.
– Ладно, приезжай, я на тебя кое-что выписал.
Приезжаю, и мне выдают: мяса – килограммов пятнадцать, яйца, мука, постное масло.
Когда я всё увидел, мне стало плохо, так как у меня в кармане было 45-50 рублей, а это всё стоило намного больше.
Спрашиваю:
– Василий, сколько это всё стоит? Где платить?
– Платить не будем, всё списано. А сколько у тебя денег?
– 50 рублей.
– Купи 8-9 бутылок водки и поехали ко мне.
Ну, думаю, водки запас на месяц. Приезжаем к нему домой, еще какие-то мужики приехали – и всю эту водку тут же и уничтожили.
Потом этот Шварц продал нам корову, хорошую, но очень дёшево. Потом поросят – ещё дешевле.
Одним словом, очень нам помог.
Впоследствии Василий приезжал к нам в гости в Германию.
В конечном итоге махинации не прошли ему даром: он попал в тюрьму. Но в тюрьме в Славгороде он умудрился закончить институт! Его отпускали на экзамены…
«Всё было оплачено», – любил он говорить.
В Германию жить он не поехал (жена была русская, не хотела), а наверное, и хорошо.
По себе понимаю: есть всё, но чего-то нет, душа пустая. Живёшь, тянешься, работаешь, дело ищешь, чтобы не думать о жизни, о смерти, о детях, о внуках…
Да… У каждого возраста – свои проблемы, заботы, беспокойство.
Часто сейчас вспоминаю своих родителей и сожалею, что в лучшие годы виделись с ними нечасто, беседовали немного, то есть способствовали одиночеству. О простом сочувствии и заботе о них не думали или забывали.
Поумнели, но поздно. Их уже нет, их место заняли мы.
Содержание
Отто Шлотгауэр
Огород, сенокос и прочие приготовления к зиме
Освоение целины и все, что за этим последовало
Радио, электричество, телевидение
Родители, медицинский институт, женитьба
Галина Шлотгауэр (Тюменцева)
Галина Шлотгауэр (Тюменцева). История моей семьи
Галина Шлотгауэр (Тюменцева). Жизнь с мачехой. Переезд в Ивановку
Барнаул. Брак. Рождение дочери
Жизнь в Барнауле. Дочь. Распределение в Хабары