Автор, о котором сегодня пойдет речь, заметно отличается от уже представленных здесь Веры Колочковой и Татьяны Алюшиной. Во-первых, Татьяна Тронина обладает более качественным слогом и стилем, который не переносит под копирку из романа в роман, как первая, и не портит «дворовыми» словечками и неумелыми закосами под молодежь, как вторая. Во-вторых, она пишет не только женскую прозу, но также и книги для детей и подростков, что приближает ее уже не к «дамским», а к семейным авторам. И в-третьих, в ее книгах действительно присутствует атмосфера, расширяющая рамки любовной беллетристики, а иногда и спасающая не самый удачный сюжет. Ее камерное, не претендующее на глобальность творчество имеет плюсы и минусы, которые достойны вдумчивого анализа.
Можно сказать, что Тронина в своих романах вывела собственную, индивидуальную эстетику, которую я назвала бы «московской». Собственно, сама писательница, которая, кстати, имеет образование Литературного института имени Горького, и не скрывает, что красота Москвы занимает очень важное место в ее сердце и книгах. Ей неинтересны отголоски девяностых: фоном ее книг является сегодняшнее благополучие больших городов России, набравшее обороты в начале текущего века и выросшее в особую культуру. Герои Трониной живут среди красивых урбанистических пейзажей, ходят в кафе, рестораны и театры, имеют интересный досуг и способность к рефлексии. В иных декорациях они смотрелись бы не так убедительно. Но есть и оборотная сторона: отдельные персонажи ее книг, как правило антагонисты, выглядят скучающими и заевшимися, ищут себя в излишествах и хождении по краю («Страсти по Адели», «Нежность августовской ночи», «Роза прощальных ветров», «Девушка-рябина»). Что же, это во все времена остается хорошей почвой для межличностных конфликтов.
Облик Москвы так глубоко проникает в сюжеты и изобразительный ряд прозы Трониной, что порой из этого рождаются совсем экстравагантные образы — к примеру, вот такое аллегорическое описание полового соития в романе «Свидание под дождем»: «Огромная Москва, полная огней, постоянного мерцающего свечения, идущего от дорог, под куполом темно-синего неба, раскинулась сейчас перед Глебом. Огромная и живая. Капризная, недобрая и бесконечно прекрасная. Это ею он сейчас овладевал… Пальцами свивал в клубки ее проспекты и площади. Давил ладонями сталинские высотки, ровняя их с землей. С хрустом сгибал мосты над реками и их притоками. Огненной лавой, стремительно мчался по тоннелям метро, пока наконец не излился наружу, вырвавшись в районе станции «Выставочная», и не вонзился в самое небо огромным, острым золотым небоскребом. Да, прямо в самое небо, темно-синее, без звезд, московское небо, словно точку поставил, вернее, пробил».
Не чужды Трониной и другие приземленные стороны жизни - еда, одежда, семейный быт, интерьеры, прикладные ремесла, как у главных героинь романов «Белла, чао!» или «Дворец сероглазого принца».
С этим напрямую связаны некоторые характерные и очень «говорящие» черты героев Трониной. Во-первых, они как правило люди старше тридцати лет, которые тем не менее до сих пор не обрели счастья в личной жизни, иногда замещая это строительством карьеры, а иногда не преуспевая на оба фронта. Во-вторых, и у героев, и у героинь часто за плечами есть неудачные браки или, как минимум, долгие и изматывающие отношения, которые психологи сейчас любят называть «токсичными».
О чем это говорит? Современность диктует новые правила, по которым тридцать лет уже не считаются каким-то роковым горизонтом, после которого постыдно не обзавестись семьей или хотя бы ее имитацией. Старшее поколение назвало бы героев Трониной инфантильными, не в финансовом плане — в этом они обычно вполне самостоятельны, - а именно в отношении «биологических часов» и «долга перед обществом». Они неторопливы, часто не любят цепляться за изжившие себя отношения и статус «разведенок» их не пугает.
В контексте литературных стандартов это можно назвать благоприятным и даже немного революционным признаком. Похоже, авторы нового времени потихоньку, медленно, но все же понимают, что читателю надоели героини-девственницы и вранье про отсутствие боли и феерию удовольствий в первую ночь. Взрослым людям интереснее читать о таких же взрослых, и желательно — что-то хотя бы похожее на правду.
Еще одним несомненным плюсом творчества Трониной следует назвать присутствие философского фона, как, например, в романе «Фата из дождя», где одним из самых ярких персонажей был дед главной героини, знающий все о свойствах воды. Еще она поднимает животрепещущие и даже опасные темы, вроде семейного насилия в романе «Гнездо ласточки». В нем особенно импонирует то, что жена зверя и подонка изображена не беспомощной жертвой, а таким же монстром, как он, самкой, готовой на что угодно ради секса с ним, - после его смерти она откровенно признает, что и дальше терпела бы издевательства над собой и маленькой дочерью, если бы только его можно было воскресить.
Часто у Трониной затрагиваются вопросы феминизма, чрезмерной родительской опеки или, наоборот, полной отстраненности, детские травмы, потеря близких, душевные недуги. Традиционная супружеская измена на этом фоне выглядит лишь одной из многих. И как следствие — отдельные романы имеют открытый и даже драматичный финал.
Во второй части будет подробно рассказано о минусах этого автора.
