27 января — день снятия блокады Ленинграда. Делимся с вами историей Тамары Сергеевны Бочаровой из Ростовского дома-интерната №2 (история записана ею собственноручно еще в 2011 году).
Мне, коренной ленинградке, рожденной в довоенное время, жизнь дарила события счастливые, порой сменяя их на глубоко трагические. Отсчет этих событий начался с 21.01.1929 года на Невском проспекте 29/31.
Я жила в семье добрых, красивых и музыкальных родителей. Мой отец, Бочаров Сергей Федорович, 1883 года рождения, пел в Мариинском театре, у него был редкий баритональный бас. Для меня он тоже пел: «Жил-был король когда-то. При нем была блоха».
Отец был старше мамы на 24 года. На рояле играли мама и бабушка, чаще всего, Фредерика Шопена.
Перед войной умер папа, мне было 8 лет. Я его хорошо помню, у меня есть его фото. Во время блокады в Ленинграде умерла от голода моя мама, ей было 35 лет. Потом умирают бабушка и ее две сестры. Их хоронили работники ЖЭУ; завернув в одеяло, отвезли на Пискаревское кладбище в общую могилу.
Я выжила только потому, что мне приходилось в 1941-1942 годах ухаживать за бабушками. В сорокаградусный мороз, надев двое валенок, поверх теплой одежды одеяло, пристегнутое булавкой на спине, я ходила к проруби на Неву за водой. Взрослые мне помогали зачерпнуть. Стояла в очереди за хлебом, по 125 грамм на каждого. Дома мы ломали старинную мебель, чтобы растопить печку-буржуйку (это маленькая железная печь, встроенная в камин).
Ели всё, что можно. Помню, как размачивали кожаные ремни и варили их. В 13–14 лет я часто дежурила со взрослыми на крыше. Тушили в ящиках с песком фугасные бомбы-зажигалки, которые фашисты сбрасывали на здание Городской Думы.
Истощенную, немощную меня забрали в детский приемник, когда я пришла в жилищное управление за карточкой на хлеб, а потом перевели в детский дом.
В 14 лет меня отправили в ремесленное училище. Успешно сдав вступительные экзамены, я поступила в Архитектурно-художественное училище. Мы обучались и восстанавливали интерьеры исторических зданий под руководством старейших мастеров.
Нашу огромную 3-комнатную квартиру заселили пострадавшими от пожаров и бомбежек блокадниками. Вернуть мне ничего не удалось.
Параллельно с учебой и восстановлением Ленинграда я занималась художественной гимнастикой. В 1947 году я участвовала во Всероссийском физкультурном параде в Москве. Это было очень ответственно, на трибуне всех приветствовал И.В. Сталин. Вся подготовка к параду, жилье, питание, спортивные и парадные шелковые костюмы были бесплатными.
В 1949 году я познакомилась и вышла замуж за Бориса Гавриловича Жданова 1920 года рождения. Во время ВОВ он был летчиком, имел более 600 боевых вылетов, дважды серьезно ранен, награжден орденами и медалями. В Ленинграде муж закончил университет, получил диплом юриста. В 1950 году родился наш сын Александр.
Родина моего мужа – Ростов-на-Дону. Часто он рассказывал: «Ночи на юге звездные, ароматные; повсюду слышны звуки цикад, кузнечиков. Не то, что белые ночи».
И уговорил! В 1954 году мы переехали в Ростов-на-Дону. Муж был назначен заместителем начальника летного отряда и замполитом.
Мою счастливую семейную жизнь оборвала внезапная смерть мужа в 1997 году.
Сын с 1991 года жил с семьей в Венгрии, в Будапеште. Очень сочувствовал моему одиночеству, и уговорил продать нашу квартиру в Ростове-на-Дону и переехать к нему в Будапешт. Дальше очень грустно вспоминать. Через 25 дней в семье сына я решила вернуться в Россию. Сын был против, ведь ехать было уже некуда, но я настояла на своем. Поехала к бывшей соседке и подруге Тамаре Васильевне. В 2004 году мне помогли оформить документы в Ростовский дом-интернат №2. Это было спасение от всех бед.
В 2008 году я решилась было на самостоятельную жизнь в Доме ветеранов. Квартира, куда меня поселили, требовала постоянного поддерживающего ремонта, а мне было уже трудно обслуживать себя. Здоровье мое ухудшилось, я стала ходить с палочкой, и я приняла решение вернуться в дом-интернат.
Свидетелей того страшного времени остается все меньше. Будьте рядом с ними!