После мятежа в Кронштадте репрессиям подвергали не только его участников. Судили также за сочувствие мятежникам, за поддержку кронштадтцев на собраниях, за любые связи с ними (об этом можно прочесть ЗДЕСЬ). Так, морской артиллерист, командир отдельного дивизиона 187-й бригады Д.Л. Введенский был осужден на два года лагерей за «несообщение о получении письма от бежавшего после кронштадтских событий в Финляндию бывшего начальника 187-й бригады Соловьянова».
Одно из самых крупных дел того времени, подаваемое чекистами как «второй Кронштадт», именуют «Таганцевским заговором» или делом «Петроградской боевой организации» (ПБО). В общей сложности в рамках этого дела арестовали 833 человека. 96 человек были расстреляны (по постановлениям президиума Петроградской губчека от 24 августа и 3 октября 1921 года) либо убиты при задержании. 83 человека – отправлены в концлагерь.
Наиболее известные фигуранты дела «ПБО» – профессора В.Н. Таганцев, В.И. Орловский (объявленные руководителями заговора), поэт Н.С. Гумилев, скульптор С.А. Ухтомский и др. По делу было арестовано немало офицеров, в том числе контр-адмирал С.В. Зарубаев, сменивший А.М. Щастного в должности командующего флотом (о его трагической судьбе можно прочесть ЗДЕСЬ).
Структура «ПБО», по версии Д.Л. Голинкова[1], была следующей. Во главе находился комитет, в который входили В.Н. Таганцев и два бывших офицера В.Г. Шведов и Ю.П. Герман, (убитые еще до окончания следствия[2]). Им починялись несколько групп (ячеек), в том числе «Объединенная организация кронштадтских моряков» и офицерская группа.
До сих пор существуют две версии о деле «ПБО»:
1. Такой организации не существовало.
В 1992 году эта версия была подкреплена заключением Генеральной прокуратуры России: «дело полностью сфальсифицировано», организация «создана искусственно следственными органами».
Г.Е. Миронов, изучавший в Генпрокуратуре архивное дело, полагал, что это было «первое крупное дело, от начала и до конца сфабрикованное Петрогубчека, и первое крупное политическое дело, инспирированное фактически по прямому «заказу» властных структур тех лет с целью создать прецедент осуждения по политическим мотивам большой группы представителей тех классов, сословий, профессий или менталитета, которые никак не вписывались в прокрустово ложе новой идеологии»[3].
2. «ПБО» реально существовала и даже готовила восстание в Кронштадте.
Сторонники этой версии ссылаются на свидетельства финского подполковника Юрьё Эльфенгрена, бывшего члена Госсовета, кадета Д. Д. Грима и др.
Есть основания полагать, что чекисты, формируя это дело, собрали в одну кучу как мифические, созданные их воображением, так и реально существовавшие в Петрограде разрозненные кружки либо группы общавшихся между собой, критически настроенных по отношению к советской власти людей, в основном из числа интеллигенции и бывших офицеров. Некоторые из них не только осуждали политику новой власти, но и высказывали намерения ее свергнуть. Об этом свидетельствуют признательные показания ряда лиц, арестованных по делу «ПБО». Но значительная масса репрессированных по этому делу людей была включена чекистами в состав организации без достаточных оснований.
Главные следователи по делу – особоуполномоченный ВЧК Я.С. Агранов и председатель Петроградской губчека Б.А. Семенов – особо и не скрывали, что акция носит упреждающий характер. Агранов, например, говорил: (со слов Бермана), что значительная часть петроградской интеллигенции находилась одной ногой в стане врага, и эту ногу требовалось «ожечь».
Сказанное подтверждается характером обвинений, предъявленных участникам «ПБО». Так, обвинение скульптора князя Сергея Ухтомского было основано на его научной статье «Музеи и революция», текст которой обнаружили у убитого при переходе границы Германа.
Самую многочисленную группу в деле «ПБО», насчитывавшую 173 человека, следователи назвали – «соучастники». Из их числа 21 человек был приговорен к расстрелу, в том числе – один из лучших поэтов «серебряного века», бывший офицер Николай Гумилев[4].
Согласно выписке из протокола заседания президиума Петрогубчека, он был арестован 3 августа за то, что, как «активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, кадровых офицеров, которые активно примут участие в восстании, получил от организации деньги на технические надобности».
Многие исследователи задолго до реабилитации поэта ставили под сомнение обоснованность его ареста. На одном из допросов (в деле их – три) Гумилев заявил, что, встретившись с Вячеславским (он не знал, что это Шведов), говорил ему, что может «собрать активную группу из моих товарищей, бывших офицеров, что являлось легкомыслием с моей стороны, потому что я встречался с ними лишь случайно и исполнить мое обещание мне было бы крайне затруднительно». На следующем допросе он добавил, что не имел в виду «кого-нибудь определенного, а просто человек десять встречных знакомых, из числа бывших офицеров»[5].
Судя по всему, за свой «легкомысленный треп» поэт и поплатился. Какие-либо другие серьезные доказательства его вины в деле отсутствуют.
Н.С. Гумилев и еще 56 человек, сочувствовавших или симпатизировавших восставшему Кронштадту, были расстреляны 26 августа 1921 года. А за несколько дней до этого были произведены массовые аресты морских офицеров, в том числе – командования Балтийского флота и Морских сил Республики.
Часть из них успели включить в расстрельные списки по делу «ПБО». Остальных пропустили через Центральную фильтрационную комиссию.
Из 783 человек, проходивших службу на флоте, комиссия отобрала к «изъятию» и арестовала более половины. В декабре 1921 года более двухсот заключенных выпустили из тюрем и «раскассировали под наблюдение ВЧК», определив им для проживания несколько городов страны, в том числе Иркутск и Самарканд. Остальные продолжали находиться в тюрьмах и концлагерях. Только в Новгородском «исправдоме» содержались 350 человек. К концу 1922 года в заключении находилось 60 человек, по делам которых ВЧК продолжала следствие. В отношении 283 заключенных дела были пересмотрены. Из них служить на кораблях в Морских Силах Республики разрешили только 103 бывшим офицерам[6].
Деление заговорщиков на кронштадтских мятежников, членов «ПБО» и тех, кого выявили в ходе «фильтрации», было весьма условным. Главная цель чекистами была достигнута – изъять и обезвредить инакомыслящих, потенциальных врагов советской власти.
[1]Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. Книга 2. М. Политиздат. 1986.
[2]Ю.П. Герман был убит 30 мая 1921 г. при попытке перейти границу, В.Г. Шведов убит 3 августа того же года в Петрограде.
[3]Миронов Г.Е. Заговор, которого не было. М. ТЕРРА. 2001. с. 6.
[4]Прапорщик Н.С. Гумилев (1886-1921) в 1914 г. ушел добровольцем на фронт, за проявленную доблесть был награжден двумя Георгиевскими крестами.
[5]ЦА ФСБ. Дело № Н-1381. Т. 177. Л.д. 86-88.
[6]Зонин С.А. Адмирал Л.М. Галлер. М. Воениздат. 1991. с. 192.