Оставшись без отца, я любила спать с мамой, в её кровати, на пухоперовой перине, укрывшись большим ватным одеялом. Мама всегда перед сном массировала мне затылок,в перине было мягко, тепло, спалось сладко и почти без снов.
Утром меня всегда гладили по животику: делали "потягууушечки". Перед тем как заснуть, я всегда целовала маму, но всё чаще и чаще от неё стало пахнуть прокисшей брагой.
Брага в доме была всегда; она "играла"на печи в большой алюминиевой фляге. однажды фляга взорвалась, обдав всё пространство кухни с пола и до потолка так, что висевшая на столбике печи Витькина кепка , наполнившись вонючей жидкостью, мерно покачивалась на гвозде и из неё текла тонкая струйка на пол.
Брагу и самогон "варили" во всех домах, она была валютой, которой рассчитывались друг с другом за услуги и на неё же покупали, украденные в совхозе, зерно, дроблёнку и доски.
Однажды во втором классе, на задание учительницы написать предложение с союзом а, ученица Любка С. написала " На печи стоит фляга с брагой, а под столом бутыль с самогоном ".
Моими почти первым осознанным воспоминанием был самогонный аппарат сделанный из молочного бидона и неровно сбитое ,деревянное корыто, заполненное снегом, с проходящей через него толстой, закрученной в спираль медной трубкой - змеевиком.
Брага и самогон широко использовались в совместных с соседями гулянках по случаю различных торжеств: новоселий, свадеб, крестин, родин, поминок и т.д.
Летом, когда работы было не впроворот, особых гулянок не припоминаю. А зимой они были делом обычным.
В доме накрывался длинный стол, составленный из нескольких столов, с немудрёной закуской : холодцом, квашенной капустой с луком , политой постным маслом, варёным кусками мясом, картошкой, маринованной селёдкой, солёным салом и круглой картошкой.
Собирались соседи, приходил гармонист, и после "третьей" кто-нибудь затягивал - Ой, при лужку, при лужке....
Мужики и бабы ели, пили, пели , плясали до поздней ночи. Под эти пляски я и засыпала за ситцевой занавеской, на прогретых кирпичах печи.
Мне , путавшейся у стола, у взрослых под ногами лет с трёх давли "хлебнуть" из своего стакана, чтобы я побыстрей уснула.
Старшая сестра всю оставшуюся жизнь со смехом вспоминала, что в заготзерновском магазине с каждой получки она покупала черёмуховую настойку и с трёх лет поила меня ею, и что я просила в магазине не конфет, а - Купи "челёмуховую".
Когда нам было лет по десять, я набрала из фляги с брагой, стоявшей летом в кладовой, трёхлитровую банку напитка. Мы - подростки с нашей улицы собрались "гулять" в глазуновой бане.
Я не помню, сколько там было человек, но меня рвало два дня, а Володька, напившись, встал напротив соседского дома и закричал: "Глазун, выходи! Щас скулы поломаю!"
Володька, у которого родители были вообще не пьющие,с подростковых лет стал заводить в трёхлитровой банке брагу и прятать её на чердак. Его мать, тётка Маруся глядела на это сквозь пальцы, но в дальнейшем Володька через брагу и погиб - повесился.
Брагой угощали приехавших в гости сестёр и зятьёв. Раиса с Ниной не пили, и были против того, чтобы их мужья пили брагу.. Тогда мама ставила стакан с напитком на комод и проходя мимо зятя , подмигивала ему, чтобы он взял и выпил.
Помню, как однажды , приехавший в гости зять, вместе с Генкой, выпив всю брагу, выпили, стоявшую на печи хлебную закваску, настоянную на хмелю и сырых дрожжах.
На стоящую постоянно на печи флягу с брагой, а то и двух, слеталась как мухи на мёд, пьющая братия. В доме всегда было что выпить и закусить. В печке стоял постоянно ведёрный чугун с борщом, из которого торчали ноги , целиком сваренной курицы.
Всё чаще и чаще в нашем доме были попойки безо всякого повода, Приходя домой из школы я начинала выгонять компанию, состоящую обычно из пьяных женщин . Которые, бывало, и били меня, сопротивляясь изгнанию. Но я, пока всех не разгоняла, не успокаивалась.
К пьянке пристрастился и Генка, работавший тогда механизатором в совхозе. У него был врождённый дефект: заячья губа и волчье небо. Мама, родив его за печкой , "лишилась языка" - не могла разговаривать два месяца.
Генку, родившегося в 47-ом году, возили в Пермь (тогда Молотов), делали три операции, но устранить полностью дефект не смогли, так как побоялись, что от постоянного наркоза хлороформом, он умрёт.
У него был большой дефект речи, поэтому после окончания школы, хотя он был очень талантливым во многих науках, в техникум его не приняли.
Помню, как мама, выпив браги, говорила: "Пей, Генка, ты же несчастненький."
Несчастненький, напившись браги и самогона, шёл ночью , в мороз, из клуба, упал на могилках и обморозил руки и ноги. Хорошо, что его подобрали прохожие , пальцы руки ног в больнице удалось спасти, но он сильно простыл.
Мать моя не была запойной, она в любом состоянии работала , готовила, сено косила до семидесяти лет, но видимо одиночество, женская неустроенность, беспрерывный, каторжный труд, неудачи подрастающих детей делали своё дело. И попивала она частенько.
Надо отдать должное: посторонних мужчин, пока мы росли, у нас в доме никогда не водилось. Когда умер отец , маме было пятьдесят лет, за неё сватались, но она сказала : "Я сама сирота и дети мои сироты. Никто чужой ими командовать на будет".
Когда Генка напивался, а жил он в дальней комнате, то он на всю ночь включал радиолу с пластинками и танцевал шейк.
Однажды семидесятилетняя, подвыпившая мама, уставшая от ночной музыки, набрала из фляги ковшик браги и со словами "нате, немцы, пейте" вылила её прямо на пластинку , в радиолу. Но радиола была хорошего качества, и через два дня музыка продолжилась.
Играла музыка, мимо меня ( я спала в проходной комнате) туда-сюда всю ночь ходили молодые, пьяные люди, в одежде и обуви, не разуваясь. Утром нужно было идти в школу.
Став постарше, я выкидывала на улицу, раздувшиеся канистры с брагой, выливала "суррогат", скандалила... Никто меня не слушал. Говорили: "Ты нам хуже чёрта".
Я была нужна только для того, чтобы топить печь. доить , поить, кормить корову. с чистотой в большом доме, при таком отношении остальных: толпы не разувавшейся ни зимой, ни летом, я справиться , само собой, не могла.
Помню, когда Генка получил тринадцатую зарплату, они с мамой поехали в Новосибирск за покупками. Приехали такие радостные, с многочисленным обновками. Мне не привезли ничего, даже крохотной ленточки.
В девятом классе, за вылитую брагу, пьяный брат ударил меня кулаком в лицо. Кровь текла всю ночь. Напрасно я просила о помощи.Пьяная мама не проснулась.