Альтернативное название: «"Дьявол". Избавиться нельзя оставить пса»
Этот пёс буквально затерроризировал всю округу. Нет, он не давил кур или гусей, ни на кого не нападал и никого не трогал. И вообще было непонятно, как он и на что жил — на брошенные куски хлеба внимания не обращал, а вот мясной костью мог полакомиться, не брезговал. Да только когда ему она, эта кость, последний раз перепадала? — никто уже и не помнил.
Он никого не трогал, вот только бабы, завидя его, тряслись от страха, мужики чертыхались, старухи — крестились и приговаривали «Свят, свят, свят» или «Чур меня!», а дети — заходились плачем, — настолько страшен был этот пёс.
И всё чаще в деревне поднимался вопрос: что делать с этим псом? — избавиться, оставить? — что?
И вроде ничего плохого он не делал, вот только всё больше и больше народ боялся его: он был страшен, но еще больше был непонятен — за полгода он так ни к кому и не прибился, и никому не дал себя «приручить».
«Дьявол»
Появился этот пес в деревне в конце лета. Откуда — никто не знал. Просто появился и всё.
И появление его заметили сразу: он не походил ни на одну из местных собак и ни на одну из известных жителям деревни собак. Размером чуть покрупнее западно-сибирской лайки, примерно с русскую гончую. Или чуть поменьше.
Но, не лайка и не гончая. И не борзая. Даже рядом не стоял. Но — породистый. Как-то чувствовалась в нем порода. Вот только какая?
Вроде чем-то похож на собаку, что в фильме, как его там? — «Электроник»? — да, да, вроде на Рэсси похож. И не похож. Появившийся пес был ярче, да и чепрак у него был четко выражен, да и не такой кучерявый он был.
Местные не могли прийти к единому мнению. Но это не мешало некоторым хотеть заполучить данного пса. Кто еще может похвастать такой собакой? Не приживется — так продать можно, породистый же.
Что ему только не предлагали, чтобы «приручить» и «подружиться» — и мясные кости, и требуху, и даже мясо иногда. Пес от угощения не отказывался, но «дружить» не торопился.
Прошло месяца два... Породу пса угадать не могли, но, по-прежнему, считали породистым. Тем более, что он больше стал походить на Рэсси.
Желающих «заполучить» пса стало намного меньше. Нет, не из-за того, что он стал более лохматый, просто надоело. Сколько можно возиться с собакой? — и то, и другое ему предлагаешь, а он всё никак.
Пробовали некоторые его и хитростью поймать. Да не вышло.
И как-то так, само собой, закрепилось за псом прозвище «Дьявол»: дьявол, а не собака! — ну, не Редчайшая же Электронная Совершенная Собака это в самом деле.
Со временем все махнули на Дьявола рукой. Не хочет, так не хочет. Пусть живет. Чай не объест.
Некоторые, правда, предполагали, что, вот наступит зима, вот тогда-то он и станет «дружить» — вынужден будет: где ему зимой пищу найти? — только у людей.
Пришла зима.
Пса можно было заметить лежащим то на одном сугробе, то на другом. Вот только «заходить в гости» он по-прежнему не спешил. Ни в сени, ни во двор, ни в хлев — никуда.
Местные гадали — как выживает пес, чем питается? — а ведь явно что-то ест, иначе бы не выдержал трескучих зимних морозов.
Приближалась весна. Начал слегка подтаивать снег.
Пёс был жив. Только дюже страшный стал. Зарос весь. Шерсть свалялась вся. Сплошные колтуны.
Никто уже и не видел в нем Рэсси. Зато всё чаще и чаще вскрикивали «дьявол!», когда неожиданно сталкивались с псом. Женщины визжали, мужики чертыхались, старухи крестились, а дети начинали плакать.
А дальше — больше:
- молоко у коровы «створожилось» и вымя покраснело (м@стит начался) — пёс виноват;
- куры перестали нестись — тоже пёс виноват;
- ребятенок у кого заболел — и в этом пёс виноват.
Как будто и не наше время, а какие-то средние века. Нет, конечно, не все так считали, и здравомыслящие люди в деревне были. Но разговоры пошли.
Тогда-то и задумались, что с псом что-то надо делать — уж больно бед много от него, да и страхолюдный он. И вообще — собака ли? — где это видано, чтобы собака сама по себе была и ни к одному двору не прибилась?
Нет, не Дьявол, и даже не Эль Дьябло, а Эрни!
Возможно, в скором времени псу и не стало бы жизни в деревне — с большой долей вероятности, что местные жители поставили бы запятую перед «нельзя», а не после:
Избавиться, нельзя оставить пса.
Однако... — вот, ведь не зря говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло» — захворал кое-кто из жителей деревни, да тяжело захворал — ни местная бабка-травница не могла помочь, ни фельдшер из ФАПа (ФАП — фельдшерско-акушерский пункт) — пришлось вызывать «скорую».
«Скорая» приехала достаточно быстро, да вот беда — завязла в снегу на местной дороге. Пока машину «откапывали», пока толкали, медикам пришлось выйти, да пешочком, в сопровождении одного из местных жителей, пробираться к дому болящего.
И пока шли они, чертыхаясь, да ругаясь на местные дороги, на глаза им попалось что-то несущееся чуть ли не строго перпендикулярным курсом, неимоверно заросшее и поднимающее кучу снежных «брызг».
Врач смотрел на невиданную «зверушку» и, пока провожал её взглядом, чудилось ему в её облике что-то знакомое. Нет, собаку он не терял, чтобы тут же ломануться вслед, догнать и выяснить, не она ли, но зарубку себе в памяти сделал — узнать, выяснить, что это за собака, откуда она взялась в деревне. В том, что это эрдельтерьер, Игорь был уверен на 90%. Нет, даже на 99% — поправил он сам себя — кто хоть когда-то занимался этой породой, уже ни с какой другой её не спутает.
Больному была необходима госпитализация, и, пока его несли в машину, Игорь успел выяснить необходимую информация про пса. Узнал он и то, что тот бесхозный, и то, что жители деревни прозвали его «дьявол» и совсем не рады ему — уж больно он страшный и, возможно даже, что и не собака вовсе...
Услышав про «не собаку», Игорь только усмехнулся про себя — «собака, да еще какая!» — и уговорил местных ничего не решать с псом, он, мол, завтра приедет и заберет его. На вопрос «да как же ты его заберешь? — он же ни к кому не подходит!» — ответил, что это его проблемы. Заберет.
Зуб даю — заберу! Главное — не трогайте. Завтра я его увезу от вас.
«Завтра». Или новая жизнь Эрни
На следующий день Игорь, как и обещал, приехал в деревню. Да не один, с другом — кинологом и инструктором по дрессировке.
И вот ведь, как странно, «дьявол», до этого ни к кому не подходящий и никому не дающийся, можно сказать, сам подошел к Игорю. Вышел откуда-то из сугробов и встал на дороге метрах в десяти от него. Стоит и смотрит.
Ну, Эрни — да, я тебя буду звать Эрни — что же ты стоишь? Иди ко мне — домой поедем! Домой!
И надо же — пёс как будто понял: сделал шаг, другой, третий, а потом просто побежал к Игорю и уткнулся тому в колени.
По приезду домой Игорь покормил пса и показал ему его место: подстилку, где тот будет спать.
В первый день он решил его не трогать, только самые страшные и большие колтуны состриг — пусть пёс отоспится, в себя придет, а банно-гигиенические процедуры подождут. Ничего страшного.
***
Собственно благодаря «банно-гигиеническим процедурам» я и познакомилась с Эрни и с его новым хозяином — Игорем.
Это на фотографии выше всё выглядит прилично: обычный тримминг обычного эрдельтерьера (тримминг удаление/выщипывание старой шерсти, эрдели сами не линяют) — но и то шерсти немало. В случае же с Эрни всё было хуже:
- сначала мы с Игорем в четыре руки состригали колтуны с собаки;
- затем — мыли пса.
И вот, пока вся эта процедура шла, Игорь мне и рассказывал историю Эрни. А, поскольку пса я видела не один раз — приезжала через две недели, потом еще через месяц, потом еще... — шерсть-то надо было приводить в порядок — то и узнала историю полностью.
Оказывается, никакой мистики в том, что пёс выжил, нет. Спал Эрни на сеновале у одного из местных жителей, у которого дом стоял на самом краю деревни. Там же и кормился. Мужчина этот, как и многие другие в самом начале, тоже думал взять пса себе, но тот хоть и брал еду, и спать приходил, но на контакт не шёл. А потом уж владелец сеновала не стал никому из местных раскрывать «тайну пса» — чтобы тому было где спрятаться и укрыться в случае чего, а то и извести могли. Лучше налет мистики, чем правда.
Самое же интересное заключалось в том, что Эрни оказался внуком собаки, которая когда-то жила у Игоря. Установить это удалось благодаря клейму. И звали Эрни на деле Норрис, но Игорь не стал возвращаться к старому имени — Эрни так и остался Эрни.
Как Норрис-Эрни оказался в деревне — большой вопрос: хозяин Норриса умер и родственники вроде как оставили собаку себе. Вот только убежал он от них, как они сказали Игорю. Искали, искали — не нашли. Забирать собаку обратно себе они не захотели — а этого Игорь очень боялся. В итоге разошлись миром и к взаимной выгоде обеих сторон: Игорь заплатил за документы собаки, все вместе съездили в клуб и переоформили все. Игорь официально стал владельцем Эрни.
А то, что Эрни не исхудал, пока жил в деревне, так прежний его хозяин был охотником, соответственно — пёс умел охотиться. По крайней мере, местный житель, который подкармливал пса, подозревал, что «дьявол» регулярно ходил на охоту и добывал себе дополнительное пропитание.
Эрделей раньше нет-нет, да использовали как охотничьих собак. Пусть редко, но использовали.
Игорь с Эрни на охоту не ходил, поскольку сам не охотник, но, чтобы пес не «застаивался» и получал необходимые нагрузки, ходил с ним на занятия в клуб охотничьего собаководства, совершал вылазки в лес.
Прожил Эрни долгую и счастливую жизнь, ушел за Радугу в неполных 16 лет.
#терьеры