Друзья! Хочу рассказать вам историю, которая постоянно всплывает в моей памяти, и не даёт мне покоя. Потому что я долго пыталась разобраться в том, что случилось со мной в тот день.
Я смотрю на старую фотографию, где у рояля сидит моя учительница по фортепьяно.
И ужас в душе при воспоминании о ней, - равнодушной злодейке, тиранившей меня семь лет, - растворяется, и я вижу всего лишь несчастную, неуверенную в себе, обиженную на жизнь девушку, совсем молодую и неопытную.
Но начну всё по порядку.
Мы с мамой отправились в тот день к моей учительнице по фортепьяно, но почему-то шли не в школу, как обычно, а к ней домой.
Было мне тогда, наверное, лет тринадцать. И, как я полагаю, я уже заканчивала музыкальную школу. Зачем она позвала нас к себе, убей бог, не помню. То ли она болела, то ли я, но впервые за семь лет обучения мы поехали к ней, а не в школу.
Это был серенький осенний денёк, и я хорошо помню тротуар вдоль дороги, по которому мы спешили-бежали , направляясь к пятиэтажкам вдали. Состояние у меня было нервное и напряжённо-унылое, как и всегда, когда нужно было идти на занятие по музыке. Талантами я не блистала, музыкантов в семье у нас не было ( не считая дедушки, который лихо пиликал на скрипке, не зная ни одной ноты). Мой "Красный октябрь", хоть и являлся, как известно, немецким пианино, был настроен на полтона ниже, как это было у многих в то время. Это создавало перекос в мозгах. Музыкальную школу я воспринимала как пытку, и с самого начала всегда испытывала по мере приближения к ней ужасные боли и спазмы в кишках и желудке.
Однако о том, чтоб не идти туда, никогда речи не было, и я шла каждый раз, как на эшафот, как правило, с плохо готовым заданием.
Но, будучи всё-таки ребёнком послушным и старательным, а также обладая некой беглостью пальцев, я переходила из класса в класс с оценкой "хорошо", сдавала экзамены, и даже периодически выступала на концертах с какими-то нехитрыми пьесками. В общем, те из вас, кто ходили в ДМШ, хорошо поймут, о чём я говорю.
Учительница моя была, хоть и молодая, но очень строгая. Она вполне соответствовала устоявшемуся ещё со средних веков клише, где учитель музыки изображался со своим извечным атрибутом в руке - линейкой для битья по пальцам. Но меня в ней пугало совсем другое, - это были всегда ярко накрашенные губы и большой бюст в глубоком декольте. Я буквально замирала от ужаса, когда она склонялась надо мной, чтобы показать что-то на клавиатуре.
Школа наша считалась одной из лучших в Москве, хотя, как я поняла уже много позже, в ней, как и во всех прочих ДМШ, фактически бесплатных тогда школах, никто даже близко не приближался к тому, что называется "музыкальным образованием". В вещицах, которые я учила, никогда не было больше трёх знаков при ключе, да и технически они все были простенькие. В общем, Шопена в программе не было, а как известно, именно с него начинается, и им заканчивается настоящее музыкальное образование. Не говоря уж о Листе. Играли какого-то простенького Гайдна, простенького Баха, и произведения советских композиторов.
Но возвращаюсь к тому дню, когда мы с мамой спешили к моей учительнице домой.
На улице, по которой мы шли, практически было пусто, и слева от нас были какие-то пустыри. Наверное, это был район новостройки.
Поэтому само появление огромного грузовика, возникшего внезапно на дороге сзади и справа от нас, было неожиданным. Он нёсся очень быстро, а наверху у него стояли в ряд гигантские металлические контейнеры коричневого цвета. И в тот момент, когда эта груда металла поравнялась с нами, грузовик как-то качнуло, и, проломив низенький борт, один из контейнеров, весом в тонну, с грохотом рухнул на тротуар буквально в шаге от нас. Мы едва успели отпрянуть назад.
И, хотя было ясно, что от нас могло остаться одно мокрое место, мы тут же спокойно обогнули злосчастный грузовик и побежали, как ни в чём не бывало, дальше. Я вообще в тот момент никак не отреагировала на случившееся, так велик был градус накала, связанный с всегдашней нервотрёпкой при посещении занятий музыкой.
А потом уже помню, как я сидела за пианино , рядом с окном, а моя мама в стороне о чём-то разговаривала с учительницей. А я , оставшись не у дел, почему-то решила поиграть что-то из своей программы. И помню, как учительница раздражённо сказала мне : " Запомни, никогда не играй, если тебя не слушают!".
Меня это поразило. Это был первый и единственный раз за семь лет, когда она сказала мне что-то, не связанное напрямую с заданием.
Почему-то эта её фраза засела у меня в голове. Ведь я так ценила всегда те знания, что получала от учителей! Но, как я поняла много позже, мудрость, преподнесённая мне в тот день (примерна та же, что изображена на символичной картине Тициана "Прерванный концерт"),
на самом деле всего лишь отражала жизненную позицию самой учительницы, - "неиграющего педагога". И понадобился не один десяток лет, чтоб я осознала цену этого нравоучения, этой "золотой мудрости". Знаете, я повстречала в жизни потом немало неиграющих пианистов, непоющих певцов, нерисующих художников.
Обо всём этом я много думала, потому что это был единственный случай в моей жизни, когда я не одна, а вместе с мамой, на которую я всегда полагалась, как на свою опору, была буквально в шаге от гибели.
И, поскольку всё, что происходит вокруг нас, неслучайно, значимо, символично, а, главное, порождается нашим подсознанием, то вопрос о рухнувшем на нас с машины железном ящике, кажется мне очень любопытным.
Ведь в нашем подсознании такая машина означает карьеру, быструю и шумную, как поезд, и, значит, это был знак о том, что карьера пианистки мне не светит. Что не стоит лезть в то, что далеко от твоих возможностей.
Гораздо позже жизнь надолго забросила меня в круг профессиональных пианистов, и я увидела и осознала, что мой уровень (семи классов ДМШ) , соответствует уровню даже не первого, а подготовительного класса ЦМШ. И ещё я узнала, как жесток подлинный мир музыки , где царит огромный труд, мощная конкуренция и вращаются огромные деньги.
Также я догадалась, что , скорее всего, шли мы туда, домой к учительнице, чтоб договориться о частных занятиях, потому что амбиции моей мамы не знали границ. А реального видения ситуации у неё не было. Но поход наш так ни к чему и не привёл. По-видимому, моя мать пыталась договориться о платных уроках, ввиду моего "желания" заниматься ещё один, восьмой год. Наверное, спрашивала о перспективах. Однако не хотела она, учительница, мною заниматься ! Давать сложную программу не хотела ни бесплатно, ни платно. Потому что её раздражала я, и другие ученики, думаю, тоже. Её просто тяготила и раздражала её вынужденная работа , на которой она старалась не сделать ничего лишнего ( и на которой она в результате застряла, как оказалось, на 50 лет, вплоть по сей день !). Потому и сказала она мне тогда в сердцах : "Не играй!". Что, наверное, означало : "Отстаньте от меня!".
Я закончила музыкальную школу. На выпускном экзамене играла простенькую "Музыкальную табакерку" Лядова, и, получив свою четвёрку, надолго захлопнула крышку пианино. И прошли долгие годы, и понадобилось настоящее чудо, ( моя подруга Света на истфаке , сейчас она академик и известный в Европе медиевист, подсадила меня на "Карнавал" Шумана) , - и я снова села за фортепьяно, выучила "Карнавал", а потом 1-ый концерт Шопена и его баллады, а потом - самый сложный этюд Листа.
И понеслось ... ведь рядом со мной в то время , волей судьбы, постоянно, со всех сторон, звучала музыка в исполнении наших лучших играющих пианистов.
В общем, стала и я серьёзно , и много заниматься, играя всегда и везде, в том числе, тогда, когда меня "не слушали".
И даже впоследствии сделала это своим принципом в занятиях музыкой с детьми. Потому что мозг ребёнка рядом с играющим человеком , - слушает он , ребёнок , или нет, - всегда всё "слышит" и выполняет абсолютно такую же работу, как мозг взрослого пианиста. Именно поэтому дети музыкантов легко входят в эту профессию. Я приходила к ученику, просто садилась и играла, иногда по четыре часа. Ведь как вспоминали все известные музыканты, в детстве в их доме всегда звучала музыка. Роскошь, которой я была лишена...
Вот что означал рухнувший в тот день железный ящик, нелепый и ужасный, такой же, как прозвучавшие в тот день слова педагога : "Никогда не играй !". А ведь и она была ученицей известной пианистки! Но почему-то я никогда не слышала, чтоб она что-то играла сама.
Могу ещё добавить, что мне ужасно обидно за то, что в юности годы так называемых занятий музыкой были потрачены впустую на разучивание какой-то примитивной ерунды, отбивающей всякую охоту заниматься. Вся программа ДМШ как будто специально была подобрана с посылом : "Не играй!".
(Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана ...)
Мне очень жаль, что мне никто не предложил сыграть тогда, в детстве, что-то сложное и красивое, то, чего так жаждала юношеская душа, и над чем нужно было действительно поработать, например, Фантазию-экспромт Шопена, или тот его же фа минорный этюдик, который исполнил в банде Шарапов. Думаю, что я вполне справилась бы с ними, и трудилась бы с удовольствием, а не таскалась бы дважды в неделю неподготовленной на бесполезные уроки, где , вместо занятий, меня целый час ругали за то, что я мало занималась дома.
Ну вот и весь мой рассказ.
Ну , а если вдруг моя учительница, которая, кажется, до сих пор работает всё в той же школе, прочитает его и узнает себя, хочу все же поблагодарить её за то, что она занималась со мной целых семь лет, дав мне прочную основу музыкального образования, подсадив на нижнюю ветвь древа познания. И , кажется, даже временами старалась подобрать что-то поинтереснее из нехитрой программы .
Ведь ей, моей учительнице, было тогда около тридцати лет. И, если мне, ребёнку, она казалась суровой , холодной, равнодушной, недобрым взрослым человеком, от которого я была в зависимости, то ведь и она сама, будучи ещё совсем неопытной девчонкой , наверное, была глубоко несчастна, возможно, обижена на жизнь, такая молодая, и такая опустошённая. Ведь и её карьера пианистки не состоялась. Может, тот ужасный грузовик потому и появился у её дома?
И всё-таки остаётся у меня некое сомнение насчёт того, что нас чуть было не превратили в лепёшку.
Что это всё-таки было? Предупреждение, предостережение об опасности музыкальной карьеры, чьё-то желание не допустить меня в некий тайный избранный круг? или всё-таки чья-то неудавшаяся попытка убийства? Ведь музыка - это язык дьявола.
Все фото взяты из открытых источников.