Рождение свыше - Новая Жизнь

Дорогие братья и сестры, приветствую вас любовью Господа нашего Иисуса Христа. Вашему вниманию предоставляю статью, выпущенную в журнале "Христианин" за Январь 1906 года. Статья отредактирована на современный язык.

Журнал "Христиан" за Январь 1906 г.

"К новой жизни призывает нас Бог; не к принятию некоторых новых взглядов, или правил, привычек или намерений в нашу прежнюю жизнь, — но к вполне новой жизни.

Для того, чтобы создать эту новую жизнь предвечный Сын Божий воплотился, умер, был и воскрес.

Это не жизнь, творящая жизнь; не нисшая степень жизни восходящая до высшей; это жизнь, укореняющаяся в том, что ей противоположно; жизнь рожденная от смерти, от смерти «Начальника жизни». Он есть Творец как древнего создания, так и нового.

Ради этого творения, ради того, чтобы из ветхого создать новое, сошёл Дух Святой, в силе, — проникая в души человеческие и створяя себе там обитель.

То, что Бог называешь новым должно быть ново; ибо Писание безошибочно и определенно выражает Божью мысль. Эта самая истинная Книга, не только по содержанию, но и по точности выражения. Какую важность, ка­кую действительность должна иметь для нас эта, Богом созданная новая, духовная жизнь, в которой Он хочет сделать нас участниками и которую Он, такою ценою и такими дивными непостижимыми путями, водворил на земле! Ненавистна должна быть Ему наша ветхая жизнь, если, ради уничтожения её, Он предает Сына Своего; и дороги должны быть, мы, в очах Его, если для того, чтобы вырвать нас из прежней жизни и переселить в новую, Он изливает все Божественные запасы любви, всемогущества и мудрости и этим восполняет нужду, которая иначе была бы вполне без исходной!

Человек, для которого прекратилась прежняя жизнь и началась новая, остается, в некотором смысле тем же, как и был; только, прежде, он был «под законом», а теперь, — «под благодатью». Внешний вид его тот же; способности, ум, воображение, свойства и обстоятельства те же. Но тем не менее, «древнее прошло, теперь все новое». «Ветхий человек распят», — новый человек живет. Это не ветхая жизнь, исправленная и облагороженная: некоторые недостатки сглажены, неблагообразные места сделаны более благовидными, тут и там несколько добродетелей, выставленных для украшения.

Это не обломок, починенный; не надпись истертая и восстановленная; не картина, запачканная и снаружи обновленная, не храм запыленный и только выбеленный для вида. Нет это более того, несравненно более; иначе Бог не назвал бы это новым творением и Христос, в беседе с Никодимом, не высказал бы так поло­жительно и ясно божественное необходимое условие нового рождения свыше, при котором человек принимается в Царствие Божее и без которого выключается из него. И однако же, мало, кто в наше время верит тому, что «рож­денное от плоти есть плоть, и рожденное от Духа есть дух».

Слушайте, что Бог говорит! Он называет нас новорожденными младенцами, новою тварью, новым тестом, новым человеком, исполнителями новой за­поведи, наследниками нового имени и нового града, ожи­дающими нового неба и новой земли.

Это новое существо, рожденное новым рождением свыше, живет в обновлении духа, по Новому Завету, ходит «путем новым и живым» и, окончив земное поприще, воспевает новую песнь в новом небесном Иерусалиме.

Так что это не внешность, исправленная; это не нравственность и не благотворительность, не торжествен­ная обрядность и соблюдение благочестивых правил; не сентиментальность, угрюмая или приветливая; не благо­звучные, неопределенные, высокопарные рассуждения об истинах христианства, о значении человеческой жизни, об общей любви и провидении Творца. Это нечто несравненно более глубокое, истинное и настоящее, нежели все то, что считается глубоким, истинным и настоящим в современной религиозной философии. Эта жизнь исходить свыше и тяготеет туда; она в сочувствии, в согласии с небесным; она держит сторону Божью во всем; она, исключая некоторых внешних выражений, ничего не имеет общего с тою поверхностною набожностью и заблуждениями, который составляют мнимую религию многих и многих, называющих Христа Иисуса Господом.

Христианин — значить тот, который распят со Христом, Умершим за него; погребен с Ним, восстал с Ним и воссел на небесах с Ним. Он считает себя «мёртвым для греха, живым же для Бога» и, как последствие этого, он «не предает членов своих греху, в орудия неправды, но представляет себя Богу, как оживший из мертвых, и члены свои Богу в орудия праведности» И ищет он «горнего, где Христос сидит одесную Бога, и о горнем помышляет", умерщвляя земные члены свои.

Эта новая жизнь исключает зло и вмещает добро; она определяется Апостолом этими двумя свойствами: «праведность и святость истины». «Отложите, говорить он, прежний образ жизни ветхого человека… обновитесь духом ума вашего и облекитесь в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины». Новый человек должен быть праведен и свят, внутри и сна­ружи, перед Богом и людьми, по закону и Евангелию, и все это посредством истины. Ибо как ложь производить нечистоту и беззаконие, так истина производить праведность и святость, через Духа Святого. Заблуждение уязвляет, истина исцеляет; заблуждение есть корень греха, истина — корень чистоты и совершенства.

И так, мы прозываемся к новому положению, новому нравственному составу, новой жизни, новой радости, новому служению, новому упованию. И тот, кто думает, что истин­ная религия содержит в себе менее того, что сейчас было изложено, тот не понял еще истину, как ее следует понять. Для человеческого благочестия достаточно может быть и меньшего; но то благочестие, которое признается Богом, необходимо должно, хотя в некоторой степени, содержать в себе эти свойства.

Очень важны эти слова Апостола: «мы Его творение», «Из Него, Им, и к Нему» — должно быть все в нас. Избранные, призванные, оживотворенные, омытые, освященные и оправданные Самим Богом — ни в каком смысле не можем мы что либо приписать себе. Состав, из которого образуется мрамор - Его, и мрамор Его и труд над ним Его; Он Ваятель, а мы дело рук Его.

«Мы Его творение» говорит Апостол. Но это не все. Мы «созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять». План, выбор материала, образец, художник и произведение, — все это Бо­жественно; и хотя «еще не открылось, что будем, знаем, что будем подобны Ему»; и образ Его изобразится в нас ибо мы «обновляемся по образу Создавшего нас».

Однако же не над холодным бездушным мрамором творится это дело Божье. Тут оно было бы просто, не сложно и требовало бы только известной доли искусства. Но преобразование души, дело несравненно труднее, и требует разностороннего умения. Силы противодействующие, внутри и извне, очень многочисленны; и одинаково многочисленны должны быть силы, приведенные в действие для того, чтобы состязаться с ними и выполнить задачу. Дело это не механическое, но нравственное и духовное; и всемогущество Божье, не безграничная, физическая сила, действующая напором и одолевающая насилием; это Сила, которая содержит в себе безграничные и разнообразные запасы средств и способов. Она проявляет могущество Свое тем, что применяет его к обстоятельствам, достигает величайших результатов посредством разнородных влияний и сообразуется, в действиях Своих, с требованиями закона Божия и святой Любви Божией, с одной стороны, и с виновностью чело­века, ответственностью его и свободной волей его, с другой. Столько разных сторон тут затрагивается, столько слож­ностей, содействующих созиданию одного целого, что мы тут теряемся, не можем этого проследить, не можем постигнуть; и только дивимся той премудрости, которая так чудно применяется ко всем состояниям человече­ской души.

И здесь заметим двойственность или двусторонность Божественной истины; если упустить это из виду, много может возникнуть излишних словопрений и заблуждений. Истина, конечно, не двусторонняя только, но многосторонняя, как хорошо выточенный хрусталь. Но, в более общем смысле, она двойная — имеет сторону небесную и земную, божественную и человеческую. Там, где эти две лиши встречаются, требуется тщательное равновесие и правильное распределение; и от недостатка этого возникало много недоразумений и раздоров. Небесная и земная сторона истины должны быть разграничены одна сопоставлена с другой; одна пополняющая другую. Бог имеет власть безусловную — это одна сторона; но человек имеет свободную волю — он не машина и не ка­мень. Бог избирает и привлекает, по Своему благоволению; однако человек, с своей стороны, должен внимать и желать и приступать. Бог дарует веру; однако же «вера от слышания и слышание от Слова Божия» «Бог производит в нас хотение и действие»; однако же, Он повелевает нам «совершать наше спасение со страхом и трепетом». Бог нас освящает; однако же, мы освящены через истину.

Бог наполняет нас радостью и миром, но это в ответ на веру с нашей стороны. Бог обновляет, однако же, нам сказано: «сотворите себе новое сердце». Движения человеческой воли не убиваются, но направляются и вдохновляются Богом; разум не унижается и не угнетается, но просвещается, для истинного своего служения. Небесное и земное разграничено, но не разлучено: имеет близкое отношение друг к другу, хотя не должно быть смешано. Смешанное понятие производит мистицизм, суеверие и лжеучение. «Есть тела небесные, и тела земные; но иная слава небесных, иная земных». В каждой истине библейской есть две стороны — Божественная и человеческая; и их надо различать. Наиболее истины в том богословии, которое правильно распознает эти две области, не смешивая и не сливая их, но также и не разъединяя.

Поэтому, крайне необходимо нам строго придержи­ваться Слова Божия, и опасно вторжение человеческой метафизики в вопросы такой существенной важности, как духовный переворот, происходящий в душе. Бог творит это; но творит в нас; и все, что нам нужно знать, касательно этого великого дела, открыто в Священном Писании. Мы особенно на этом настаиваем, потому что иные люди склонны превозносить человечество и умалять значение того переворота, с которого должна начаться христианская жизнь. Никакое возвышенное настроение, никакое усердие в добрых делах, никакое умственное развитие и никакая добродетель не могут заменить того, что Слово Божие называет «призваны по Его изволению» и «возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому». И мы еще настаиваем на этом потому, что каково начало, такова будет середина и конец. Ложные понятия, неверно направленные шаги, при начале пути, могут повести к ложному благочестию и дальше к поверхностному, нетвердому исповеданию; точно так, как одна неверная цифра мешает правильному разрешению задачи. Если вывихнутый член не вправлен, как следует, он никогда не будет действовать свободно; и если рана только сверху прикрыта, это не помешает болезни разъедать тело.

Каким образом производит Дух Святой это обновление души, мы не знаем, но мы знаем, что Он не разрушает и не искажает свойств человека; Он их обновляет для того, чтобы они могли выполнить истинное свое назначение. Каждая способность остается на своем месте, но она очищена и направлена к истинной цели. И Дух Святой также не угнетает наших спо­собностей; напротив, Он их развивает, до последней степени; каждая из них действует и служит непрестанно, и весь человек, тело, душа и дух — вместо того, чтобы находиться под давлением и сделаться орудием бессознательным, получает истинную свободу и на­стояний простор всему существу. Ибо «где Дух Господень, там свобода»; там не рабство и не искусственность.

И это свободное создание признает над собою пол­ные права Божьи; ибо «создал его Бог». «вы Божия нива, Божие строение" изделие рук Его, так сказать, и цель этого творчества — «сделать их подобными образу Сына Своего, дабы Он был, первородным между многими братьями, так-как Он избрал их в Нем прежде создания Мира, чтобы они были святы и непорочны перед Ним в любви».

К святости призывает нас Бог: чтобы плод наш был — святость и сердца наши непорочны; чтобы мы пребывали в святой жизни и благочестии, были священством святым; святы во всех поступках; облечены званием святым; святы и непорочны пред Ним в любви, представляя, не только души но тела наши в жертву живую и святую Богу, помня, что тела эти не только жертва, но и «храм святого Духа».

Святость — это уподобление Богу, Тому, Кто есть «Святой Израилев, Тому, Кому воздают хвалу на небе, говоря: Свят, свят, свят! .... Святость, это уподобление Христу, Тому, Кто был «Святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников». Это не только отрешение от зла и греховного Мира, но это посвящение себя Богу и Его служению. Посвящение священное, и на священное служение. Это жизнь и сердце, отделенные Богу также исключительно и всецело, как отделены были для священно служения скиния и сосуды; сосуд духовный отде­ленный от мирского употребления, отделенный «кровью завета вечного». Святая кровь стоит преградою между душою и миром, и она не дерзает переступить через нее, чтобы опять прильнуть к нечистому и оскверниться.

Эта святость или посвящение простирается на все существо и на всю жизнь, проявляется во всем, что мы делаем, говорим или задумываем, малом или большом, внешнем или внутреннем, в наших привязанностях, радостях и скорбях, в нашем отдохновении или труде; в нашей речи или молчании, в каждом действии всего существа, духа, души и тела. В доме, в храме, на службе нашей, везде должно быть видно, что наша жизнь посвящена Богу.

В одном смысле, это освящение есть дело почти минуты, т. е. определенное действие и решимость воли. Сосуды в храме разом, а не постепенно, отделялись для Бога, на священнослужение. Но это не значило, что сосуды эти не нуждались в ежедневном омовении, и после того. Также и наше посвящение Богу, Им принятое и утвержденное, не освобождает нас от необходимости ежедневного очищения от греха. Посвящаемся мы, приняв на душу свою, посвящающую нас кровь завета, но за этим следует постепенное освящение наше, посредством Духа Святого. Первое - это начало, необходимое для того, чтобы и последующее могло иметь успех, но на этом первом шаге никак не следует останавливаться. На то мы и посвящены кровью, чтобы очищал нас Дух Святой; и тот, кто захочет миновать это внутреннее очищение, значит еще не понял, что значит быть истинно посвященным Богу, что значит эта кровь завета и чудное звание, дарованное нам во Христе. То, что человек считает грехом, легко сгладить и облечь в мни­мую добродетель. Оно не заслуживает изгнания из рая, потопа и огня Содомского. Все это слишком сильные меры, по мнению мира сего, и, читая об этом, следует сбавить многое и переписать то, что кажется резким, местными условиям и слишком яркими восточными красками. Оно касается скорее врача, чем судьи и подлежит сожалению, но не осуждению. Оно не заслуживает ни кары, ни гнева Божьего, ни суда Его; оно не нуждается и в искуплении, и в кресте, и в крови Христовой, и в смерти Его за трех. Одного воплощения, как выражения боже­ственной любви к несчастным и снисхождения Его к Своим созданиям, вполне достаточно.

Но то, что Бог называет грехом несравненно более ужасно, и далеко превышает все наши понятия об ужасном и прискорбном. Это то, что проклинается законом, и осуждается судией, то, что требует праведного прощения, божественного Спасителя, и всемогущего Духа; то, что может погубить душу и разрушить целый мир; что от одной капли разливается на всё концы земли, вот уже шесть тысяч лет, и ввергает стольких в вечную тьму. Это то зло, ненавистное и губительное, о котором взывают кровь и огонь ветхозаветного жертвенника и ко­торому возмездие — смерть, «смерть первая и вторая!»

Кто хочет познать святость — должен понять грех; и кто хочет смотреть на него, как Бог смотрит, и судить об нем так, как Бог судит, пусть взглянет на крест и на гробницу Сына Божия, пусть вникнет в значение Геесимании и Голгофы!

Многие в нынешнее время, легко смотрят на грех; крест Христов для них стоит не как свидетель против греха, и доказательство смертельности греха, но как образец великодушия и самоотвержения. Конечно, признают, до некоторой степени, что грех есть зло; но считают его исправимым, и человеческими средствами.

Посредством внушения нравственных правил или религиозных впечатлений, на время, притупляется сердечная боль: как от действия хлороформа убивается чув­ствительность, но не исцеляется болезнь. Вот и все! А почему, за такое маленькое зло, обрек Всеблагий Гос­подь наш мир на скорбь, и слезы, и болезни, заливая его целыми потоками, на этот вопрос не дается ответа! Говорят вам неопределенно, что человечество двигается вперед, что христианство этому способствует, что самосовершенствование идет успешно и достигнет блестящих результатов. Таким образом, многие про­роки говорят: «мир, мир, когда мира нет», и думают исцелить рану, отвергая её смертельность. Но к чему послужит эта мирская оценка, в последний день суда — будущее покажет.

«Отрезвитесь, и не грешите», вот как взывает к нам Бог. «Будьте святы, потому что Я свят». «Очи­стите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом».

«Да отступить от неправды всякий исповедующий имя Господне».

«Потщитесь явиться перед Ним не оскверненными и непорочными, в мире», «Живите достойно благовествованию Христова».

От греха, во всех его видах отрывает нас Гос­подь; предостерегает нас от него, как от величайшего пагубного, ненавистного Ему, зла. Он обращается к нам, как к рожденным и зачатым во грехе, пропитанным им насквозь, разносящим его повсюду. Он смотрит на нас не как на больных только, требующих уврачевания, или на несчастных, заслуживающих сожаления, но как на виновных, подсудимых, «мертвых в грехах и преступлениях» и подлежащих неминуемому осуждению. Он не смягчает и не преувеличивает дела, но представляет его, как оно есть и сперва показывает нам каковы мы сами по себе, а потом уже возвещает нам то, что Он хочет в нас сотворить. От всякой нечистоты и неправды, от всякой кри­визны и сети, греховной, от непокорности и «всякой скверны плоти и духа» призывает Он нас, в Сыне Своём, Иисусе Христе.