Радость и разочарование от новинок, маргинальные фильмы прошлых лет и вечное сияние классики.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
«Ход королевы» С. Фрэнка (2020) — история вундеркинда-шахматиста беспроигрышна сама по себе, а тут еще и девочка, и красивая девочка, сирота, с букетом пороков-зависимостей и проблем (сейчас без них в главные герои не берут). И сюжет сводится к схеме взлет — срыв — преодоление оного с той же неизменностью, с которой силлогизм трехчленен, а троица Уварова — это православие-самодержавие-народность. Впрочем, за счет харизматичной героини, нюансировки общей линии, симпатичных деталей и сбалансированности мелодраматичной и спортивной линий выходит вполне мило. Пишут, после сериала в Америке стали покупать больше шахмат.
«Тайное воссоединение» Чан Хуна (2010) — обычный для южнокорейского кино сюжет о противостоянии шпионов с Севера и Юга тут решается даже необычнее, чем в одном из последних — увы, во всех смыслах — фильмов Ким Ки Дука. Южнокореец — толст, циничен, смешон. Северокорейский же — красавчик, как звезда K-POP, и гуманен. Оба они выкинуты своими спецслужбами, лишены семей — столько общего! Между ними завязывается дружба, а фильм мигрирует едва ли не в жанр полицейской комедии... Но бывших, как известно, не бывает. И конец со шпионскими играми, дружбой поверх их, гуманизмом и предательством цепляет динамизмом и дуэлями на пистолетах, как фильмы Джона Ву. Но все это, увы, обслуживает довольно банальный вывод в духе южнокорейской пропаганды — мы один народ (оригинальное название фильма — «Побратимы»), вы там в КНДР хорошие люди, но режим у вас плохой, а наш капитализм гораздо лучше! Из плюсов же фильма — мини-экскурсы в незавидную жизнь вьетнамских трудовых и сексуальных гастарбайтеров в РК — что, кстати, доказывает, что и капитализм далек от идеала.
«Территория» И. Твердохлебова (2020) — если в «Ходе королевы» сюжет абсолютно банален, лишь расцвечен неординарной героиней, то тут и сюжета в общепринятом понимании нет. Лишь формально можно отнести его к квесту — подросток с дядей ищут его пропавших родителей где-то в пермских лесах. Где водятся ведьмы, колдуны, икотки, деревенская обыденность и суеверия. Но как они поданы! Ни нагнетания балабановской жуткой русской хтони, ни парадно-экспортных глянцевых картин. Ни одного привычного персонажа (кроме, может быть, местного полицейского, решающего еще много задач, кроме служебных), ни одной сцены, ни одного пейзажа не провисает! Сюжет же сродни бездорожью деревень и водящему-кружащему лесу. Одно сказать — самым страшным для наглухо отмороженных браконьеров-наркоманов есть сажание на пень, что воздействует на какую-то точку в организме (это относится и к сюжету — предсказать изгибы его и поведения героев невозможно совершенно). Если Алексей Иванов давно еще начал воспевать мифологию пермяков и чуди, то о таких последователях, думается, он мог только мечтать. Настоящие русские «Секретные материалы». И пока Стивен Кинг восхищается нашим сериалом «Эпидемия», ему бы «Территорию» еще посмотреть. Впрочем, Бог, черт или ведьмак с ним — как мы уже давно можем снимать очень стоящее кино, так и за мини-сериалы теперь абсолютно не стыдно!
«Vox Lux» Б. Кортеба (2018) — о пережившей школьную бойню, как в «Колумбайне», девочке, запевшей потом. По сговору с дьяволом — просто как в «Докторе Фаустусе» Томаса Манна. Со всеми падениями, срывами, и их, with a little help from my friends, спасибо семье, она преодолела. Просто хочется уже фильм о рок-звезде без преодоления — или без срывов. Фильм же заканчивается двумя продолжительными песнями — ровно как недавний байопик Фредди Меркьюри. На сцене Натали Портман, вышедшая туда уже с опытом «Черного лебедя», убедительна — впрочем, подтверждая тем самым не столь свой рабочий опыт, сколько фразу своей героини о том, что сейчас звезду можно сделать из кого и чего угодно. Джуд Лоу в роли менеджера даже невнятнее фильма в целом.
«Собаки не носят штанов» Ю.-П. Валькеапяя (2019) — после самоубийства матери дочь прокалывает себе язык, ее муж, главный герой, находит утешение в платных сеансах мазохизма и членовредительства. Это известное, психологическое общее место — перенесшая травму, особенно испытывающая за нее вину, стремится наказать себя, так избыть перенесенное. «Нанесение порезов <...> это просто радикальная попытка найти твердую опору в реальности или (другой аспект того же феномена) попытка достичь твердого основания нашего эго в телесной реальности в противоположность невыносимому страху восприятия себя самого как несуществующего. Обычно каттеры говорят, что, глядя на теплую красную кровь, вытекающую из нанесенной себе раны, они чувствуют себя заново ожившими, прочно укорененными в реальности», как обосновывал это явление Жижек в «13 опытах о Ленине». А позже занудно и мелодраматичненько развила Янагихара в «Маленькой жизни». Но тут чуть тоньше и в третьем ключе — счастливой встречи М и S, BDSM ромком такой практически.
«Пи Джей Харви: A Dog Called Money» Ш. Мерфи (2019) — фильм не столько о Харви, сколько от нее. Она ездит с военкором по проблемным местам — Косово (по известным следам С. Зонтаг), Сирия, Афганистан, гетто Вашингтона. Увлекающиеся политикой музыканты и отправляющиеся в агитационно-экскурсионные туры, вынося суждения о сирийском или югославском конфликте на основе репортажей ВВС, это отдельная беда, но другая тема. Наша героиня же сочиняет о своей поездке песни. Потом их записывает в Лондоне — и делает материалом для обозрения дважды (съемки фильма + в студию приглашается желающая публика). Подобная рекурсия ни к чему не ведет, и запоминается лишь несколько кадров — сирийских детей, простых музыкантов Кабула...
«Дау. Наташа» И. Хржановского, Е. Эртель (2020) — сейчас, когда подогретый создателями хайп вокруг проекта и вытекающие из него скандалы сошли на нет, кажется, самое время смотреть «Дау». Две буфетчицы долго едят, разговаривают, одна из них спит с иностранцем и попадает за это на допрос. Полный раблезианский низ (кормят и поют тут даже на жестком допросе в органах) и клаустрофобия буфета, комнаты и камеры как знак того мертвого общества, лишь прикрытого наносным энтузиазмом, но построенного на антигуманных основаниях? В «Хрусталев, машину!» — на него тут оммаж, и в сцене с изнасилованием, и с падением главного героя из хозяина положения в тварь бесправную — это было показано мощнее. Впрочем, как водка и КГБ всегда хорошо шли на экспорт, а уж с сексом и съемкой под «Догму» — так и вообще.
«Я — Куба» М. Калатозова (1964) — фильм об американском империализме и кубинской революции такой потрясающей красоты, что сделала бы честь и итальянскому неореализму, и Себастьяну Сальгадо, и современным клипам. Че Гевара и Фидель Кастро — техническими консультантами, Евтушенко — сценаристом: весь драйв 60-х, от которого остались только такие свидетельства. Слишком экспрессионистические, чтобы они понравились в тех странах, которых сейчас уже нет. Фильм же революционен сам по себе — непрерывно, и даже под водой, одной движущейся камерой великий Сергей Урусевский снимал очень задолго до Сокурова в Эрмитаже, сценами похорон озадачил впоследствии Копполу, а про съемки на инфракрасную съемку в то время мне вообще ничего неизвестно.
Автор: Александр Чанцев, "Частный корреспондент".