Книги в нашей жизни были всегда. Мама была не грамотной. она с трудом могла читать газеты и написанный печатными буквами текст. Учиться ей не довелось.
Она вспоминала: "Пришли к нам ликбезовцы, спрашивают - Учишься? - Учусь. А я прясть на печке училась. В школу меня тётка не отпустила, сказала, что это баловство".
Мама верила, что если бы она училась, то жизнь её была бы не такой каторожнобеспросветной.
Отец, росший сиротой у брата Михаила, который служил учителем в школе, очень любил читать. Эта страсть предалась всем детям.
Все в семье читали. Брат мой, работавший механизатором, с одним выходным в воскресенье, добился того, чтобы сельская библиотека работала по воскресеньям, потому что иначе он лишался возможности ходить летом в библиотеку вообще.
Генка был талантливым и остро чувствовал мелодию слов. Он сам написал фантастическую книгу приключений, иллюстрировал её акварельными красками и сделала клеевой переплёт.
Впоследствии эта книга, к сожалению, затерялась в волнах житейского моря.
Библиотека и книги были его отдушиной в деревенском существовании, где вопрос стоял просто о выживании.
Помню, как мама, не найдя нормальных ножниц, постригла его овечьими, потому, что стоял жаркий июль, а волосы отросли донельзя. Генка идёт на покос, пощупает неровности волос под фуражкой, да как заплачет - Как я теперь в библиотеку пойду?!
Я научилась читать лет с четырёх. Ярким пятном в памяти осталась азбука с картинками, приклеенная к стене по уровню моего роста. Все копеечки, которые мне давали, я относила в книжный магазин, называвшийся "Кагиз".
В Кагизе на прилавке лежали яркие детские книжки, стоимость которых была от одной до пятнадцати копеек. Яркие, крупные картинки, плотные страницы , доступный текст обычных книжек, книжки - раскладушки, книжки - игрушки - всем этим можно было наслаждаться бесконечно.
На день рождения я никаких подарков, кроме книг, не признавала. Впрочем про мой день рождения вскоре все благополучно забыли и вопрос о подарках не стоял.
В шесть лет меня, по настоятельным моим просьбам, записали в библиотеку. Я гордо шла сдавать прочитанное, хотя боялась подниматься по деревянной лестнице на второй этаж, где библиотека находилась( при подъёме у меня кружилась голова).
Всю последующую жизнь я читала запоем всё подряд: детективы, серию ЖЗЛ, сказки, Астрид Линдгрен(позже),Мопассана,Гиляровского, Ильфа и Петрова, Асадова, Маяковского, Друнину, Евтушенко.т.д. Художественную и научную фантастику,иностранную и отечественную литературу.
Помню , как угорала от Бравого солдата Швейка Ярослава Гашека.
А Педагогическую поэму Макаренко зачитывала до дыр.
Причем классику, задаваемую школой к прочтению на лето, я не читала или читала "через пень-колоду". Мне, привыкшей к тяжёлому крестьянскому труду, до всех дворянских страстей было - как до Марса.
Дома у нас стояли книжный шкаф до потолка и трёхэтажная этажерка, забитые до отказа книгами, в основном с фантастическими сюжетами.
Станислав Лем, Рей Брэдбери, Стругацкие, Ефремов - это далеко не полный перечень авторов "проглоченных" мною, иногда ночью, с фонариком под одеялом, чтобы не ругалась мама, что я не сплю.
Так же очень много выписывалось по почте журналов и газет: Пионерская правда, Алтайская правда, Комсомольская правда, Ленинская правда (районка), Правда, Труд, Юность, Мурзилка, Пионер, Техника молодёжи, Наука и жизнь, Работница, Крестьянка,Вокруг света, Знание - сила -выписывались всегда.
Каждый день, бывало, бежишь к почтовому ящику в надежде увидеть там новый журнал.
Моей любовью на всю жизнь остался журнал Юность. Я, получив его, сначала долго держала в руках, гладила, нюхала, никогда лучшего запаха, чем запах журнала Юность, для меня не было. Потом раскрывала тугие, новенькие страницы и падала, как в омут с головой, в тексты, раскрывающие новую, неведомую жизнь, в людские страсти, радости и страдания.
Классическая литература была мною прочитана гораздо позже, на пятом десятке лет, когда я торговала мороженым в киоске.
2000 год был в моей жизни тяжёлым, переломным. И я , сидя одна, зимой в металлическом киоске, пытаясь понять : что же там такого "великого" составила обо всём этом своё мнение, часто не совпадающее с общепринятым.
Дон Кихота я прочесть так и не смогла, хотя пыталась, делала три или четыре подхода. Достоевский тоже вызывает у меня резкое отторжение.
Зато Булгаков, правда не всегда понимаемый до тонкостей, привел в полный восторг
Маргарита
Как Маргарита: свободна, прекрасна, невидима.
Брови – вразлет, взмах ресниц, обнаженная грудь.
Я – на метле над Землей, и – врагов своих видела,
Там, где закончат они свой неправедный путь.
Звезд фейерверк. Круг луны на воде – полнолуние.
Больше не верю, нет страха, щедрот не ищу.
Что мне просить? Смею все, все мое, что задумала,
Все, о чем плачет душа, что хочу – получу.
Покуролешу, дурачась, попробую силу.
Все неприятности в жертвенном сгинут огне.
Я посвящаю мятущимся, грешным и сирым
Шабаш и пляску шальную на Лысой горе
Ничего не бывает рано или поздно - всё бывает вовремя. Сейчас в мою жизнь стала входить литература, помогающая осознать над бытовые, общемировые процессы: книги Светланы Алексеевич, которые читаешь просто на оголённом нерве, Хронико - эзотерический анализ развития современной цивилизации Г.А. Сидорова ( Это мне уже в отделении союза дали, прочитала пока первую книгу, много спорных утверждений). Бхагавад гита, Мир на пике, мир в пике Алексея Анпилогова. Путь за Тантру - В.П. Гоч
Видимо - время пришло.