Я проснулась от дикой головной боли. Осторожно открыла глаза. Чуда не произошло. Боль не исчезла, не растворилась, не покинула мою голову. А жаль.
Лежала, смотрела прямо на потолок. Постойте, чей это потолок? Что за желтое пятно, похожее на птенца, растеклось по нему? А потолок-то не мой. Не-е-е. В моей спальне он в квадратную плиточку, а здесь цельный. Хм… Я где?
Попыталась приподняться, но резкая боль пронзила висок. Стонала. Снова опустилась на подушку. Голова гудела, как растревоженный улей. Воспоминания… как обрывки кинопленки, мелькали в голове, не складываясь в единую картину.
Жар волной прокатил по телу. Да так, что головная боль исчезла. А потом настал черёд мурашек и вздыбленных от страха волосков. Осторожно скосила глаза налево. Стена, обои голубые в горошек. Ничего так смотрятся. Так, поехали направо. Комод, трюмо и старое обшарпанное кресло. Что это такое? Почему я ничего не помню?
Страх снова захлестнул, на этот раз холодным пОтом. Теперь меня больше волновал вопрос, я кто?
Дверь распахнулась и вошёл мужчина. Тронутые сединой виски, серые глубокие глаза, брови, сросшиеся у переносицы.
- Проснулась, Анечка, - одними губами улыбнулся он.
Анечка? Мне таким чужим показалось это имя. Я точно Аня? Анна. Аннушка. Не помню. А этот холодный гусь откуда?
- Вы кто?
- Ой, вот только не надо опять! Не говори, что после вчерашней вечеринки ничего не помнишь!
- А что я должна помнить? Что-то натворила?
- Да нет, драки на этот раз не было.
Не, нормально, а? Я что, каждую вечеринку устраиваю побоища? В голове полный кавардак. Но ему об этом не хочу говорить.
- Ну, забыла. Как тебя зовут, напомни, пожалуйста.
По его лицу скользнула гримаса неприязни. Ты, смотри, какие мы обидчивые.
- Игорь.
- Ты мой муж?
- К сожалению.
Пфф, вот это я себе муженька выбрала. Склизкий какой-то.
- Чай, кофе или рассол?
Боже, я пью рассол? Бред какой-то! Перед глазами вспыхнула картинка: маленькая девочка крутится около мамы, которая закручивает банки. Рука срывается, и кипяток ошпаривает ногу малышки. Шрам! У меня на ноге есть шрам от ожога.
- Ты помнишь мои особые приметы? - огорошила я муженька.
- Что? Какие приметы? - растерялся он, а глазки-то забегали. Он точно мой муж?
- Может, ты соизволишь встать? Мы конце-то концов позавтракаем?!- вдруг взорвался он.
Чего так орать? Опаньки! Ловко увильнул от моего вопроса про приметы. Я осторожно приподнялась. Голова не болела. Села и осмотрелась вокруг. Не соответствовал ремонт комнаты мебели, которая тут стояла. Ремонт дорогущий, а мебель старая. Кто так делает? Точно не я!
- Почему мы старье тут оставили? - мой вопрос опять привел в ступор муженька.
- Ты решила оставить всё это в память о маме.
Врёт. Как есть врёт. Перед глазами промелькнул образ элегантной женщины, которая присаживалась в кресло, обтянутое натуральной кожей. Это моя мама. А обшарпанное кресло не её. Я не стала говорить об этом ему. Язык не поворачивался называть его мужем. Словно, что-то кощунственное совершала.
Мозг пытался сложить головоломку из разрозненных частиц, которые всплывали в памяти. Я злилась, что попала в ситуацию, напоминавшую плохой детектив. Пока шла в столовую, рассматривала коридор. Одна из дверей оказалось закрытой. Я потянула ручку вниз. Заперто.
- Почему? - недоумевала я вслух.
- Там много ценных ваз. Ты бываешь в неадеквате, когда много выпьешь. Чтобы не разбила, - сухо бросает сероглазый незнакомец.
Да, незнакомец! Не помню я, чтоб замуж выходила! Опять перед глазами мелькает мама, вытирающая пыль с вазы эпохи Ренессанса.
Я сажусь за стол. Напротив плита и шкаф с зеркальными дверцами. Этот, что назвался мужем, наливает тарелку супа. Потом осторожно выдвигает ящик, добавляет что-то в стакан воды.
Это движение мне кажется таким знакомым и страшным, что тело охватывает дрожь. Как будто я видела это не раз. Я даже знаю, что будет потом. Вылью стакан с лекарством в фикус, что стоит рядом. Мой мозг продолжает склеивать кусочки головоломки? Ладони горят, а тот-который-не-муж тем временем ставит стакан передо мной и командует:
- Пей!
Я послушно подношу отраву к губам, а потом начинаю кашлять. Он бросается за салфеткой, а я тем временем успеваю вылить "лекарство" в цветок.
- Опять фикус поливаешь? - поворачивается он ко мне, прищуривая и без того маленькие глазки.
- Что же мне одной травится? - скривилась я.
А дальше всё как в замедленной съемке: выплескиваю горячий суп прямо в лицо псевдомужу, выбегаю из столовой и направляюсь к запертой комнате. Ключ должен быть за карнизом, с левой стороны.
Точно, маленький на цепочке, он уютно лежал в замаскированной нише. Открываю дверь. Мама в кресле, руки связаны полотенцем, рот заклеен скотчем.
Я кинулась освобождать ее, когда она замычала, пытаясь что-то сказать. Это спасло мне жизнь. Ну, может, и не жизнь, а сознание точно. Ваза ударила по плечу вместо головы. Завязалась драка. В пылу борьбы мы развернулись. Он злобно ругался, когда внезапно осел. У мамы из рук выпала статуэтка Немезиды. Забавно.
- Вяжи его быстрее и вызывай полицию.
Через полчаса мы рассказывали подполковнику свою историю. Мама вышла замуж второй раз. У отчима был сын, избалованный молодой человек, как оказалось, прочно сидевший на игле. Отец отправил его в лучшую клинику, а сам внезапно умер.
Совпадение? Я так не думаю. Смерть отчима была слишком удобной для его пасынка, разом избавившегося от контроля и получившего доступ к состоянию.
Через три месяца братец сбежал из клиники и пропал. Когда полиция сообщила, что тот найден мертвым, я поехала на опознание. Лицо было изуродовано до неузнаваемости – работа профессионалов, не иначе. Узнала только татуировку на руке, старый якорь, который он набил в пьяном угаре. Подписала бумаги, забрала тело. Мама плакала, я хранила молчание.
А через неделю получила анонимное письмо. Фотография: "братец" загорает на пляже в Рио. Живой и здоровый. Якорь на руке отчетливо виден. Подстава? Игра? Или гениальный план?
Подполковник слушал, не перебивая. В его глазах читался профессиональный интерес.
Примерно в это же время к нам устроилась домработницей молоденькая девушка, как оказалось позже, сообщница, живого сводного братца. Они травили меня какой-то гадостью. Из-за этого начались провалы в памяти. Но когда я заметила манипуляции с пузырьком, организм сконцентрировался и сложил все пазлы в единую картину.
Когда братцу надоело сидеть в тени, он представился моим мужем.
Вот так закончилась моя почти детективная история.
Виновник моего кошмара умер в изоляторе. Сердце подвело.