В истории русской литературы XX столетия Борис Константинович Зайцев (1881–1972) оставил яркий след как один из создателей проникновенной лирической прозы , со страниц которой мягко струится свет добра и любви .
Борис Зайцев родился в Орле, детство провел в Калужской области, а в 16 лет приехал в Москву, куда назначили отца, Константина Николаевича, директором завода. Конечно, отец хотел, чтобы его сын стал инженером, но судьба распорядилась иначе.
В 17 лет Зайцев напишет свой первый рассказ, а уже в 21 год будет входить в большую литературу.
Борис Зайцев оставил нам правдивую и одухотворенную картину навеки ушедшей эпохи, какой он ее видел и понимал, с ее взлетами и трагедиями. Мы попробуем по мемуарам и публицистическим очеркам пройти по московским адресам Зайцева. Конечно, все охватить мы не сможем, да и многие дома разрушило время, но все же. ..
В заметке «МОСКОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ В МОЕЙ ЖИЗНИ» вспоминает: «Осенью начала этого века , в серенькой тужурке с золотыми пуговицами , в фуражке с синим околышем попал я в Московский Университет : бросил Горный Институт (прим в Санкт Петербурге) и в надежде на " горизонты " перебрался сюда (прим. 1902-1906). К Университету отношение было более торжественное , вроде , как к храму науки . И какие предметы ! Философия права , история философии , даже римское право …»
«Экзамены проходили легко . Но чем дальше шло дело , тем меньше оказывалось в науках идеалистически - возвышенного , ближе подходила жизнь . Не философов и не поэтов здесь готовили , просто юристов» .
«В Университет более не собрался . Так все само собой и вышло . Он меня не обидел , я против него ничего не имел , но он от меня отвалился , как ненужный лист осенью с ветки»
Это домовый храм Московского университета .
«На углу Большой Никитской и Моховой, в старинном невысоком здании, прямо на улицу глядел, под стеклом, с неугасимою лампадой, образ св. Татианы» (Борис Зайцев. Знак креста).
Святая Татиана считается покровительницей и университета , и его студентов . Именно в Татьянин день в 1755 году императрица Елизавета Петровна подписала указ об основании Московского университета - в день именин матери графа И . И . Шувалова , который поднес указ государыне на подпись .
Сегодня на углу Арбата и Спасопесковского видишь дом , поменявший свою окраску , но все такой же , какой был в дни революции 1905 года .
«Вспоминая московскую свою жизнь , видишь , что и началась она и окончилась близ Арбата . На углу Спасо - Песковского было первое , юное наше пристанище , в этом Кривоарбатском последнее» .
Писатель вспоминает: «Вижу его теперь , через много лет , взором неравнодушным . Пристанище для времен революции и совсем неплохое : мы снимали в квартире артистки одной огромную комнату , сами ее обставили , устроили печку , в зимнюю стужу обогревали и боками своими . Прожили в ней полтора года»
"В 1906 году мы жили уже с бывшей Верой Орешниковой вместе, снимали квартиру на Спиридоновке в доме Армянских. Там бывали у нас небольшие литературные вечера. Молодежь, участники журнальчика нашего "Зори". Кроме моих сотоварищей и сверстников -- П. Муратова, Александра Койранского, Стражева, Муни, Александра Брюсова (брата известного поэта) и других, появлялись иногда и старшие -- Вересаев, Бунин. Тут-то вот, у своей подруги, и встретилась Вера Муромцева с Иваном Буниным. Произошло это 4 ноября 1906 года. "Вернувшись из химической лаборатории, наскоро пообедав и переодевшись, я отправилась к Зайцевым. Шла быстро, боясь опоздать к началу чтения -- жили мы очень близко, и никакого предчувствия у меня не было, что в этот вечер наметится моя судьба", -- так она написала через много лет в своей книге о Бунине. А судьба, и правда, наметилась. Спустя полвека, уже здесь в эмиграции, я спросил Веру: "Как ты запомнила, что это произошло именно 4 ноября?" "А я, голубчик, помнила, что была суббота и начало ноября, только что снег выпал. Вот я и перебрала весь календарь за 1906 год, в ноябре суббота оказалась именно 4-е"». (Борис Зайцев. Повесть о Вере).
«В самом начале революции основался в Москве Союз Писателей . Точно не помню , сколько у нас было членов , но не так много…
Мы жили между собой мирно , даже дружественно . …
А пристанищем нам служил дом Герцена , на Тверском бульваре , недалеко от памятника Пушкина . Хороший дом , особняк с садом .»
(Б. Зайцев ВНОВЬ О ПИСАТЕЛЯХ)
« Этого всего не забыть . Везу по московскому снегу на салазках дровишки -- у Марины с девочкой -1 градус . Квартира немалая , так расположена , что средняя комната , некогда столовая , освещается окном в потолке , боковых нет . Проходя по ледяным комнатам с намерзшим в углах снегом , стучу в знакомую дверь , грохаю на пол охапку дров -- картина обычная : посредине стол , над ним даже днем зажжено электричество , за ним в шубке Марина со своими серыми , нервно - мигающими глазами : пишет . У стены , на постели , никогда не убираемой , под всякою теплой рванью Аля … ..
Марина благодарит , но рассеяна , отсутствует . Верней , занята своим . …….Остальное неважно . Печка так печка , дрова так дрова .
-- Аля , сиди смирно , опять ты там возишься ...
-- Мама , я крысов боюсь , вон опять за шкафом пробежали . Ты уйдешь , они на кровать ко мне вскочат ...»
«Весной 1922 года я заболел в Москве сыпным тифом . Двенадцать дней был без сознания , на границе гибели . По ночам жена моя Вера выходила на улицу , обламывала сосульки льда с крыш и заборов , прикладывала мне ко лбу .
Наступила ночь , когда стали коченеть ноги -- начинался так называемый менингизм , от которого спасения нет . … Но Вера не сдавалась . …Положила мне на грудь образок св . Николая Чудотворца , которого особенно чтила , и молилась и твердила : " Боря будет жив !" Это была тринадцатая ее бессонная ночь . В ночь эту и произошло таинственное , чего здравый смысл не ждал , одна Вера верила , вопреки всему . Утром ко мне вернулось сознание» . (Б. Зайцев ДРУГАЯ ВЕРА).