За утренними хлопотами по хозяйству Надежда Петровна и не услышала, как подъехали к воротам белые " Жигули". Осознав, что именно возле ее ворот сигналит автомобиль, вышла за калитку. С изумлением смотрела, как белокурая моложавая женщина в темных очках с ярким макияжем выставила из багажника два чемодана , вывела из салона пожилого мужчину , подвела деловито к лавочке , усадила, дала в руки крепкую черную трость и села за руль, крикнув на прощанье хозяйке:
-Забирай назад своего муженька...
Лихо развернувшись так, что пыль столбом из под колес, машина скрылась из виду. Сразу все поняв, Надежда не поспешила подойти к скамейке. Возвращение блудного мужа не порадовало ее. Проворчав про себя, что , дескать не был десять лет , за полчаса богу душу не отдаст , она поспешила за советом к дочери, что жила неподалеку. Прохожие с удивлением смотрели на сидящего у ее ворот: толи в гости кто с чемоданом, то ли уезжает кто .
-Мама, неужели это отец! ? - в изумлении всплеснула руками дочь., подойдя к родительскому дому. Трудно было узнать в полупарализованном , с трясущейся головой старике когда то красивого, кудрявого , жизнерадостного весельчака -мужчину , баловня женщин, балагура и шутника.. Седые , коротко подстриженные волосы, изборожденное глубокими преждевременными морщинами лицо , усталый взгляд и слезы, струившиеся по щекам, заставили дрогнуть сердце бывшей , когда то безжалостно брошенной жены.
- Заводи , дочка, отца в дом, не на улице же ему помирать, видишь, плохо ему.- и, подхватив чемоданы, пошла в дом..
Николай Федорович ушел от семьи десять лет назад, было ему за сорок, дочь и два сына жили уже своими семьями. Работал учителем, неожиданно увлекся молодой коллегой, приехавшей из города, да так, что уволившись с работы, разведясь с женой, уехал жить в город. " Седина в бороду-бес в ребро" - не зря так метко сказано. Надежда не стала возражать против развода. Заявление мужа , что он полюбил другую , а ее разлюбил, не привело женщину в ярость, просто при расставании нашла в себе силы негромко, но твердо сказать :
- Прожили мы с тобой, Коля, немало , и на том спасибо. Полюбил- это хорошо, да и как не любить, ведь она тебя чуть не вдвое моложе. Но только не возвращайся обратно, коль износишься с молодой то до поры до времени. Уходя, уходи, а если вернешься, мне не простить тебя, ты знаешь... С тем и расстались.
Вечером, когда дочь накормила и уложила отца в дальней комнате просторного крестового дома, пришли сыновья, стали держать семейный совет, что делать дальше. Вполголоса спорили, что да как пока мать не положила разговорам конец:
- Осуждать отца - грех. , пусть бы он был последним пьяницей, но он вас выкормил, в люди вывел. Дальняя комната в доме с отдельным входом, пусть живет, это его дом. Пенсию получает, наймем за эти деньги человека, что бы ходил за ним, да и дочка нет-нет да и забежит. Так что пусть живет. А что готовлю для себя, так и для него сготовлю- невелика хитрость.
На немой вопрос детей, так и читавшийся в их глазах, Надежда Петровна грустно сказала:
- Зла не держу на него, что было, то прошло, прожила одна столько лет, а сейчас хочу вдовца в дом привести, одна нажилась, а бывшему мужу за весь пережитый позор я нянькой не буду.
Постелив себе в горнице и тревожно прислушиваясь, как тяжело и мучительно стонет во сне Николай, она с удивлением поймала себя на мысли о том, что думает о нем как о каком то чужом , забредшем страннике. Ничего не всколыхнуло душу:
- Уж и вправду видно сказано,-печально вздохнула она.- Кто сгорел, того не подожжешь.
Ах! Какой огонь бушевал когда то в ее душе, сжигая все в измученном сердце, обращая сгоревшее в серый пепел воспоминаний. Как больно было выходить ей на улицу, выслушивать сочувственные, а порой и злорадные сожаления семейных соседей.Уж как повелось в народе : раз брошенная, значит изъян какой-то скрытый у нее есть.
Отходила долго, но поняла, что зарубцевалась рана лишь тогда, когда не стали ее трогать слухи о его якобы распрекрасном житье- бытье с молодой женой.
Любовный угар Николая Федоровича длился года три.Сумели хорошо устроиться молодые в городе. У Валентины была однокомнатная квартира, сбережений Николая хватило, что бы поменять на двухкомнатную., да еще и обстановку обновить. Все было бы хорошо, да разница в 20 с лишним лет дала о себе знать. Считай в отцы жене годился.
-Укатали сивку крутые горки, - посмеивалась молодая над Николаем, когда на четвертый год он по вечерам все чаще стал ссылаться на усталость. Не стали они устраивать семейные обеды по воскресным дням. Все чаще приходилось ему готовить да еще и посуду мыть , о чем в прежней семье он и не помышлял. Все больше разочаровываясь в новой жене, Николай Федорович все чаще вспоминал Надежду. Молчаливая, всегда опрятная , она успевала везде : и на работе и дома, делая все незаметно. Но до того ловко и споро у нее получалось. И сготовлено было всегда , и начищено и наглажено. Только , может , уставала больше, да
недосыпала, не хватало на ласки для мужа. Дом да хозяйство немалое нередко до сорока старят женщину.
На 50-летний юбилей отца дети не поехали, да и вообще избегали с ним каких-либо контактов. Собрались друзья, выпили, а когда разошлись под утро, то увидел он , что с гостями ушла догуливать и Валентина. Так и повелось, куда идет, не говорит, откуда возвращается, тоже не ответствует. Еще через год предложила развод , ссылаясь на то, что полюбила молодого, а с ним жить не желает. Долго он тогда после первого удара лежал в больнице. Так прошли последние пять лет между больницей и отдельной комнатой в квартире. А когда уже невмоготу стало видеть мелькание сменяющих друг друга " друзей" дома , попросил, что бы отвезла его Валентина в родное село, памятуя о том, что дома и стены лечат. Та облегченно вздохнула, собирая мужа в поездку.
Надежду Петровну давно сватал вдовец, мужчина степенный, работящий, в пьянстве незамеченный . Несмотря на то, что уже два года жил один, дом блестел чистотой. Научился и хлеб сам печь и обед умел приготовить , да не хватало в доме хозяйки. На другой день после возвращения бывшего мужа, решила Надежда перейти к нему. Собрала кой какие вещички , а дом оставила дочери, решила попытаться построить семейное гнездо заново.
Николай Федорович неожиданно пошел на поправку. Сказался ли душевный покой, сошедший на него в родных стенах, заботливый ли уход дочери, кто знает... Стал выходить он сначала на крыльцо, долго сидел, вдыхая в себя целительный воздух соснового бора. Часто приходили к нему и сыновья с внуками, не бередили отцу рану, ничем не напоминая о годах разлуки. Они держались с ним так, как будто он не покидал их никогда. Только однажды, услышав о семейных неладах старшего сына, он предостерег его:
-Береги свой дом, сынок, разве тебе мало моего примера. Помолчав с дрожью в голосе продолжил:
-Я вот не сберег, сынок, ума не хватило, а теперь уж поздно.
Долго проговорили отец с сыном в тот вечер.
По воскресным дням, да по праздникам дети с внуками шли к матери. Та суетилась со стряпней, всей душой радовалась их приходу, накрывала на стол. Хозяин Петр Иванович степенно приглашал к столу, радушно угощал гостей. Так же Надежда Петровна встречала и его детей, не делали супруги между ними разницы.
Когда , нагостившись, дети собирались домой, накладывала с собой пышной, румяной сдобы, не забыв шепнуть дочери: " Это отцу, в радость ему будет поесть свеженького". Нередко смахивала при этом непрошенную слезу. Дочь сердцем чувствовала , как тяжело матери в такие минуты, но понимала, что и тоцу нелегче, что жгут его и стыд , и позднее раскаяние, и поверни время вспять, навряд ли бы он поступил так опрометчиво. Что поделаешь, не зря говорят: что имеем не храним...
Все , или многое может простить женское сердце, но пренебрежение, измену может простить далеко не каждое, тем более предательство любимого человека.