Солнечный, летний день. В зарослях сирени выводит свои трели соловей, и, словно в такт ему, мирно плещет речная волна.
Тихо. Томно. Благодатно.
Ульяна с подругами весело и бездумно проводит время за игрой в лапту и хороводами. Устав, девушки падают в волнующееся зелёное море трав, и одна низким, приятным голосом заводит:
" Я пойду на лужок, на лужок за деревню нашей,
Соберу васильков, васильков и ромашек букет.
Василечки не вянут, не чахнут в букете ромашки,
А сердечко девичье все стонет и ищет ответ..."
Следом подхватывают остальные, и звонкие девичьи голоса разносятся над полуденной землей:
" А сердечко девичие, словно воробушек, бьётся.
Расстревожила душу, смутила злодейка-луна.
И кружит надо мною подружка - синичка, и вьется.
Перепутала мысли, лишила спокойного сна.
Я пойду на лужок, завяжу узелок на березке,
Пусть уходит из мыслей проклятая тётка-тоска.
Забери ты с собою, берёзка, девичие слезки
И печаль закопай ты у речки в златые песка. "
Тяжёлые крупные капли упали на ладони девушкам, гулко шлепнулись об землю, и через мгновение жестокий, холодный ветер уже срывал листву, с корнем выворачивал столетние деревья. Ульяна попыталась убежать, но какая- то сила вдруг подняла её в развёрнутое небо и отпустила....
Ульяна вскочила с лавки. Кругом ночь. В окно видны бесчувственные, холодные и такие недоступны звезды. "Это только сон... сон," - с облегчением подумала она.- "Сон! Как же говаривала бабушка? Куда ночь - туда и сон". - Но почему то на душе не становилось легче. Странное ощущение на покидал её, давило на сердце, от чего то билось словно через силу, нехотя. Девушка перекрестилась.
"Но сны не случайны. Что же это значит? Кто мне поможет, кто? " И тут, словно само по себе, возникло имя - Микуйлиха!
"Да-да, Микуйлиха... но ведь она ведьма....общение с ней грешно... нет, я не должна... но ведь это ради него, для него.. Мне нужно знать! " И лёгким движением накинув шубу, она выскользнула в дверь.
Микуйлиха жила на самом краю деревни, у леса, который плотной , непроходимой стеной стоял за домом. Ульяна никогда не бывала там, но знала от товарок, что это жуткое до мурашек место. Девушка подошла к хате. Где то в далеке ухнула сова. Ульяна оглянулась. Лунный свет заливал окрестности. "Боже, помоги," - шепнула она и толкнул дверь.
Место, где она оказалась, пугало и завораживало одновременно. Стены избы увешаны пучками трав, засушенные стебли причудливыми узорами опутывали заплесневелые бревна. Около печи, на сундуке сидел чёрный, безухий кот. Казалось, приход гость не волнует его, и, сверкнув жёлтым глазом, кот снова свернулся клубом.
У огня, спиной к Ульяне, сидела Микуйлиха и что - то толкла в ступке. Худые, острые локти, обтянутые кожей, похожей на старую, иссохшую бересту, быстро двигались, опуская и поднимая пестик. Чёрные, как вороново крыло, без единой седой пряди, волосы были убраны под платок, но выбивались оттуда и змеями сползали на дряблую шею.
-Ну, здравствуй, девица, здравствуй. Давно я ждала, голубка, да видно не напрасно: прилетела - таки, не удержалась. Жизнь узнать хочешь, будущее увидеть? А надо ли это тебе, милая? Многие за этим ко мне приходили, да немногие рады были. Зачем же тебе раньше времени мучиться? Зачем прежде горя маяться?
-Нет, бабка, твёрдо решила я, не отступлюсь. Боязно: страшно мне счастье свое упустить, страшно милого потерять.
-Что же, девица, коль решила ты крепко, знай: любишь ты, милая, и тебя любят, да счастья все же не увидишь. Не познаешь мужской ласки, не почувствуешь сладости материнства. Горькой девой оплачивать жизнь свою станешь, серой пташкой в четырёх стенах петь будешь... Ну а сейчас заснешь ты, милая, а когда проснёшься, ничего изменить не можешь, прошлое назад не воротишь.
Ульяна метнулась к двери, но ноги словно одеревенели, а на плечи навалилось плита каменная. Упала Ульяна, последний раз плеснулось море в её глазах.