«Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!..» к/ф «Брат – 2»
Вот что я вам скажу, дорогие мои. Простите, если сможете. Я себе тут позволял всякие либеральные сопли. Мол, понять и простить. А еще лечить не плохо бы. А он… этот… больной… оказался или законченным шизофреником, или конченым подонком. И его не лечить, а изолировать надо. Такого надругательства над памятью народной я чего-то и припомнить не могу.
Скажу больше. Те, кто в этом не видят «вреда национальной безопасности» и поддерживают этого… больного… или законченные шизофреники, или конченые подонки. Так с духовными скрепами поступать нельзя. А кто над этим словосочетанием глумится, мне не в падлу повторить… тот - или законченный шизофреник, или конченый подонок.
Потому что я помню, как все это начиналось в конце восьмидесятых (в чем и я, каюсь, косвенно участвовал). Из чего потом и выросли такие «навальные». А начиналось с безобидного стеба над пафосом. Когда песни, к которым мы с детства привыкли, стали перепевать с насмешливым и ерническим содержанием. А кто не знает, Па́фос (греч. Πάθος) - «страдание, страсть, возбуждение, воодушевление». Вот над чем стебались.
Нас-то этим стебом было не пронять. Мы успели застать рассказы ветеранов на кухне. А эти… по моложе… воспринимали все за чистую монету. После чего они не только скреп лишились, но и самого духа. И уже можно «жарить шашлык на вечном огне». Я никогда ни о чем не жалел. Но, тут вины с себя не снимаю. То, что вовремя не разглядел (как и многие мои ровесники) измены и не ударил по рукам и по губам.
Но… я поделюсь совсем недавними воспоминаниями. По линии работы с кандидатами в муниципальные депутаты я был приглашен в Лужники на празднование «Дня народного единства». Полный стадион, не смотри, что уже зябкий ноябрь. Праздничный концерт. На трибунах народ разномастный. Чиновники, учителя, разнорабочие, спортсмены и прочие люди. Русские, украинцы, таджики, узбеки, белорусы. Машут флажками. Как-то потихоньку реагируют на выступающих артистов. И вот вышел Василий Лановой и запел: «От героев былых времен не осталось порой имен. Те, кто приняли смертный бой, стали просто землей, травой…»
И весь стадион встал, как по команде, превратившись в единый организм. Кто-то тихонько подпевал. Кто-то просто стоял. Чиновники, учителя, разнорабочие, спортсмены и прочие люди. Русские, украинцы, таджики, узбеки, белорусы. Это и было настоящее НАРОДНОЕ ЕДИНСТВО. А песня и артист были частью тех самых духовных скреп, которых ни одной мрази не получится нас лишить.
А за этого… больного… я у ветерана прошу прощения. Простите, Игнат Сергеевич!
